Индия – не богатая страна, но мы выказываем больше уважения к членам своей семьи. Однажды, когда я был в Германии, мне рассказали, что перед нашим домом кто-то выбросил на улицу младенца в полиэтиленовом пакете. Он был все еще жив. Мать просто хотела от него избавиться. И это не единичный пример. Несколько людей из других стран говорили мне, что они до сих пор переживают эмоциональную травму от того, что их оставили или бросили родители.
Мира приехала из Бельгии, чтобы помочь Пападжи организовать сатсанги в Кельне. Я спросил ее, судя по историям, которые он рассказывал о первых днях жизни на Западе, не страдал ли Пападжи от культурного шока.
«О нет, – ответила она. – Яне думаю, что он был по-настоящему шокирован. Он в Ришикеше общался с действительно странными людьми, поэтому знал, чего следует ожидать на Западе. Он к тому моменту уже давно пришел к выводу, что на Западе все слегка чокнутые. Он не был настроен осуждать или критиковать их поведение. Он любит, когда его развлекают, и иностранцы, которых он встречал, представляли собой очень забавное для него зрелище».
После нескольких недель в Кельне Пападжи поехал в Бельгию, чтобы встретиться с семьей Миры. По возвращении он решил навестить своих собственных родственников, которые жили в Берлине.
Мой племянник эмигрировал в Германию и открыл магазин, в котором продавалась индийская продукция.
Пападжи и Мира в Бельгии: зима 1971 г. Неподалеку находится дом матери Миры
Он женился на местной девушке и осел здесь. Через некоторое время его мать, моя сестра Сумитра, приехала пожить к нему в Берлин. Поскольку во время моего визита они оба были в Германии, я поехал навестить их.
У нас был чудесный индийский обед, после которого нам подали барфи (хрустящие сладости) домашнего приготовления. Я был удивлен, увидев индийские сладости так далеко от Индии. На обед были приглашены еще несколько индийцев-эмигрантов. Хотя все были индийцами, разговор был о Германии и немецких вещах. Внуки Сумитры были воспитаны как немцы, и эта культурная сформированность оказалась настолько сильной, что, когда их привезли в Индию повидаться с другими родственниками, им там совсем не понравилось.
Когда они впервые попали в Дели, один из них сказал: «Мама, мне не нравится эта страна. Коровы гадят прямо на улицах, везде воняет, так грязно и шумно. Почему мы не можем вернуться в Германию, где так красиво и чисто?»
Они пробыли там около двадцати дней, но им не понравилась эта поездка.
После обеда мы все пошли погулять по городу, потому что я хотел посмотреть, какой он. Я раньше слышал поговорку: «Вечер в Париже, ночь в Берлине». Я хотел посмотреть, почему ночи в Берлине были так знамениты.
Через несколько минут после начала нашей прогулки я заметил, что за дверями некоторых магазинов были выставлены какие-то свертки. Я спросил своего племянника, почему здесь валяется так много ничейных пакетов.
«Наверное, кто-то что-то заказал в течение дня и не забрал. Владелец магазина ставит на таких вещах фамилию заказчика и выставляет их на улицу. Человек, который сделал заказ, может забрать это, когда ему будет удобно».
Это поразило меня – мне показалось, что это очень странный способ вести дела.
«А когда владелец магазина получает деньги за заказ?» – спросил я.
«Покупатель заплатит в следующий раз, когда придет в этот магазин».
Я никогда раньше не сталкивался с таким доверием. Никто не воровал свертки, и очевидно, владельцы магазинов рассчитывали на то, что покупатели придут и оплатят свои счета.
Был поздний вечер, около 10 часов, но многие люди все еще прогуливались вокруг. На одной из улиц мы встретили девушку, которая шла по тротуару и исступленно смеялась. Она мне очень понравилась. Я всегда радуюсь, когда вижу смеющихся людей, особенно если они смеются без всякой причины. Это самый лучший смех. Но я не смог долго наслаждаться ее смехом, потому что через несколько минут к ней подъехал полицейский фургон и оттуда выпрыгнули двое полицейских. Девушка была в экстазе. Она хохотала и иногда спотыкалась на тротуаре, но она никому не мешала. Мы были единственными людьми вблизи нее, и мы, безусловно, не были против ее поведения. По правде говоря, мы получали от него немалое удовольствие.
Один полицейский подошел к ней и спросил: «Кто ты такая?»
Она хихикнула и ответила: «Не знаю».
«Откуда ты?»
Она снова засмеялась и сказала: «Не знаю».
«Куда ты идешь?»
«Не знаю».
Один полицейский открыл ее сумку и вытащил оттуда ее удостоверение личности. Они рассматривали его несколько секунд, затем схватили ее, засунули в фургон и увезли.
А я подумал про себя: «Вот что такое „ночь в Берлине“».
Я не мог понять поведение этих полицейских. Она ни к кому не приставала и никому не мешала своим смехом. Мы были единственными людьми рядом с ней, и мы получали удовольствие от ее смеха.
На следующий день я спросил одного из моих немецких друзей, за что ее арестовали. После того как я описал события предыдущего вечера, он стал очень серьезным и сказал:
«Она вела себя неподобающим образом. В этой стране не разрешается так вести себя».
Пападжи рассказывал эту историю много раз на сатсангах. Обычно он не объяснял, почему эта девушка так исступленно смеялась, но однажды признался, что ее поведение было следствием духовного опыта, который она получила, когда они с Пападжи встретились на дороге.
Я спросил Миру, которая присутствовала при этом, что она видела.
Мы гуляли по улицам и смотрели по сторонам. Был поздний вечер, но многие магазины были все еще открыты. Учитель остановился и показал на красивую девушку, которая стояла на тротуаре. Мне показалось, что она ждала своего заказа в одном из магазинов фаст-фуда, которые располагались вдоль улицы.
Он показал на нее и сказал: «Посмотрите на девушку, которая там стоит. Какое у нее красивое, невинное лицо!»
Что-то в ней озадачило или привлекло его. Он продолжал смотреть на нее очень странным взглядом, словно пытаясь заглянуть ей в душу и узнать больше о ней. Он несколько раз высказался о ее красоте и невинности и один раз заметил, что он поражен ее чистотой.
В конце концов мы отправились дальше, но через несколько шагов мы заметили, что девушка начала смеяться. Сначала она просто улыбалась, но затем начала хихикать, и в конечном итоге предалась безудержному экстатическому смеху, который Пападжи описывает каждый раз, когда рассказывает эту историю. Как он сказал, в конце концов приехал полицейский фургон и увез ее, потому что экстатическое поведение в общественных местах явно осуждается на Западе. Я думаю, что учитель просто смотрел в ее душу, чтобы увидеть ее изнутри, но сила его взгляда случайно вызвала у нее приступ смеха. У нее была чистая, невинная душа, и достаточно было небольшого воздействия, чтобы привести ее в состояние счастья и экстаза.
Пападжи вернулся в Кельн, но не стал оставаться там надолго. Спустя несколько дней он сообщил Йоахиму, что хочет встретиться с какими-нибудь христианскими монахами.
Я сказал ему, что у меня есть сильное желание найти людей, которые могут быть просветленными, и я думал, что христианские монастыри – это хорошее место, чтобы начать поиск. Мне было интересно, дает ли христианство миру просветленных людей. Лучше всего судить о религиях и духовных практиках по их результатам. Хотя я знал, что это маловероятно, все-таки я думал, что в каком-нибудь из этих монастырей живет никому не известный Рамана Махарши или Нисаргадатта Махарадж.
Я попросил Йоахима организовать для меня программу, которая бы включала в себя встречи с христианскими монахами-созерцателями. Я хотел увидеть своими глазами, какой опыт дает им их религия и их духовные практики.
Первая поездка была в Мария Лаах, знаменитый монастырь в Северной Германии. Там Пападжи встретился с несколькими монахами и провел очень хороший сатсанг как минимум с одним из них. Мира поделилась со мной воспоминаниями об этой встрече.
Мы встретились с аббатом, который сначала пригласил нас поприсутствовать на службе. Там были красивые песнопения, которые, очевидно, понравились учителю. Потом мы познакомились с несколькими монахами. У нас был очень хороший сатсанг, потому что один из тех, с кем мы познакомились, получил глубокий опыт в присутствии учителя. Я помню, что он был знающим, очень ученым и очень умным человеком, но во время сатсанга отбросил свой впечатляющий интеллект и позволил учителю проникнуть в его сердце. По его лицу было видно, что он таял от любви. Было очень приятно видеть, что этот человек, который, конечно, был убежденным христианином, получил такой глубокий опыт в присутствии учителя.
После этого Пападжи вернулся в Кельн, откуда послал письмо свами Абхишиктананде в Индию с рассказом о своем времяпровождении.
