Девушка из Австрии, Беттина Баумер, помогала мне перебирать его вещи. Это она нашла и открыла дневник, но она не могла прочитать его, так как он был написан на пенджаби, урду и парси. Я бегло пролистал несколько страниц и нашел стих, написанный моим отцом на урду. Там говорилось:
О глупый ум, почему ты никак не замолчишь?
Разве ты не видишь своего сына?
Хотя он ведет хозяйство и воспитывает детей,
Он свободен [дживанмукта].
Такие люди редко встречаются, даже среди садху.
У него нет ни жадности, ни привязанности.
Стыдись!
Возможно, он стыдился того, что он не добился большего духовного прогресса в своей жизни, в то время как его сын, имея мирские обязанности, стал дживанмуктой. Мой отец за всю свою жизнь ни разу не говорил мне, что он был такого высокого мнения обо мне.
В другом месте Длинного Списка он писал, что однажды просидел пятнадцать минут без единой мысли. Все это время, как он говорил, его ум был абсолютно безмолвен. Он писал, что покой, который он ощущал в течение этого времени, никогда не приходил к нему прежде. Затем постепенно его ум начал возвращаться в привычное состояние.
Мой отец хотел остаться в этом состоянии покоя, но он не знал, как его удержать.
В своем дневнике он писал: «Как проверить это? Я спрошу у сына. Я ходил к другим гуру, но не знал, как велик мой собственный сын».
Много раз я говорил отцу, чтобы он не тратил напрасно время, выходя в город и разговаривая с суетными людьми.
Однажды в ответ он сказал: «Смотри, мой дорогой сын, если Бог ведет счет людям, которые очень преданны ему, имя твоего отца будет в самом верху списка».
Когда девушка из Австрии открыла Бхагавад Гиту, она нашла мою старую фотографию, которую отец часто показывал своим друзьям. Я только после его смерти узнал, что он показывал эту фотографию всем, кому это было интересно, и сопровождал это тирадами о том, насколько я велик.
Я был удивлен, когда Пападжи рассказал мне, что он узнал о том, насколько его отец был предан ему и как высоко ценил его, только после того, как тот умер. Сестра Пападжи, Сумитра, рассказала мне, что, когда Пападжи было всего 12 лет, Пармананд встал во время семейной трапезы и объявил, что его сын – его гуру. Похоже, Пападжи не помнит этот случай. Он также никогда не говорил о многих преданных, которых посылал к нему Пармананд.
В те годы, когда он жил в Лакнау, Пармананд любил вести духовные и философские дебаты с другими преданными. Однако если ему не удавалось убедить своих оппонентов в каком-нибудь определенном вопросе, он отсылал их к Пападжи, поскольку знал, что Пападжи умел показать людям реальность, которая стояла за всеми ментальными идеями и аргументами.
Все остальные члены семьи, за исключением его матери, были гораздо более низкого мнения о духовных достижениях Пападжи. В следующей истории Пападжи описывает встречу в Харидваре со своим братом Кантом.
Мой младший брат Кант работал в отделе подоходных налогов. Дела у него шли отлично, и он вышел на пенсию в должности комиссара. Однажды, когда я был в Харидваре, он нанес мне неожиданный визит. Когда он пришел, в Бхатья Бхаван, где я остановился, вокруг меня сидело около пятнадцати человек. Я пригласил его остаться со мной, но он не захотел. Он приехал в Харидвар по другой причине.
«Я приехал пожить с одним знаменитым йогом. Его ашрам находится возле Ганги, недалеко от платформы перед храмом Чанди Дэви, где останавливаются паромы. Ты знаешь этого человека?»
Я не знал его лично, но знал все о нем, потому что по всему Харидвару висели большие плакаты, рекламирующие его ашрам и его чудесные способности.
«Этот йог недавно был в Бомбее, – сказал мой брат. – Меня с ним познакомил один богатый бизнесмен. Он мне понравился, и я провел с ним довольно много времени. Мы с ним так хорошо сошлись, что он пригласил меня приехать и остановиться в его ашраме. Вот поэтому я и приехал. Мне нужна помощь в делах бизнеса. Я думаю, что этот йог может улучшить мое финансовое положение».
Некоторые люди, сидевшие со мной, были удивлены тем, что мой брат ищет других йогов, чтобы они помогали ему.
Один из них сказал: «Разве вы не знаете, что ваш собственный брат – известный духовный учитель? По этой причине мы и собрались здесь. Почему бы вам не обратиться к нему со своими проблемами?»
Моего брата не интересовали советы, которые я могу ему дать. Ему не нужно было безмолвие; он хотел заработать много денег. Он был такого низкого мнения о моей финансовой смекалке, что я, наверное, был бы последним человеком в мире, к которому бы он обратился за советом, как улучшить свое финансовое положение.
Я знал, что у моего брата были серьезные финансовые проблемы. Он приобрел завод по производству резиновых изделий в пригороде Бомбея, который требовал оснащения современной техникой, чтобы производство приносило доход. Мой брат не имел достаточно денег, чтобы самостоятельно приобрести все оборудование, поэтому он взял партнера. Партнер вложил крупную сумму в обмен на долю в предприятии. К несчастью, через какое-то время у них разошлись мнения по поводу того, сколько нужно вложить денег, чтобы завод приносил доход. Партнер хотел сделать еще большее вложение и настаивал на том, чтобы мой брат вложил такое же количество денег. Когда мой брат отказался вкладывать деньги, говоря, что у него их недостаточно, его партнер сказал, что больше не хочет иметь долю в предприятии. Он предложил продать свою долю моему брату по той цене, которую он заплатил за нее, что было разумно, но моему брату не хватило денег, чтобы ее выкупить.
Это была большая проблема для Канта. Он вложил все свои свободные деньги в предприятие в надежде обеспечить работу и доход всем членам своей семьи. Его старший сын уже работал на заводе менеджером, и его младший тоже планировал начать там работать сразу же после сдачи экзаменов по бухгалтерскому делу. Завод был под угрозой закрытия – если только не взять откуда-нибудь еще денег. Как и многие другие доверчивые предприниматели, мой брат думал, что свами-тантристы могут совершить для них какие-то таинственные обряды, которые улучшат их дела и увеличат доход. Он приехал в Харидвар в надежде, что этот новый свами поможет ему разбогатеть.
Мой брат был неисправимым материалистом и считал, что любую деятельность следует оценивать с точки зрения того, сколько денег она приносит. Он часто спрашивал меня, почему я не зарабатываю больше денег своими поездками и учительством. Приводя мне в пример других гуру, таких как Муктананда, он обвинял меня в том, что я мало беру денег за свои даршаны и свое учительство. Похоже, он считал, что, будь я чуть более предприимчивым, я стал бы успешным свами-бизнесменом.
Я никогда не брал денег за свое учение. Никто никогда не платил мне денег за то, чтобы посещать мои сатсанги. Когда люди из других стран приглашали меня приехать и учить в их стране, я принимал от них бесплатный билет и бесплатное жилье, но никогда не требовал денег ни от кого, кто приходил ко мне за моим учением.
Кант, слева; Пападжи, справа: Харидвар, 1975 г.
Мой брат часто ездил в ашрам Муктананды в Ганешпури и знал, сколько денег может принести бизнес свами, если приложить к этому немного усилий.
Несколько историй о других членах его семьи будут приведены в следующих главах.
К началу сентября1971 г. у Пападжи скопилось много приглашений от его преданных в несколько частей Европы.
Однако сначала он принимал их неохотно. В одном из своих последних писем из Индии, адресованных Абхишиктананде, он сделал следующие комментарии:
18 сентября, 1971 Нью-Дели
Я выезжаю из Лакнау 27 сентября. Я не собираюсь продлевать эту поездку дальше Кельна, потому что хочу видеть людей, которые рады любым обстоятельствам, в которых они оказываются по воле Господа.
Какая-то сила тянет меня в Кельн. Намерение этой силы мне неизвестно; да я и не хочу знать.
Я чувствую, что следую Божественной воле. Несмотря на то что моя программа распланирована до конца, мой ум настолько недвижим, что он может принять любой поворот. Я могу даже решить остаться здесь. В любом случае я увижу все, что произойдет перед моими глазами. Почему я должен склоняться на ту или иную сторону?
Зарубежные поездки, 1971–1974 гг.
Пападжи прилетел в аэропорт Франкфурта 28 сентября 1971 г., и его преданные приветствовали его традиционным индийским способом.
Многие люди, которых я знал в Индии, подходили ко мне в зале прибытия и простирались передо мной в полный рост на полу. Некоторые из них также вешали гирлянды из цветов мне на шею. Это привлекало всеобщее внимание, потому что люди на Западе никогда не приветствуют друг друга подобным образом. Некоторые репортеры, которые постоянно находились в аэропорту, чтобы брать интервью у прилетающих знаменитостей, бросались к нам и начинали фотографировать. Они не знали, кто мы такие, но мы устраивали для них интересное представление.
