Историческая же личность, которая прошла через контакт с волком и своей жизнью подтвердила справедливость легенд — непобедимость и непонимание народом — перед нами только одна, и это оклеветанный Сталин.
Думается, что всплывёт тьма людей, которые, услышав о Спирали Девы, начнут утверждать, что волк приходил к ним умирать и потому-де они избранные. По плодам узнаете их. Сталин интересен тем, что, изучая его жизнь, легче понять, на какой надо выйти уровень, прежде чем контакт с волком действительно достигнет статуса инициации.
Именно потому, что пример перед нами один, для нас, желающих получить представление о собственных инициатических возможностях, в жизни Сталина важна каждая деталь. И случай со спасением девочки — тоже.
Чтобы раскопать основные детали этой истории, мне потребовалось прожить в Сольвычегодске в общей сложности пять месяцев.
Так много времени понадобилось потому, что из тамошних коренных жителей слова клещами приходится тащить.
Доходит до совсем уж несообразностей. Скажем, вы пришли в столовую — единственный там, кстати, «пункт общественного питания». Казалось бы, её работники заинтересованы в продажах. Однако ж, никакой рекламы ассортимента.
— Что у вас есть?
— А что вам надо?
— Клюква есть?
— Есть.
— Грибы есть?
— Есть.
— Солёные есть?
— Есть.
— А маринованные?
— Есть.
— Брусника есть?
— Есть.
— А что ещё у вас есть?
— А что вам надо?
А откуда мне, приезжему, знать, что у них там растёт?
Эта скрытность признак вовсе не идиотизма. Эта скрытность — следствие сотен лет на Руси инквизиции. В Европейской части России веру предков Север хранил дольше остальных территорий. Сюда от извращенцев в рясах бежали, естественно, из южных районов. Молчат и потомки бегунов — и о приготовленной на продажу клюкве с брусникой, и об удивительных деталях пребывания Сталина в Сольвычегодске — в особенности.
Итак, если коротко: Сталин во время пребывания в ссылке в Сольвычегодске не ленился ездить (или иногда ходить) 20 километров в деревню Пожарища. Деревня эта маленькая, десяток домов, но особенная. Женщины там успешно исцеляли девятой водой — и сейчас их потомки по женской линии успешно лечат тем же приёмом.
Жители Пожарищ знали тонкости древних русских праздников — в частности то, что в Ивана Купала надо «достать звезду с неба», хотя 6-е июля, разрекламированное цивилизаторами, как исконное, звёзд в этих местах не видно по причине белых ночей. Здесь вообще не помнят, чтобы 6-е июля отмечали с голым задом — как предписывают цивилизаторы. Удивительный ночной ритуал посадки репы есть, а голого зада нет.
В Пожарищах Сталин читал с Афанасием Черных какую-то резную дощечку — нечто от исконной русской веры. Полагаю, это, скорее всего, пророчества. Может, о Войне — ведь речь шла об уничтожении русских и попытке немых (не знающих священного русского языка и, соответственно, древнего ведения МН) захватить Лоно.
И новое имя Сталину в Пожарищах дали чудное — Рубка. По Гребню Девы оно означает «ученик» и, наоборот, «великий посвящённый». Если буквы переставить, получается «бирюк». То есть Афанасий ещё в 1909 году знал, что Сталин через несколько лет пройдёт в Курейке высшее посвящение волк.
Деталей много, разговор о них отдельный, но одну деталь не упомянуть не могу. Мне удалось выяснить, что все мужчины из Пожарищ стали речными капитанами. В окружающих многочисленных и многолюдных деревнях нет ни одного капитана, а в Пожарищах — все мужчины.
Тут-то и открылся для меня новый источник о Ворге. Этот источник — преобразующая сила некоторых профессий.
О Ворге нет никаких письменных источников — да и зачем они тому, кто знает слово и Гребень Девы? Тут цивилизаторам, чтобы сфальсифицировать на ноготь, приходится наизнанку выворачиваться. Но всё без толку.
Хороший источник — предки. Свои. Живущие в тебе и потому не обманывающие.
Не менее хороший источник и чужие предки (недалёкие).
В процессе выявления списка преобразующих профессий выяснилось, что отношение к Сталину — созерцательное или равнодушно-ненавистное — определяется вовсе не историей семьи, сидел кто или не сидел, а только тем, смерд человек или волхв. Все встреченные мной знающие слово (почти волхвы) и шаманы (естественно, настоящие), все как один перед Сталиным преклоняются.
Есть профессии хотя бы одной стороной соприкасающиеся с архетипом волхва.
Речные капитаны, где бы они ни были, — за Сталина все. И на Ольхоне, и на Северной Двине, и на Оби, и на Васюгане. В Новой Уде (река Ангара) речной капитан Орленко впёр почти на вершину священного Кит-Кая громадную мраморную глыбу — на то место, куда взбирался Сталин в 1903 году.
Полярники — тоже за Сталина.
Шаманы — тоже.
Кузнецы, дальнобойщики, астрономы, геологи — всё это люди преобразующих специальностей — отблеска первопрофессии древних жрецов.
Проще говоря, все эти частные проявления одного древнего архетипа: кузнеца. В чем заключалась работа кузнеца ещё полтысячи лет назад? Он не только трансформировал кусок раскалённого металла, но он этот металл ещё должен был добыть. Сам. В виде руды. То есть он ещё и геолог. И дальнобойщик. И речной капитан. Именно речной, а не морской — потому что в древности перевозить металл было проще именно по рекам. Река вообще принципиально иной объект, чем море. Пролагают по ней Путь, опираясь на интуицию — то есть, обращаясь к предкам.
Выявив преобразующее действие профессии речных капитанов, я долго полагал, что они от культа воды. Дескать, на воде, вот и набираются. Но те же рыбаки, которые всё делают то же самое, что и капитаны, к Сталину равнодушны. Потому что у них цель — добыча, а у капитанов — путь. Не стихия воды, а стихия Земли. То, что они, желая усовершенствоваться, перенапрягаются, скажем, в бурю и узнают слово — это одно. А путь, как частица планеты, частица целого — другое.
Даже само слово капитан (КП-ТН) — «тайна top-вершины», «тайна пика», указывает на высшее предназначение капитана — знание Пути.
Капитаны — это от культа Земли. Этим объясняется и то, почему капитаны речных паромов тоже в состоянии постичь Сталина. Хотя казалось бы, паром вообще не прокладывает путь. Но паром издревле — священное место. Это не из-за конструкции судна. Паром потому святое место, что устраивается на пересечении двух древних дорог—сухопутной, которая идёт, подлаживаясь, по меньшей мере, под рельеф, и реки — русло которой тоже предопределено свыше. Бросается в глаза, что на всех местах ссылок Сталина — паромы. На всю громадную Иркутскую область всего четыре парома, один — у Сталина.
Проще говоря, достаточно опрашивать людей об отношении их к Сталину и уточнить те профессии, которые составляют их жизненный опыт, — и можно выявить всю Воргу, все ступени посвящения.
С помощью опросов можно выяснить даже апостолов — священных животных.
Лабытнанги. Это на Оби, сразу за Полярным кругом. Уральский филиал Академии наук. Зелёная Гора. Меня туда пустили пожить в пустующий отсек. Бесплатно. Спасибо огромное директору-немцу (русскому), фамилию, увы, запамятовал. Сотрудников филиала демократы разогнали, но четверо всё-таки остались. Восьмиквартирник на территории филиала. Через деревянную стенку два кандидата наук — один преклоняется перед Сталиным, а другой — его ненавидит. У обоих дед с бабкой из репрессированных, потому и в Лабытнанги прижились. Всё у них одинаковое, даже должности — заместители директора. Оба — орнитологи. Но ненавидящий Сталина изучает мелких пичуг, а способный оценить Сталина — соколов.
Вот вам и явление на Ворге сокола.
Хотя я о соколе узнал совсем из другого источника. Их много этих источников. Начните разгонять тьму из «мёртвых пространств» — и увидите.
Это я так, к слову. Афанасий Черных был охотником, соколы тогда у Сольвычегодска были, мог наблюдать. А у лабытнангского «сокольника» фамилия — Пасхальный.
В очередную поездку в Сольвычегодск удалось обнаружить такие сведения — совершенно удивительные, — которые позволяют утверждать, что во время Сольвычегодской ссылки Сталина в деревне Пожарище собрался Совет волхвов разных народов — в связи и по поводу Рубки, тогда ещё не Сталина, а Кобы.
А если не волхвов, которые ещё в «пустыне», то знающих слово. Слово «волхв» употребляю исключительно для простоты и краткости.
Совет знающих слово.
Конспирацию волхвы смогли соблюсти мастерски: из цивилизованных этого Совета не заметил никто. Ни царские жандармы, обязанностью которых было следить за Сталиным. Ни попы, которым шло специальное финансирование по линии Стефано-Прокопьевского «просветительского» братства, специально утверждённого для удушения Культа Девы. Ни музейщики всего советского периода — хотя дети свидетелей живы и помнят поведанные им детали.
