Что действительно нередко один и тот же деятель может производить в нервном веществе самые разнообразные, часто вовсе непохожие друг на друга ощущения, и, наоборот, одно и то же ощущение (чувство, мысль, образ) может быть произведено самыми несходными деятелями, – это теперь доказано многими опытами, как увидим ниже.
Только все это, к сожаленью, очень мало изучено учеными, иначе вся магия была бы в наших руках, т. е. мы могли бы властвовать над мыслями, чувствами, воображением и желаниями других посредством каких-нибудь простых средств – прикосновений, снадобий и пр.
И нет причины предполагать, что наука со временем не достигнет этих важных и интересных знаний.
Внутри всего нашего тела, во всех его веществах – мясном, костном, жильном, – проходят во всевозможных направлениях чрезвычайно тонкие, беловатые нити, которые и называются нервами. Каждая тонкая нить состоит из пучка трубочек, заключающих внутри нервное вещество.
Местами эти нервы входят в довольно большие комки этого вещества, которые называются нервными узлами. Особенно много такого вещества скоплено в двух местах нашего тела: в черепе (это головной мозг) и в спинной кости, которая называется позвоночным столбом (это спинной мозг); от них обоих идут нервы в различные органы тела.
Стало быть, где будет больше ощущений? – В головном и спинном мозгу.
Потому-то эти части нашего тела самые нежные, самые чувствительные ко всяким болезням.
Теперь представьте себе, что от какого-нибудь места поверхности нашего тела, напр. от пальца, идет внутрь, к какому-нибудь нервному узлу, нерв – и затем, от этого же узла идет к этому же месту поверхности другой нерв. Наконец, предположите, что сказанный узел соединен нервом с другим узлом, от которого нерв идет в другой орган тела, напр., в глаз или ухо.
Прежде всего заметьте, что если будет раздражен нерв, прикасающийся к мясу (мускулу), то он его выведет из покоя и мускул начнет сжиматься и расширяться и произведем то, что называется движением органа (напр., согнет палец).
Но это движение мы не всегда будем считать движением, а иногда понимать его нисколько иначе: так, раздражение нерва в глазу мы называем светом, раздражение в ухе – звуком.
Вернемся теперь к нашему примеру и посмотрим, что будет, если чем-нибудь раздражить, напр. уколоть палец. В узле мы почувствуем боль, а затем другой нерв, побужденный узлом, произведет в пальце движение (отдернем палец). Но в то же время посредством нерва получим ощущение в другом узле, и это ощущение, переданное нервам глаза, произведет, положим, в нас ощущение света, а нервам слуха – ощущение звука.
И вот свет и звук могли произойти от укола пальца! Но ведь кроме простого света, в глазу могут возникать различные образы, а в ухе, кроме простого шума, разные звуки, имеющие смысл, – напр., слова. Сколько же, значит, образов и слов может произвести какой-нибудь простой укол пальца!
Но бывают случаи, что мы, по-видимому, совершенно покойны, что не испытываем никаких внешних впечатлений, а между тем нервы наши, очевидно, работают: беспрерывно в нас меняются мысля, образы, чувства, желания. Тут что делается?
Раздражения нервов; но они происходят только от внутренней деятельности нашего тела: от переливов соков, от кровообращения, от незаметного для нас сокращения внутренних мускулов, от изменения температуры и электричества в нашем теле, вследствие химического процесса его питания и пр.
Неправда ли, сколько самых разнообразных причин для беспрерывных раздражений всех нервов, а следовательно для самых разнообразных ощущений?
Теперь рассмотрим обстоятельно особенно важный свойства нервов, а именно те, которые могут объяснить некоторые магические действия.
Прежде всего скажем о передаче ощущений, так как от нее может зависеть, как мы уже и видели, много обманов чувств. Этой передачей можно заставить вас видеть, слышать то, чего вовсе нет, – разве это не драгоценные средства для искусного мага?
Мы знаем уже, что вещества нервных узлов и комков (центров) почти все связаны между собой нервами. Так есть нервы под всей кожей; они идут к спинному мозгу, а спинной соединен с головным, где зарождается мысль.
Значит, не может ли простое раздражение кожи, напр., щекотание, нагревание произвести в нас различных мыслей, образов? Может, как увидим ниже. Но так как нервных узлов много во всем теле и все они между собой, с нервами и с мозгом соединены так, что ни одно внешнее впечатление не достигает мозга, не пройдя почти через все нервные узлы, а, стало быть, не раздражив почти всех нервов, то, поймите, какую же громадную массу самых разнообразных ощущений мы должны испытывать ежеминутно, так как не проходит и секунды, в которую хоть один из наших нервов не был бы чем-нибудь раздражен извне или внутри тела!
И после этого неужели вы будете удивляться той безмерной быстроте, с которой бегут в нас друг за другом самые разнообразные мысли, чувства, образы?
Скажите, найдется ли в мире оркестр, в котором одно движение капельмейстерской палочки вызвало бы такой поток самых сложных аккордов, тогда как одно чуть-уловимое впечатление вызывает такое множество нервных ощущений? И, действительно, их так много, что человеческое внимание может уловить разве какую-нибудь десятую часть.
Кстати, что такое внимание?
Это особенное настроение нашего тела, сохраняющее долго и выделяющее от других какое-нибудь нервное ощущение. Что причиной этого явления: сила ли нашей воли, которая настраивает таким образом нервы, или сила какого-нибудь впечатления – до сих пор положительно неизвестно.
Но известно одно: чем мы внимательнее к одному ощущению, тем менее будем чувствовать другие впечатленья, и наоборот – одно чрезмерно-сильное впечатление может значительно ослабить силу прочих. Попробуйте с особенным вниманием следить за каким-нибудь одним инструментом в оркестре – и все прочие как будто перестанете слышать, хотя, нет сомнения, что они звучат не тише прежнего, а, следовательно, вы их тоже должны слышать.
Передачей ощущений, разумеется, объясняется, как нельзя лучше, и так называемое воспоминание ощущения. Как представить себе вспомнившееся ощущение? Для ясности сравним его с не успевшей зажить ранкой, которую мы опять разбередили неосторожным прикосновением.
Вот и представим себе в каком-нибудь узле такую заживающую ранку прежнего впечатления; вдруг на нее действует другой узел посредством соединяющего их нерва. – ранка развережена, и мы вспомним бывшее, почти забытое ощущение: мысль, образ, чувство, желанье. Неправда ли, что таким образом, пожалуй, чье-нибудь прикосновение к вашей руке может вызвать в вас воспоминание о милом лице или какой-нибудь страшной сцене?
Не трудно убедиться самым простым наблюдением, что один и тот же предмет производит всегда в нас несколько ощущений. И замечательно, что если каким-нибудь способом будет вызвано в наших нервах воспоминание об одном из этих ощущений, то вспомнятся и другие.
Конечно, это легко объясняется вышесказанной связью впечатлений и передачей ощущений.
Вот пример: вы слышали какой-нибудь напев. Если затем вы почему-нибудь вспомните хоть два-три его звука, то почти не в состоянии будете воспрепятствовать воспоминанью и всех остальных звуков. То же надо сказать и относительно целых фраз, из которых вы бы хотели вспомнить только одно слово.
Наши мысли, настроение нашей души, нашего ума имеют громадное влияние на характер созданных воображением человека представлений.
В чем состоит умопомешательство – наука и этого еще доподлинно не знает, но известно только, что помешанный не способен постигать настоящего соотношения вещей, т. е. истины, и что его умозаключения ложны.
Во всех бреднях магии, бесспорно, были какие-то истинные основанья, но все эти истины были схвачены в своем зародыше, нисколько здраво не разработаны, а вмиг развиты в чудовищные фантазии под влиянием больного воображения.
Невольно сталкиваемся здесь с вопросом: на сколько здоровье или болезнь тела могут иметь влияние на здоровье и болезнь души, ума, воображения?
Взаимное отношение между душой и телом, взаимное их влияние друг на друга в настоящее время не подвержено сомненью; но в чем именно оно состоит, как душа распоряжается своим орудием – телом, где пределы между телесными и душевными действиями – никто еще сказать не может.
Но несомненно, что древние маги хорошо понимали важность тела для души и, может быть, как мы уже заметили и выше, придавали телу слишком преобладающее значение; это вытекает несомненно из всех их убеждений.
Если мы в этой главе преимущественно останавливаемся на изложении сущности нашей нервной деятельности, то вовсе не хотим этим сказать, что душевная деятельность есть не больше, как деятельность наших нервов, или даже, что нервы имеют на душу самое решительное, преобладающее влияние.
