Путь был не очень долгим. Уже минут через двадцать в конце тоннеля забрезжил свет, и мы невольно ускорили шаг. Показалась небольшая платформа, во всем подобная той, на которую мы ранее спустились. Взобравшись на нее по металлической лесенке, мы вошли в одну из дверей и оказались в длинном коридоре, тускло освещенном мигающими неоновыми лампами.
Пройдя коридор, мы попали в комнату оказавшуюся... раздевалкой! В большом прямоугольном помещении вдоль стен стояло сотни три металлических шкафчиков. Здесь было еще несколько охранников в сером, и они тщательнейшим образом проследили, чтобы каждый из пришедших снял с себя всю одежду включая нижнее белье, и переоделся в просторную светло-серую рубаху до колен, серый колпак, скрывающий волосы, и серые тапки. Рубахи были абсолютно одинаковыми и у мужчин, и у женщин: не имели ни карманов, ни каких-либо декоративных элементов — только небольшую эмблему на груди, изображавшую земной шар, вписанный в правильный зеленоватый многогранник, а ниже три буквы: «РНI».
Никто из нашей группы во время всей процедуры переодевания не выразил ни удивления, ни возмущения. Мы тоже постарались сохранить безразлично-невозмутимый вид, хотя для нас это было весьма неприятным сюрпризом. Мне еще раз пришлось воспользоваться гипнозом и таким образом ненадолго отвести глаза охранникам и нашим попутчикам. Прикрывая друг друга, мы с Джейн спрятали кое-что из нашей амуниции под этими уродливыми, обезличивающими одеяниями.
Было забавно наблюдать, как наша разношерстная группа превращается в однородную серую массу то ли душевнобольных, то ли заключенных. Серьезные седовласые профессора, бизнесмены, несколько молодых людей студенческой внешности, двое крепких мужчин с явно военной выправкой и несколько мужчин и женщин неопределенного социального статуса — все мы теперь выглядели как единообразное серое стадо.
Когда все были готовы, нас построили в колонну по двое и повели к выходу из раздевалки в противоположном конце помещения.
Зал, в который нас привели, был вырублен в скальной породе. Низкий, грубо обработанный потолок поддерживался двумя рядами массивных каменных опор. Назначение этого помещения было неясным — видимо, строители спецметро остановились здесь, так и не закончив работу. В конце зала возвышалось что-то вроде помоста или сцены со столом, накрытым темно-серой материей. Сцену освещало несколько прожекторов, остальное помещение тонуло в полумраке. Чтобы довершить картину, упомяну непрерывно звучавшую под этими мрачными сводами электронную музыку, по стилю напоминавшую Dark Ambient. Трудно было удержаться от улыбок — настолько бутафорски все выглядело. Сохранять серьезность нам помогало запоздалое осознание опасности той аферы, в которую мы ввязались.
Зал был почти полон. Здесь находилось уже около нескольких сотен человек в такой же как у нас серой одежде. Похоже, что мы были последней группой, которую ожидали. Как только мы разместились, рассевшись на низких скамейках, заиграла торжественная музыка — и нам вновь пришлось встать. Это было что-то вроде гимна, напыщенного и безвкусного. Слова гимна, звучавшие вроде бы и по-английски, тем не менее, было очень сложно разобрать — хор пел что-то о планете, ставшей колыбелью для новой сверхрасы, о грядущих великих свершениях и о прошлом, с которым необходимо расстаться без всякой жалости. Даже на диктофонной записи половину текста нам расшифровать не удалось. Сектанты явно пользовались каким-то новоязом[46]. Судя по восторженному выражению лиц и фанатичному блеску в глазах, гимн был хорошо знаком и понятен большинству присутствующих.
Наконец музыка умолкла и все сели. Тем временем на сцене появились первые персонажи: за столом лицом к залу сидело три человека в таких же одеяниях, как у всех. Тот, что в центре, исполнял роль ведущего. Поприветствовав собравшихся, он пригласил на сцену профессора Б. из Технологического института в Нью-Джерси.
Лысый пожилой профессор с весьма подвижным лицом и порывистыми движениями отдаленно походил на знаменитого французского комика Луи де Фюнеса. Вдобавок он нес такой вздор, что мы с Джейн только переглядывались и опускали пониже головы, пряча улыбки. Выступление профессора Б. было не очень длинным и достаточно показательным, поэтому ниже оно приведено почти целиком.
— Друзья! Все вы знаете меня как ярого пропагандиста цифровой жизни. И для подобной позиции у меня есть все основания. Подумайте: если бы наш мозг состоял из чипов, а не биологических молекул, то это и означало бы, что мы получили бессмертие! Наше биологическое тело мерзнет, страдает от жары, нуждается в одежде и уходе, легко повреждается. Куда удобнее иметь стальные, а лучше титановые руки и ноги — обладающие огромной силой, нечувствительные к холоду и жаре, не нуждающиеся в пище и кислороде. Даже если они и сломаются, не страшно — купим и установим новые, еще лучше и современнее. Совершенно очевидно, что перед человечеством открыт реальный путь к кибернетическому бессмертию. Достаточно переписать информацию из нашего мозга на специальный человекоэквивалентный чип и вставить его в самодвижущееся тело, нашпигованное необходимыми датчиками и приспособлениями, и вот она — вечная жизнь!
Я уверен, что первые такие чипы появятся в свободной продаже уже в ближайшие десять лет. Конечно, поначалу стоить они будут недешево, что сделает их доступными только очень состоятельным людям. Однако уже к две тысячи двадцатому году производство кибернетических мозгов будет поставлено на поток, и они значительно подешевеют. Поэтому я призываю всех, от кого это зависит, оказать самое жесткое воздействие на правительственные структуры, чтобы заставить их резко сократить гигантские вложения финансов в медицину и пустить большую часть предназначенных ей денег на развитие электроники. Так мы получим бессмертие уже в самом ближайшем будущем!
Компьютерная техника совершенствуется с каждым годом. Сейчас суперкомпьютер IBM's Blue Gene/L из Ливерморской национальной лаборатории в Калифорнии способен совершать сто тридцать пять и три десятых триллиона операций в секунду а в две тысячи шестом году его скорость перевалит за отметку «триста»! Размеры суперкомпьютеров, напротив, день ото дня уменьшаются. Если раньше они занимали несколько комнат (тот же IBM's Blue Gene/L) или даже целое здание (Earth Simulator японских метеорологов), то теперь помещаются в одной комнате, а то и на рабочем столе. Не за горами тот день, когда компьютеры с производительностью, эквивалентной производительности человеческого мозга (а что такое мозг, как не вычислительная машина? попробуйте доказать мне обратное!), станут соразмерны человеческому черепу.
Процесс переноса человеческой личности в компьютер мы, как вы помните, называем «загрузкой», а фактически это реконструкция мозга. Основной смысл процесса в том, что после сканирования синаптических[47] структур мозга мы можем реализовать с помощью электроники те же вычисления, что происходят в нейронной сети мозга. Сканирование мозга с достаточным разрешением выполняется разными способами: путем разборки мозга атом за атомом с помощью нанотехнологии или без его разрушения — путем анализа структуры срезов мозга с помощью электронного микроскопа и программ автоматической обработки изображений.
У некоторых возникает вопрос: с какой вероятностью личная идентичность сохраняется во время загрузки, сопровождаемой разрушением мозга? Кто-то сомневается, что загруженная в компьютер модель вашего мозга в любом случае будет вами. Сомнения обосновываются тем, что мы якобы еще не вполне понимаем феномен жизни. Ерунда! Пока сохраняются определенные информационные структуры — то есть записанные в мозгу или в чипах память, система ценностей, отношения и эмоции, — вы остаетесь собой. Неважно, где находится составляющая вашу личность информация — в компьютере или в противной серой массе внутри вашего черепа. И не надо рассказывать сказки о неповторимости функционирования биологического тела со всей его историей и особенностями! Человеческая индивидуальность (или, если угодно, душа) будет обитать там, куда мы ее поместим. Самое лучшее место для нее сегодня — кристаллические структуры микросхем!
Загрузку сознания можно осуществить и для крионических, то есть специальным образом замороженных пациентов — при условии, что их мозг содержит не слишком большое количество повреждений. Замораживать совсем без повреждений мы, как вы знаете, пока еще не научились — микрокристаллики льда разрушают живые ткани. До чего же отвратительна в своей ущербности живая природа! Всюду она создает нам препятствия. Но мы преодолеем их в самые сжатые сроки — дайте нам лишь соответствующее финансирование!
Загруженные смогут жить не только в искусственных телах, общаясь с физической реальностью при помощи сенсоров. Для них открыт мир безграничных возможностей искусственной виртуальной реальности, то есть симулированного компьютером окружения, где они будут жить как настоящие боги! Конечно, на самом деле качество их жизни, их субъективное время будет зависеть от скорости (тактовой частоты и прочих параметров) компьютеров, в которых они находятся.
