– Сбор: девятнадцать фунтов, три шиллинга, одиннадцать с половиной пенсов, один китайский таил, один французский франк и две пуговицы от брюк. Да, меня очень заботит судьба бедного парня, потерявшего две пуговицы. Будем надеяться, что он добрался домой без всяких приключений.
Пастор и его Гость шли по узкой тропинке между двумя рядами древних могильных камней со все удлиняющимися, вытянутыми к востоку тенями. Они безмолвно миновали узкий проход в каменной стене между церковным двором и двором Пастора. Пастор первым нарушил молчание:
– Показывал ли я вам мои клумбы с петуниями? – спросил он. – Они прекрасны – я сам ухаживал за ними. Мы не станем говорить о делах, но мне понравилась ваша служба.
– Кажется, говорить о том, что Господь умирает в душах людей, мое единственное призвание, – ответил Гость.
– Давайте осмотрим приусадебный участок, – предложил Пастор. – Я надеюсь уже получить некоторый урожай с подрезанных яблонь. Ваши проповеди были получены из того же Агентства, что и мои? Я только недавно начал делать это, – и, поверьте, я очень беспокоюсь.
– У вас, конечно же, здесь достаточно большой участок, – отозвался Гость. – Нет, на этот раз я не имел дела с Агентством, – они подвели меня дважды, и я не собираюсь рисковать в третий раз. А вы сами обрабатываете ваш сад?
– О! – начала жена Пастора, когда они пили ароматную вишневую настойку перед ужином. – Вы ДЕЙСТВИТЕЛЬНО верите во Второе Пришествие, как говорили во время службы?
– Погоди, погоди, Маргарет! – вставил Пастор. – Это же один из важнейших вопросов. Ты точно так же, как и я, знаешь, что мы не можем ни проповедовать, ни говорить просто о том, во что верим – или не верим. Мы подписали Статьи, и мы должны проповедовать согласно Уставу Церкви и предписаниям Епископа нашей Епархии.
Жена Пастора вздохнула и произнесла:
– Если бы только мы знали правду. Если бы был хоть кто-нибудь, кто мог бы сказать нам, чего ждать, чему верить, на что надеяться.
– Скажите, – Гость обратился к Пастору, – какие удобрения, натуральные или химические, вы используете на ваших грядках?
* * *
Серый человек с бегающими глазами, с заискивающим выражением на лице украдкой двигался в направлении другого, с худым лицом, неудобно устроившегося на разломанной скамейке в парке.
– К'да здесь п'жрать дают, приятель? – спросил он хриплым голосом, явно волнуясь. – Мне надо п'скорее закинуть в себя что-нибудь, или я протяну ноги, да? Или для них нужно сначала горло подрать, с их чертовыми гимнами?
Худощавый человек повернулся и, осмотрев подошедшего с головы до ног, сладко зевнул. Не отрываясь от своего занятия – он тщательно чистил ногти сломанной зубочисткой, – вяло ответил:
– Старик, узнаю старый добрый Оксфордский выговор. Я – Старина Борсталиан, собственной персоной, Дом Фелсама. Так ты есть хочешь, а? И я, и я хочу… Часто! Но это не так уж просто; знаешь же, что Джоны заставляют нас за это работать. Гимны, молитвы, а потом камни таскать да дрова колоть. Тени к вечеру удлинились и, казалось, крались вдоль парка, создавая интимную обстановку для молодых пар, в задумчивости прогуливавшихся меж деревьев. Только что закрылись на ночь магазины, а в ярко освещенных витринах неподвижно застыли фигуры мужчин и женщин – манекенов, гротескных и нереальных, оставленных там, чтобы вечно демонстрировать одежду. В штабе Армии Спасения, находящемся прямо над дорогой, горели огни. Откуда-то издалека доносилось «Бум-бум-бум» басового барабана, в который колотили скорее с силой, чем с мастерством. Удары становились все громче и громче, а вскоре послышался звук марширующих ног.
Из-за угла показалась группа мужчин и женщин, одетых в темно-синюю форму. Мужчины были в фуражках, женщины в старинного фасона шляпах с полями. Сейчас к главной улице приближался оркестр, звуки которого уже давно неслись по улице, ярко освещенной фонарями. Трубач расправил хилую грудь и извлек могучий звук из своего корнета. Барабанщик с энтузиазмом колотил в свой басовый барабан, а одна из девушек Армии Спасения с выражением явного превосходства на лице била по цимбалам так, словно ее загробная жизнь зависела только от этого.
Они остановились как раз напротив парка, и знаменосец со счастливым вздохом опустил на землю свою ношу. Леди со старым аккордеоном принялась за дело, выдавив первые ноты гимна:
– Ла-ди-да-да, ла-ди-да-да. Бум-бум-бум, – подпевал дрожащим голосом старый седой человек с бегающими глазами.
Маленький оркестр Армии Спасения, мужчины и женщины, выстроился в круг, а дирижер, поправив очки, ожидал, надеясь, что соберется толпа. Вдоль края тротуара рабочие-добровольцы предлагали копии WarCry, тогда как остальные девушки Армии Спасения отправились в пивную, энергично потряхивая ящиками для сбора. А все это время двое мужчин, к которым позже присоединился третий, сидя на парковой скамье, с интересом наблюдали за происходящим.
– Вам следует исповедоваться в ваших грехах, если вы хотите получить бесплатную помощь, – сказал подошедший.
– Грехи? У меня их нет! – воскликнул человек с бегающими глазами.
– Как так? – сказал первый. – Тогда тебе лучше изобрести несколько. Преобразившиеся пьяницы подходят лучше всего. Если ты не хочешь быть пьяницей, то это моя отмазка. Говорю тебе, ну скажи, что бьешь жену.
– У меня нет никакой жены, и мне нечего делать со всей этой ЕРУНДОЙ!
– сказал человек с мутными глазами.
– Боже тебя храни, – прохрипел другой с досадой. – Ты можешь придумать жену, разве нет? Скажи, что она сбежала, оттого что ты угрожал ей запереть ее дома. Ну скажи это ему ТИХОНЬКО!
– Парень, а ты веришь в Бога? – спросил Старина Борсталиан, лениво глянув на группу Армии Спасения.
– Бог? – спросил человек с бегающими глазами. – Бог – нет! У меня никогда не было времени ни для Богов, ни для женщин! – Он отвернулся и презрительно сплюнул, попав прямо на скамейку.
– Как вы пришли к мысли о Боге? – спросил вновь пришедший Старину Борсталиана. – Я знаю, вы старый человек, и я часто вижу вас здесь.
– Каждый должен во ЧТО-ТО верить, – вежливо ответил Старина Борсталиан. – Чтобы сохранить здравый ум, так и нужно делать. В эти дни так много людей говорит, что Бог мертв. Я не знаю, во что верить!
Внезапный взрыв музыки заставил их обернуться в направлении ворот парка. Гимн только что закончился, и сейчас оркестр играл погромче, чтобы привлечь внимание проходившего мимо Капитана. Осматриваясь вокруг, остановившись в нескольких шагах позади толпы, он громко произнес:
– Бог не умер, дайте нам подготовиться ко Второму Пришествию Господа. Дайте нам подготовиться к Золотому Веку, который так близко, но к которому мы подойдем, пройдя через множество тяжких страданий. Мы хотим знать ПРАВДУ.
– У него все в порядке, – сердито сказал человек с бегающими глазами.
– Он не знает, что такое голод, он не спит на крыльце или под скамейкой, он ждет, пока кто-то придет и скажет: «Иди туда и делай вот это».
– У меня от твоих слов, парень, мурашки побежали, – сказал Старина Борсталиан. – Запомни, мы – цирковые собачки, мы должны выполнять фокусы, а за это нам дадут поесть.
Пожав плечами и кивнув двум другим, Старина Борсталиан неуклюже поднялся и направился в сторону парковых ворот. Вскоре он оказался в центре группы Армии Спасения и шепотом исповедовался в своих грехах.
Толстая старая женщина, наблюдавшая представление из окошка комнатки смотрительницы, подозрительно покачала головой.
– Не знаю, просто не знаю, – прошептала она своему полосатому коту. – Мне кажется, ЭТО не ответ; хочется, чтобы КТО-НИБУДЬ сказал всю ПРАВДУ!
* * *
В маленьких крытых жестью домиках для молитв в миссиях, в группах молящихся под открытым небом и в огромных соборах духовники проповедовали о Втором Пришествии Господа. И у большинства из них не возникало даже намека на крамольную мысль о том, что это не ВТОРОЕ пришествие, а всего лишь одно из многих.
Далеко-далеко, за горячими песками и безводными степями, где Запад – это еще не Восток, но и Восток там еще не совсем отверг кандалы Запада, на спинке лежал малыш и сосал большой палец. Этому ребенку предстоит стать Великим Апостолом, учеником следом идущего Вождя Человечества. В это же время в другом большом городе, где Запад встречается с Востоком, и где оба годы спустя станут известны миру, двухлетний малыш перебирал пальцами желтые листы древней книги, широко раскрытыми глазами рассматривая странные письмена. Возможно, он даже тогда знал, что ему предназначено стать одним из Апостолов.
Еще дальше на Востоке маленькая группа старых Астрологов – как и Три Мудреца древности – обращались к звездам и изумлялись увиденному.
– Здесь, – произнес старейший, указывая пальцем на карту. – Солнце, Луна, Юпитер соединятся под звездой Пушъя, которая в это время будет проходить через созвездие Рака. Это произойдет во второе или третье новолуние.
