Этот человек тоже не стал меня слушать. В конце концов я получил все свои уколы, а также выслушал убедительную лекцию о том, что нельзя прикасаться к животным, которые могут быть переносчиками смертельных инфекций. В разных странах все делают по-разному. Это было мое первое знакомство с немецкими представлениями о чистоте и здоровье.
Пападжи сталкивался со странными привычками многих иностранцев еще в те годы, когда он жил в Ришикеше, однако даже при этом первые несколько недель в Германии принесли много сюрпризов.
Один из моих посетителей рассказал мне, что он учитель медитации в Дюссельдорфе, близлежащем городе. Он пригласил меня поехать с ним и встретиться с членами его группы. Я поехал с ним и обнаружил, что он берет плату 100 марок за каждое 45-минутное занятие, которое он проводил. Он был честен со мной, признавшись, что этот центр был просто его бизнесом.
«Посмотрите на тех, кто сюда приходит, – сказал он мне, показывая на людей, которые сидели на полу с закрытыми глазами. – Никто из них не умеет медитировать, никто даже не знает, как пытаться. Некоторые приводят с собой своих девушек и держатся за руки все сорок пять минут. Некоторые из них даже не могут просидеть это время без сигареты. Они выходят покурить в середине занятия».
Даже при таких ценах каждую неделю к нему приходило от тридцати до сорока человек. Когда я спросил его, как ему удалось сделать так, что столько человек платят ему столько денег каждую неделю, он открыл мне секрет своего успеха.
«Я всего лишь бизнесмен, – сказал он. – Я сам не умею медитировать и не знаю, как учить этому других. Этот центр для меня просто бизнес. Когда люди приходят сюда, я даю каждому чайную ложечку „святой воды“ и прошу их посидеть тихо в моем присутствии несколько минут. Я заранее кладу в воду успокоительное средство, а также вещество, от которого они будут чувствовать счастье и покой в течение получаса. Они выпивают эту микстуру как прасад, а затем думают, что после этого у них чудесная медитация. Каждую неделю они возвращаются, чтобы еще „помедитировать“, и каждую неделю я собираю по 100 марок с каждого. Это очень хороший способ зарабатывать деньги».
Для меня было не удивительно, что он собирает такую большую группу каждую неделю. Вскоре я обнаружил, что люди очень интересуются восточными медитациями. Меня не знали в Германии, но часто на мои сатсанги приходило 50–60 человек, даже несмотря на то что у нас было недостаточно места, чтобы разместить их всех. Большинство немцев работают днем, поэтому время для моих сатсангов было с 7 до 9 вечера. С 9 до 11 вечера ко мне мог подходить каждый, кто хотел побеседовать со мной лично на духовные темы.
Несмотря на то что количество человек было внушительным, не каждый приходил ради духовных целей.
Одна девушка позвонила мне домой в Кельне и спросила: «Можно мне прийти поговорить с вами? Это не имеет никакого отношения к занятиям по медитации, которые вы проводите. Это личное дело, но мне кажется, вы сможете помочь мне».
Я сказал ей: «У меня занятия каждый вечер с 7 до 9. Если вы придете на полчаса раньше, мы сможем поговорить».
Она пришла вовремя и рассказала мне, чего она хочет.
«Каждые выходные на ваши занятия приходит один блондин из Мюнхена со своей девушкой. Она учится в театральном колледже. У меня тоже есть молодой человек. Я живу с ним уже семь лет, но сейчас я его разлюбила. Он из Дюссельдорфа. Я думаю, сейчас пришло время от него избавиться. Я полюбила этого парня из Мюнхена. Я хочу, чтобы вы организовали для меня обмен. Скажите этой девушке из театрального колледжа, что она может забрать моего молодого человека, если она отдаст мне своего. Это будет хороший обмен для нее, потому что этот молодой человек из Дюссельдорфа очень симпатичный. Я уверена, что он ей понравится».
Это было что-то новенькое для меня. У нас в Индии не заключают таких сделок – «отдай мне свою жену, а я отдам тебе свою». Этот парень из Мюнхена и его девушка были хорошими учениками. Они мне очень нравились. Они приходили ко мне вместе каждую неделю и задавали хорошие вопросы. Я могу сказать, что они оба были серьезными духовными искателями. Я не думаю, что они согласились бы на предложение этой девушки, но я не видел ничего плохого в том, чтобы познакомить их друг с другом.
«Я могу познакомить вас, – сказал я ей, – и ты сама предложишь им это. Пусть они сами решат, чего они хотят».
«Нет, – сказала она, – лучше я сама познакомлюсь с этим парнем, потом познакомлю своего молодого человека с этой девушкой. Так будет лучше всего».
У нее было невинное лицо, и меня удивило, что она собирается устроить такой обмен. Позже я выяснил, что она не немка, а англичанка. Родители отправили ее учиться в медицинский колледж в Германии, так как думали, что качество образования в Германии выше.
Я сказал ей: «Вряд ли этот мальчик из Мюнхена примет тебя до тех пор, пока не узнает тебя получше. Почему ты не ходишь на эти занятия? Он любит медитировать. Если он увидит, что ты тоже интересуешься медитацией, может быть, он заинтересуется тобой».
Она начала ходить на мои занятия, но через несколько дней полюбила саму медитацию. Ее лицо стало очень красивым, и она стала сидеть по два-три часа каждый день в комнате, где я давал сатсанги. Я поручал ей помогать новым людям, которые приходили ко мне, и вскоре она забыла о молодом человеке из Мюнхена.
Несмотря на то что я в предыдущие годы встречал много иностранцев в Ришикеше, меня иногда удивляло сексуальное поведение людей, которых я встречал в Германии. Четырнадцати– и пятнадцатилетние девочки открыто занимались сексом со своими мальчиками, и их родители, очевидно, не возражали. Некоторые из них даже разрешали этим девочкам и мальчикам спать вместе дома.
В доме, где я жил, было двое детей-подростков: девочка примерно тринадцати лет и мальчик примерно восемнадцати, но я редко видел их. Они не приходили утром на завтрак и вечером часто не приходили ужинать. Я спросил их родителей, хозяев дома, где я жил, почему их детей так часто нет дома.
«У моей дочери есть молодой человек, и она ночует у него. У нашего сына есть девушка, и он часто уходит ночевать к ней. Они иногда приходят обедать, но редко завтракают и ужинают с нами».
Их мать, очевидно, совсем не волновалась из-за того, что ее тринадцатилетняя дочь проводит ночи в постели своего друга. Я промолчал. Это была не моя семья, и не мое дело вмешиваться. Я просто подумал: «Это Европа. Здесь все по-другому».
Каждый день я узнавал что-то новое о привычках и обычаях немцев. Однажды утром у меня зазвонил телефон, и я поговорил с одним из своих почитателей, который обычно приходил каждый день.
«Я сегодня немного опоздаю, – сказал он. – У меня умер отец».
Я предложил ему прийти на похороны, но он сказал, что в этом нет необходимости.
«Вам необязательно приходить, – сказал он. – Я и сам не планирую идти на кладбище. Владелец похоронного бюро с помощниками позаботятся о похоронах».
«Но разве на кладбище не будет проводиться какая-нибудь служба или церемония? Тебе разве не обязательно на ней присутствовать?»
«В этом нет необходимости, – ответил он. – Я заплатил владельцу похоронного бюро, чтобы он сделал все это. Он и его помощники проведут церемонию без меня».
Я никогда не слышал о таких похоронах, когда члены семьи перепоручают всю работу профессиональным плакальщикам и не дают себе труда прийти самим. Я сменил тему.
«Когда он умер? От чего он умер?»
«Ну вообще-то он еще не умер, – ответил он. – Врач сказал, что он, вероятно, умрет около 7.30 утра, и я все организовал согласно этому прогнозу. Я договорился с похоронным бюро несколько дней назад, потому что знал, что отец скоро умрет. Могила уже вырыта. Все готово».
«А что, если он не умрет? – спросил я. – Что ты будешь делать с могилой и всеми этими плакальщиками, которых ты нанял?»
«Этот врач заслуживает доверия, – ответил он. – Если он говорит, что отец умрет в 7.30, значит, скорее всего, так оно и будет. В любом случае, я надеюсь, что его прогноз подтвердится, потому что эти плакальщики очень дорогие. У них почасовая оплата, и я не хочу, чтобы они стояли там весь день, ничего не делая. Когда закончится служба, у нас будет большая трапеза со всеми родственниками, и только после этого я смогу прийти на сатсанг. Я просто позвонил, чтобы предупредить, что я немного опоздаю».
Он пришел в то время, которое он заранее назвал, и сообщил, что все было сделано согласно плану. Его отец умер в назначенный час, и тело было отправлено в похоронное бюро.
Я надеюсь, что его отец на самом деле был мертв, и они не отдали его в назначенный час только затем, чтобы сэкономить на похоронах. Я говорю это потому, что мне однажды показали историю в немецкой газете о людях, которых похоронили, когда они были еще живы. Дорогу, которая проходила через кладбище, расширили, и некоторые тела пришлось вырыть и перезахоронить в другом месте. Крышки некоторых гробов были приоткрыты, и рабочие обнаружили царапины и следы ударов с внутренней стороны крышек. Также некоторые тела не лежали прямо – колени были согнуты таким образом, что было видно, как несчастные пытались выбраться из своих гробов. Это известный пример немецкой бережливости: похороны организуют, пока жертва еще жива, и церемонии проводят как можно быстрее, чтобы сэкономить на почасовой оплате похоронным бюро. У нас в Индии мы даем людям возможность умереть естественным образом, в свое собственное время, и лично присутствуем на погребальных службах.
