Сижу перед ней и плачу, а она слез моих не замечает. Вижу, злится, сейчас опять орать начнет, а я этих скандалов очень боялась. Но еще больше меня страшил переезд на новое место. Тогда я решила не отступать – и будь что будет.
Но соседка кричать не стала, а, прищурившись, стала угрожать мне тихим голосом. Она мне сказала, что если я умру, то комната все равно ей достанется, а умру я, по ее словам, очень скоро. Еще она сказала, что не хотела совершать такой грех, но я сама во всем виновата и теперь должна молиться, потому что доживаю свои последние месяцы на этой земле.
Сказав это, она поднялась и ушла. Я же тогда обрадовалась тому, что скандала удалось избежать, и решила, что соседка позлится да и успокоится.
Тем же вечером я зашла на кухню и увидела на столе большой крест, рядом с которым лежала моя фотография и горели свечи. Помню, что эти свечи очень сильно трещали и чадили. Еще на столе стояло блюдце, на котором лежало немного кутьи. Я очень сильно испугалась и побежала к соседке из другой квартиры. Когда моя знакомая пришла, то на кухне уже ничего не было. Я говорю той женщине: мол, честное слово, было все так, как я рассказывала.
Тут мы услышали, как открылась входная дверь, а спустя минуту на кухню вошла моя соседка с полными продуктов сумками. Короче говоря, моя знакомая ушла, так мне и не поверив.
Где-то через час, сидя в своей комнате, я услышала тихое пение. Я подошла к двери, прислушалась и обомлела: песни-то отпевальные. Решилась я выйти на кухню, смотрю, опять все стоит на столе, как и раньше, а соседка в черном платке меня отпевает по какой-то книге.
Не помня себя от страха, я вернулась в свою комнату. Потом у своих дверей я обнаружила землю – видно, ее соседка принесла с кладбища.
Прошло немного времени, и вот ночью я вижу такой сон: идут мои муж, свекровь и дочь – ныне покойные. Муж подходит ко мне и говорит, чтобы я собиралась с ними. Я же в ответ говорю, что жить еще хочу и никуда не пойду. Тут я открываю глаза и вижу, что перед кроватью стоит моя соседка и что-то еле слышно говорит. Я на нее закричала, а она лишь молча развернулась и ушла. Я вскочила и бросилась закрывать за ней дверь. Когда же я обернулась, то увидела, что на кровати сидит женщина, как две капли воды похожая на меня.
Я помню, моя бабушка, когда еще живая была, рассказывала, что кто своего двойника увидит – тот не жилец. А еще я помнила из ее рассказа, что с двойником нельзя ни в коем случае разговаривать.
Тут я не выдержала и заплакала, а двойник поднялся с кровати и медленно подошел ко мне, ожидая, что я заговорю. Так мы и простояли в молчании какое-то время. Потом двойник медленно поднял руки и вытер слезы с моего лица. Я упала на колени, а в голове только одна мысль: жить хочу, голубушка, жить хочу. Двойник кивнул мне и, пройдя через стену, исчез в соседкиной комнате. В ту же секунду я услышала крик, а потом все стихло.
Утром стало известно, что соседка умерла, как сказали врачи, от обширного инфаркта, а ведь ей было чуть за тридцать.
Об этом случае я никогда никому не рассказывала, да и кто бы мне поверил. Но и молчать больше сил нет, так хочется с кем-нибудь поделиться. Поэтому я и решила написать Вам, знаю, что Вы мне поверите».
Как это ни печально, но есть люди, готовые ради собственной выгоды пойти на любое преступление, поэтому, если кто-то стал угрожать вам, лучше заранее подстраховаться и поставить на себя оберег от смертельной порчи. Для этого новое белое полотенце отнесите в пятницу в церковь. А в субботу снова пойдите к церкви и подайте там милостыню троим нищим. Потом возьмите три горсти золы, припасенной накануне, и посыпьте ею дорожки рядом со своим домом или площадку около квартиры со словами:
И как истинно, что Иисус Христос воскрес,
Пока эта зола золотом не станет,
Травой не возрастет, соломой не завянет,
До тех пор врагам меня не сгубить
И никакой порчей ярою не убить.
Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.
Воровство во время похорон
Из письма: «Хочу покаяться перед вами, так как я совершила великий грех. У нас в подъезде умерла женщина, и я, как и остальные соседки, пришла проститься. Как-то так само получилось, что каждой из нас поручили какое-то дело. Я и еще три соседки остались готовить поминальный стол, когда покойницу повезли на кладбище. Мы суетились, спешили, стараясь успеть к возвращению родственников. Мы уже накрывали на стол, когда я принялась искать салфетки: посмотрела в одном шкафу, в другом, а в третьем обнаружила пакет. Черт меня попутал тогда его развернуть. В пакете оказались деньги и золотые украшения. Я поняла, что вернуть его уже не смогу – слишком велико было искушение. Улучив момент, когда соседки были на кухне, я припрятала его в коридоре, а потом, когда пошла выносить мусор, отнесла домой. Там, пересчитав деньги, я не могла поверить своему счастью – такой суммы у меня отродясь не было. Потом я вспомнила, как родные умершей соседки говорили, что незадолго до ее смерти продали дом в деревне. Очевидно, это была выручка с продажи. Потом одна из соседок разбила банку со сметаной, и меня послали в магазин. Пользуясь случаем, я снова забежала домой и, прихватив пакет, отнесла его к родственнице, попросив спрятать.
Конечно же пропажи хватились быстро, стали искать деньги, но я все время была при делах, а потом вообще ушла в магазин, следовательно, была вне подозрений. Так решили люди и оставили меня в покое. Знала бы я, чем все это обернется…
В ту же ночь ко мне во сне явилась покойница, а потом стала сниться каждую ночь. Шло время, и покойница начала мерещиться мне даже днем. Она ничего не говорила, лишь смотрела на меня своими черными, запавшими глазами, и от этого взгляда меня охватывал такой ужас, что хотелось выть.
Постояв так и посмотрев на меня, она начинала манить меня пальцем, вроде как звала с собой.
Очень скоро я заболела, и мне дали адрес одной бабушки. Когда я к ней пришла, она разложила карты и сказала:
– Ты украла, что ли? Вот и карта говорит. Грех это – воровство. А вот и твоя расплата. Видишь, карта показывает? Умрешь ты из-за своего греха.
– Когда? – чуть слышно сказала я.
– А это, девонька, я могу сказать только тогда, когда у мертвых спрошу.
– Так спросите, я заплачу вам! – вскричала я.
– Нет, спрашивают не днем, а ночью, – спокойно сказала старуха. – Вот придешь завтра, я тебе все и расскажу. Назови мне имя какого-нибудь покойника, у которого можно спросить.
Я возьми да и скажи знахарке имя обворованной покойницы.
Утром бабка мне сказала: умрешь ты такого-то числа – и добавила сурово:
– А ведь ты эту покойницу обворовала. Она тебя и тянет к себе.
Стала я умолять ее отвести от меня смерть, а я сразу же, как вернусь домой, подкину соседям те деньги и украшения.
Но знахарка отказалась мне помогать, объяснив, что не станет делать это по двум причинам. Во-первых, чтобы отчитать, нужно время для поминания: первый, девятый, сороковой дни, полгода и год. А у меня этого времени уже нет.
– А вторая причина? – спросила я.
– А вторую не скажу тебе! – на этом наш разговор закончился.
Наталья Ивановна, вся моя надежда теперь только на Вас. Я глубоко раскаиваюсь в содеянном и деньги с золотом уже давно подкинула соседям. Помогите мне».
Дальше в письме был номер телефона. Когда я позвонила по нему, мне сказали, что писавшая мне женщина умерла.
А вот еще один похожий случай.
Из письма: «Мать моя умерла рано, когда я был еще мальчишкой, и мой отец снова женился. У его новой жены был ребенок от первого брака, но, несмотря на это, она заботилась обо мне так, словно была мне родной матерью.
Шли годы, и моя мачеха серьезно заболела. Однажды вечером мы были с ней вдвоем в квартире: отец был на работе, а мой сводный брат уехал по делам в другой город. Тогда мачеха попросила меня после ее смерти отдать деньги, которые она успела скопить за свою жизнь, ее сыну – моему сводному брату. И я ей пообещал, но после ее смерти я забрал деньги, выждал полгода, а потом купил себе машину. Правда, поездить мне на ней не пришлось. Только я первый раз выехал на ней, как попал в страшную аварию и оказался прикованным к постели.
Однажды я проснулся рано утром от того, что громко хлопнула входная дверь, – в утреннем, еле различимом свете я увидел, как в комнату вошла покойная мачеха. Она не подошла, подлетела к моей кровати и, наклонившись, сказала мне:
– Кто обворует покойника, тот и сам не жилец.
Я смотрел на нее как зачарованный и еле-еле выговорил:
