Мэнли Холл - Ступени посвящения

Голос. Тебе нужна подмога? Твое сердце колеблется?

Платон. Нет!

Место действия несколько оживляется с лучами Луны: развалины дворца; вокруг разбросаны куски колонн и памятников; видно несколько могил. Платон ставит свой светильник на саркофаг.

Платон. Руины, могилы, высокочтимый прах, тени подобных мне, не вы ли те, кто откроет мне тайну жизни? Не вы ли это, о мертвецы? Кто научит меня жизни?

Второй жрец, Платон.

Второй жрец. Возможно! Разве не является прошлое уроком для будущего?

Платон. Я знаю, это верно и в физическом и в нравственном плане. Все, что свершилось, может повториться снова, невзирая на разницу, которую привносят неустанные труды природы и прогресс сознания, или скорее — человеческого духа.

Второй жрец (указывая на развалины дворца). Если они не будут вершить справедливость — единственное предназначение империй, что останется от самых могущественных царей земли? Горсть праха и презрение потомства.

Платон. Благородный и скромный человек оставит о себе, по крайней мере, уважительные воспоминания, светлые сожаления, достойный пример. Это утешает, когда человек своими трудами может на века продлить свое существование и общаться, так сказать, из своей могилы со всеми поколениями, которые придут после него.

Второй жрец. Вне всякого сомнения, приятна почетная жизнь в памяти людей и достойное устремление большого сердца. Однако знай, что жизнь и смерть следуют друг за другом, как ночь и день. Все меняется. Изменения происходят беспрестанно; приходит на час пустяк, человек — на век, более или менее; звезды — на миллионы лет. Даже у бесчисленных солнц, которые проходят у нас над головой, есть дни рождения, как и у нас. В каждое проходящее мгновение можно увидеть несколько выдающихся и других видов, рождающихся где-то далеко. Но лишь человеку дано добиться понимания гармонии Вселенной, делая добрые дела.

Платон. Чувство такого величия должно придать оттенок гордости всем самым чудесным творениям человека.

Второй жрец. Это, вероятно, привело бы к ревности из-за самоуважения и спрятало бы глубоко в сердце человека любовь к остальному человечеству — паракист также ухаживает за своей лампой, которая является его символом. Что означает цепь, которой ты до сих пор связан?

Платон. Она символизирует невежество и предубеждение, которое все еще угнетает меня и от которого я пытаюсь избавиться. (После невероятных усилий он сбрасывает оковы.) Так, основываясь всего лишь на гипотезе, я освободился от глупых страстей и глупых верований!

Второй жрец. Да, но на самом деле, ты освободил лишь свое тело, если твой дух все еще приемлет ошибки и нетерпимость. Знай же, что настойчивость — это секрет совершенства. Исполнись вдохновения среди этих сиятельных мертвецов, прочти их изречения, или скорее их мнения, и следуй своей дорогой. На ней полно камней, и сама дорога длинна, однако ценой твоих усилий будет познание важных истин. Не требуй ничего от саркофагов в этой галерее — в них только прах изменников, приговоренных к смерти за предательство нашего высокого ордена. Прощай! (Уходит.)

Платон.

Платон (один). Ах, продолжи свою речь! (Берет светильник, подходит к саркофагу и читает.) «Я был тайным стражем. Я жил достойно и пострадал в бою». Не ты ли, О Хилон, говоришь со мной сейчас? Кем бы ты ни был, о мертвец, я благодарю тебя и приветствую. (Подходит к другому саркофагу и читает.) «Я часто сожалел о том, что говорил, и редко — когда молчал». Да, слова — серебро, молчание — золото. (Читает на другом саркофаге.) «Воюй только с тремя вещами: болезнью, невежеством и несправедливостью». Ах, воистину так, но много крови еще прольется, пока не наступит царство справедливости и истины. (Подходит к другому и читает.) «Оказывай ближнему, как брату своему, такую же помощь, какую бы он оказал тебе, и не делай ему ничего, чего бы сам себе не сделал». А это уже твое, о великий Конфуций, это ты принес нам такое простое и достойное высшей похвалы правило. Ты заслужишь им вечную память человечества. (Переходит к другому саркофагу.) А ты, сиятельная тень, в чем твой секрет? «О смертный, ищущий истину. Знай, что у храма есть только один архитектор и имя ему — Вселенная. Этот архитектор сотворил все, добро и зло, хлеб и яд; а тебе даровал он разум, чтобы отличать одно от другого, а также свободу трудиться ради своей славы и счастья». Все это верно, о мудрецы. О бессмертные мертвые! Я не могу более оставаться с вами. Я уважаю вас, но говорю вам: «До свидания». (Он подходит ко второй решетке) но дорога туда внезапно расцвечивается яркими огнями. Слышится треск пламени, взрываются петарды; раскаты грома, молнии.)

Третий жрец, Платон.

Третий жрец. Ты еще можешь повернуть назад и отказаться от своего предприятия, но через минуту это станет уже невозможным. Есть ли у тебя мужество, чтобы идти дальше, каковы бы ни были опасности, ожидающие тебя?

Платон. Да, я решился.

Звучит медленная музыка.

Третий жрец. Ну хорошо! Тогда воззри на эту узкую дорогу, вдоль которой стоят пылающие деревья, а пересекающиеся ветви их — словно свод огня.

Платон. Да. Я все это вижу.

Третий жрец. Это дорога, по которой ты должен пройти не оглядываясь. Если тебе удастся пройти сквозь жаркое пламя, ты увидишь перед собой пещеру, в которой находится чудовище мрака, гений зла. Он встанет на твоем пути. Возьми этот меч и этот щит Минервы, выйди на бой с врагом, отруби ему голову и принеси ее царю; он тебе скажет, что делать. Однако пламя (они слышат треск) теперь повсюду. Беги, спеши! Прощай!

Платон (отбрасывает светильник и берет меч со щитом). Я освобожусь из этого пламени, или я погибну; если я пройду, ты будешь покорен! (Он бежит вдоль прохода, в то время как третий жрец обсуждает его.)

На полу несколько камней, ниже извивается река. Сзади — лестница, упирающаяся в дверь павильона справа. К двери прикреплено большое кольцо. Другая лестница ведет из павильона на сцену. Великолепные сады, статуи, жертвенники, столы, утренняя трапеза. День несколько хмурый.

Первый и второй жрецы, Заис.

Первый жрец (укрывшись под деревом, обсуждает Платона). Он быстро плавает.

Второй жрец (также обсуждая Платона). Он замечательно бежит. Он сможет дойти до лестницы.

Заис (поднимаясь в павильон с бельем и туникой, которая должна быть выдана Платону). Да он тут погибнет из-за вас.

Первый жрец. Совершенно необходимо, чтобы он прошел очищение четырьмя стихиями.

Жрецы проходят на первый этаж павильона.

Заис, Платон, второй жрец.

Платон в воде, добирается до лестницы, но всякий раз, когда ставит на ступеньку ногу, сваливается в воду. Добирается до двери, хватается за кольцо обеими руками, повисает на нем; лестница прогибается под ним.

Заис (спускаясь из павильона). Я так переживаю за этого греческого философа, что вся дрожу и только молюсь за него.

Второй жрец (из павильона). Ты чувствуешь, что тебя покидают силы?

Платон. Нет еще, но…

Дверь открывается и пропускает Платона внутрь. Солнце в зените. Далекая музыка.

Заис, Азема.

Заис. Азема, не хочешь ли услужить этому храброму неофиту? Стой! Попроси его осушить эту чашу, чтобы с ней пришел к нему отдых.

Азема (зажигая жертвенник). Да, сестра моя. Жертвенники наполнят воздух сладчайшим ароматом, мелодические песнопения будут полны гармонии, пляски будут самыми страстными, возбуждающими. Это будет поражением гордого философа. Он не устоит против любви. (Она берет чашу и входит в павильон, предварительно постучав в дверь, которую Платон открывает.)