Кэтрин [трясет головой и говорит чуть слышно]: Я не могу этого сделать.
Арни [медленно отодвигается от нее и шепчет]: Пока — пока.
Кэтрин утыкает лицо в ладони и всхлипывает.
Кэтрин: Я слышу только ваш голос, а слов не разбираю.
Арни: Мой голос говорит, что нас что-то разделило по каким-то неведомым причинам.
Кэтрин плачет, обхватив голову. В данный момент она не слышит Арни, совсем не обращается к нему, только смотрит в пол и всхлипывает. Арни перестает отдаляться и подходит чуточку ближе. Он выглядит так, словно ему грустно.
Арни [мягко]: Мне очень жаль, что это так больно. Мне это тоже очень не нравится, но, может быть, в этом в конце концов обнаружится что-нибудь хорошее. Вы слышите?
Кэтрин не отвечает, продолжая плакать.
Арни: Мне это тоже причиняет боль. Я ухожу. Вы слышите меня?
Кэтрин делает жест, полный безнадежности.
[Арни повышает голос. ] Я дам вам подсказку. В данный момент у вас есть ключ, возможно единственный на все времена — доверьтесь внутреннему опыту и позвольте ему развернуться. Такой вот нелепый ключ.
Кэтрин понимающе кивает.
Арни: Этот ключ приведет к верному результату. Пусть теперь мой голос становится тише, пусть он будто уходит, поверьте своим внутренним переживаниям, поддержите их.
[Арни поворачивается к группе. ] Может быть, вам со стороны уже стало ясно, какие у нее трудности со слухом. Как можно, просто наблюдая, как она сидит, иногда слегка покачивается, сказать, что здесь первично, что вторично?
Арни приходит к внутреннему заключению, что ее нормальный первичный процесс — нерешительность, отстраненность, а покачивания могут означать, что она протягивает руки и ищет человеческого общества. Он отодвигается дальше.
Арни: Следите за ощущениями. Я отодвигаюсь.
Кэтрин: Я просто переполнена слезами. Я не уверена, что смогу работать. [Смотрит на Арни и смеется.]
Арни: Эми, займи мое место. Возьми трубку и говори с ней, а я стану ее поддержкой в Калифорнии и буду помогать ей в ее ситуации.
Арни переходит к Кэтрин. Эми становится на его место в дальнем конце комнаты. Арни садится рядом с Кэтрин и говорит с ней.
Эми далеко, а меня вы теперь слышите очень хорошо, не так ли?
Кэтрин кивает.
[Арни берет трубку и громко говорит по телефону с Эми. ] Эми, ты еще на проводе?
Эми: Да, я здесь, в Цюрихе.
Арни [поворачивается к Кэтрин]: Мы все еще слышим Эми?
Кэтрин [трясет головой]: Нет. Я слышу ее голос, а слова нет. Я не слышу, что она говорит.
Эми [тихо]: Кэтрин, я тебя не слышу. Ты там?
Кэтрин [обращаясь к Арни]: Что-то давит на сердце и сжимает его.
Арни наклоняется над ней и помогает ей выражать, что происходит внутри.
Арни: Покажите мне, как его сжимает. Я положу мою руку на то место, где вы это чувствуете, а вы сожмите мою руку так, как давит ваше сердце.
Кэтрин быстро обхватывает его руку. Арни кивает.
Арни: Так. Сильнее. Двумя руками.
Кэтрин стискивает его руку обеими руками. Давит изо всех сил.
Арни: Правильно, давайте еще.
Кэтрин сжимает руку Арни, он немного сопротивляется, чтобы усилить ее чувство давления. Вдруг она вскрикивает.
Кэтрин: Эми, говори! Я тебя не слышу. Говори громче! Громче говори! Я не слышу ни слова. Подойди ко мне ближе! Иди сюда! [Кэтрин в ярости. Она вскакивает и движется к Эми. Она берет ее руку и визжит. ] Я хочу быть ближе к тебе.
Эми шепчет по-прежнему тихо, и Кэтрин, которая теперь рядом с Эми, роняет руки, будто она парализована. Она достигла следующего края. Арни подходит к ней и мягко приподнимает ее безвольную руку, чтобы узнать, что пытается выразить себя через нее. Он настаивает, чтобы она прочувствовала свою руку. В Кэтрин вновь вспыхивает ярость, и опять рождается то особенное чувство, которое она только что испытала.
Кэтрин: Я бы хотела потянуться к людям, но это мучительно больно. [Она протянула одну руку к Эми и просияла. ] Ха. Не такое уж большое это усилие.
Арни: Да, это один шаг. И это очень волнующе.
Кэтрин: Да. Я думаю, это я выдумала, что потребуются большие усилия. Это гораздо проще, чем я представляла. Страх словно испарился. Я тянулась вверх, ждала, что мама и папа придут меня спасти, и понимала, что они и не собираются этого делать, что меня попросту бросили в безжизненном месте. И я ничего не делала для себя. Я просто останавливалась на этом. Никак не могла понять, что стоило только протянуть руки.
Арни: Глухота усиливает ваше чувство одиночества и побуждает ваше стремление к людям. Движение к людям — ваш вторичный процесс. Многие причины позволяют утверждать, что это ваш вторичный процесс. Одна из них состоит в том, что кто-то проявил это качество по отношению к вам, обратившись ко мне с просьбой работать с вами. Затем судьба в образе ручки указала на вас. Я думаю, стремление к людям есть ваше Дао в той же мере, как и наше, потому что раскрученная нами ручка указала на вас.
Возможно, ваша работа включает нас всех. Так же, как и вы, мы очнемся от грез и поймем, что мы умираем от одиночества и нуждаемся друг в друге. [К группе. ] Она спала, зная, что вечно жить не будет, и надеясь, что родители будут рядом. Но минуту назад она проснулась. Помните ее ритуал? Снаружи проникал свет, она вытягивалась вверх и в ночи строила фигуры из теней, падающих от пальцев. Она должна сама делать это. Ритуал, сон, проблемы с ушами ведут к единому заключению. Каждое из них имеет свою интерпретацию.
Работа с хроническими симптомами
Сэм: Как вы думаете, совсем маленькие дети могут иметь осознавание? Не должны ли родители понимать нужды детей? Почему Кэтрин надо было самой устанавливать контакт?
Арни: Я не имею ни малейшего представления о том, что должны делать дети или родители. Я работаю со всем тем, что есть в Кэтрин: с ребенком, которому что-то необходимо, с родителями, которые пренебрегают этими нуждами. Если бы Кэтрин было четыре года и она рассказала мне сон, я бы работал с ним. Если бы она была сиротой, я бы работал с ней и с тем сообществом, в котором она существует. Если бы ее привели ко мне ее родители, я бы работал с семейной системой. Если бы никто не захотел с нею прийти и у нее было бы сновидение, что она не способна к контактам, я бы мог сыграть в куклы. Единственное мое предположение, что все, что существует, нуждается в большем понимании.
Она работала с симптомом глухоты. Симптом — лишь начало процесса. Это статичный, замороженный процесс, который не может развернуться, поскольку этому препятствуют края. Это корень сна, семя возможности, которое ждет, что заключенный в нем опыт получит развитие.
Тереса: В одном месте вы сделали что-то с ее рукой.
Арни: Да, это особый прием работы с движением. Эми, ты мне поможешь? Сейчас мы покажем вам кое-что интересное.
Эми и Арни вышли в центр комнаты. Эми собирается продемонстрировать работу с рукой Арни.
Арни: Положим, я двигаюсь как Кэтрин: трясусь, немного подергиваюсь, а затем неожиданно останавливаюсь и роняю руки. В определенный момент движение упирается в край и я замираю.
Несмотря на то что вы остановились, движение, которое вы делали, не исчезло. Ему можно помочь, если слегка подвигать рукой.
Эми: Итак, сейчас я подниму руку Арни и вступлю во взаимодействие со сновидением, приводящим в движение его мышцы. Движение, которое я произвожу, неправильное. Оно не обязательно то, которое сидит в нем, но если мягко пошевелить его руку, то в зажатых мышцах возникнет сопротивление неправильному движению, и таким образом его потенциальное “правильное” движение получит поддержку.
Я постараюсь не касаться мягких частей руки и держаться только за косточки кисти. Посмотрите, одна моя рука на его кисти, другая под локтем. И очень, очень медленно я поднимаю руку.
Эми медленно поднимает кверху руку Арни. Он неожиданно понимает что эта рука хочет делать, и буйно всплескивет руками в воздухе.
