Собираясь выразить свои мысли словами, я взглянул на то место, где только что сидел лепрекон, но его уже и след простыл. Исчез так же быстро, как и появился. Но я чувствовал, что он еще вернется. Промелькнула мысль, что, пожалуй, следовало быть с ним более мягким — но ведь он сам выбрал не лучший момент для визита.
Читатели моей первой книги о посылании любви порой пишут мне, что теперь их жизнь станет безоблачной, — но это не совсем так, ведь жизнь — это рост и открытие новых горизонтов. Мы растем и изменяемся, а изменения порой могут вызывать чувство дискомфорта. Кроме того, приключения и вызовы — это часть жизни. И посылание любви существует не для того, чтобы убрать из жизни все вызовы. Напротив, оно позволяет встречать эти вызовы не с болью, как раньше, а легко и радостно.
Я отношусь к тем людям, которые всегда чем-то занимаются и любят это. Потому понимаю, что новое занятие обязательно появится — совершенно в этом не сомневаюсь, но нетерпение берет верх. Вот так я, порой, делаю из мухи слона и беспокоюсь, вместо тог, чтобы расслабиться и насладиться выдавшимся отдыхом. Даже понимая умом, что все в порядке, я, тем не менее, волнуюсь. Просто старый шаблон поведения — знаю, что его давно пора изменить. Только я уже изменил так много своих шаблонов, что порой цепляюсь за что-то ненужное лишь из страха потерять себя. Снова таки понимаю, что этого не случиться, но все равно поступаю по-старому. Знаю, что нетерпение причиняет неудобство, и мог бы избавиться от него в любой момент, но боюсь стать слишком спокойным. Другими словами, потерять свою пробивную силу.
Поиск радости
Тебя украшает не то, что ты знаешь о себе,
И не то, что ты сделал (видимо оно или нет).
А только способность видеть наилучшее в других.
Вот это, воистину, делает тебя великим!
Глава четвертая
Пришло следующее утро, и несмотря на клочки тумана, висящие в низинах острова, было видно, что предстоит еще один прекрасный день. Наш дом стоит на высоком утесе, с которого открывается прекрасный вид на значительную часть острова. Хоть последний и невелик, порой случается, что, когда одни его участки еще покрыты туманом, то другие уже ярко освещены солнцем. Захватив блокнот и пару стаканов апельсинового сока, я занял свое место на веранде и записал следующее:
Существует много путей создания желаемого: визуализация, благодарность, посылание любви, полная уверенность. Последнее — это когда вы настолько уверены в том, что нечто произойдет, что уже можете ощутить это, как будто оно стало частью вашей жизни. Перед тем, как сместиться в такой тип вероятностной действительности, сначала необходимо осознать ее возможность. С течением времени, с накоплением веры в эту возможность мы строим уверенность в ней. Когда уверенность достигает ста процентов, желаемое реализуется. Сложность заключается в том, чтобы достичь полной уверенности в отсутствии доказательств, которые можно потрогать руками. Но доказательства не появятся, пока уровень уверенности не достигнет ста процентов. Мы полагаем, что вера во что-либо требует доказательства, хотя бы самому себе. Но действительность создается иначе: событие происходит в ту минуту, когда мы становимся способны доказать себе его существование без привязки к чему бы то ни было — лишь на основании веры.
Вы поймете, что создали себе новый мир, когда то, что раньше показалось бы странным, теперь будет для вас нормой. Например, если вы сидите на веранде в ожидании появления лепрекона, как будто для вас это самое обычное дело.
Налить лепрекону стакан апельсинового сока еще до его появления кому-то покажется перебором, но, быть может, именно отсутствие этих действий, мыслей и убеждений не позволяет другим повторить то, что получается у меня.
Я записал это в ожидании появления своего приятеля лепрекона. Вот что я зову полной уверенностью: я был уверен в его приходе так же, как и в восходе солнца. У уверенности не существует степеней; вы либо уверены в чем-то на сто процентов, либо сомневаетесь. Уверенность выражается черным или белым, а не оттенками серого. Соедините уверенность с желанием, с благодарностью и силой любви (как она проявляется при посылании любви), прибавьте к перечисленному ощущение, что событие уже случилось, — и получите составляющие, достаточные для сотворения чего угодно.
Отложив записи, я потянулся к сигаретам — привычка, пережившая вызвавшие ее причины. Вынимая сигарету из пачки, я заметил подошвы ботинок лепрекона. Стул был для него слишком велик, а потому его голени лежали горизонтально, как и бедра, а не свешивались к полу.
— Спасибо за сок, — поблагодарил он, держа в руках стакан, наполненный мною несколькими минутами ранее.
— Если ты собираешься полакомиться лишь жизненной энергией из него, то, может, мне лучше было дать тебе апельсин? — произнес я, чтобы поддержать разговор.
— Важно, что ты позаботился обо мне, приятель, к тому же твои положительные мысли добавляют соку вкуса, — был его ответ.
Зависла долгая пауза, которую он нарушил словами:
— Как же мне будет не хватать тебя… Жаль расставаться с таким источником развлечений!
— К сожалению, не могу ответить тем же, не зная ни самого тебя, ни причин твоего появления. Будь добр, просвети на этот счет — пока мне еще интересно.
— Хорошо, с чего же начать? — ответил он, закатив глаза и заломив пальцы рук.
Глядя на него, трудно было не развеселиться, рисунок прекрасно передал бы эту картину. Было похоже, что он что-то копал в лесу; ладони, локти и колени были запачканы в рыхлом лесном грунте. Он производил впечатление существа, которое залезет в каждую встреченную нору — просто чтобы посмотреть, что там.
— Приятель, дело обстоит следующим образом: в сфере воспоминаний мы с тобой — лучшие друзья. Сейчас ты не помнишь об этом, ведь ты не пребываешь в этой сфере, а вспомнить возможно лишь там. Так или иначе… О, священные коровы, только взгляните на меня, где моя вежливость? Насыпать столько земли на покрытый плиткой «под камень» пол твоей веранды!
Во время разговора он постоянно крутил ногами, от чего лесной грунт, прилипший к подошвам ботинок, сыпался на пол. Я пожал плечами, показывая: «Ничего страшного, продолжай, пожалуйста».
— Дело обстоит следующим образом: когда ты принял решение прожить эту жизнь и пройти все приключения, которые мы с тобой прошли, я решил, что буду держаться поблизости. Ведь мы знали, что это, наверняка, будет стоящим приключением, а мы-то понимаем в этом толк. Верно, дружище?
— Эта жизнь была незабываемым приключением для меня, но непонятно, причем здесь ты, — ответил я. — По утрам я медитирую, готовлю пищу, убираю, посылаю любовь и тому подобное. Но ты, похоже, с утра уже успел покопаться в нескольких норах — наверное, в поисках кладов.
— Видишь, в чем дело: ты занимаешься не тем, к чему лежит твое сердце, а тем, чем, считается, положено заниматься, — произнес он и, к моему ужасу, завел песенку. Он стал в такт пению размахивать руками в воздухе и стучать одним ботинком о другой, отчего еще больше грязи посыпалось на пол веранды, покрытый (по его выражению) плиткой «под камень». Казалось, что с него насыпалось больше лесного грунта, чем могло прилипнуть к ботинкам. Видимо, таким образом он развлекался.
У меня все получается,
Ведь я свечусь любовью
и делаю то, что мне нравится!
Все у меня получается,
Всегда все получается!
Я свечусь любовью,
Я делаю то, что нравится,
И у меня все получается!
Я свечусь любовью,
Делаю то, что мне нравится,
И все у меня получается…
— Ой, что ж это я! Совсем забыл, что ты не поешь. Хо-хо-хо, и бутылка Хо, а я делаю то, что люблю, — его рука была поднята в воздух, как у оперного певца.
Было трудно удержаться от смеха.
— Отличная песенка, — похвалил я.
Я свечусь любовью,
Делаю то, что мне нравится,
И все у меня получается!
— Нужно ее для чего-нибудь применить, — произнес я, записывая слова песенки. — Прекрасно запоминается! Есть еще хорошие идеи? — спросил я уже с большим интересом.
— Возможно, — он, ухмыльнувшись, подморгнул.
— И как давно ты меня сопровождаешь? — поинтересовался я в попытке избежать лекции, которую, было видно, он собирается прочитать.
— Почти что с самого начала, — ответил он. — Помню тебя еще малявкой, бегающим по лесу и лупящим палкой по всему, что попало. Бывали у нас времена получше и похуже. Похуже и для меня — я всегда помогал тебе, чем мог. Жаль, что ты меня не видел.
— Почему я сейчас тебя вижу, а раньше не видел?
— Ты сам настоял на этом. Мы договорились, что я буду невидимым для тебя, пока либо ты сам меня не обнаружишь, либо не начнется третья часть твоей жизни, — пояснил лепрекон.
— И сколько всего частей я себе приготовил?
— Всего четыре, две из которых завершил, третью начинаешь, а четвертая начнется позднее.
