Александр I признавался: «Я пожирал Библию, находя, что ее слова вливают новый, никогда не испытанный мир в мое сердце и удовлетворяют жажду моей души. Господь по своей благодати даровал мне своим духом разуметь то, что я читал. Этому-то внутреннему познанию и озарению обязан я всеми духовными благами, приобретенными мною при чтении Божественного Слова». Однажды он сказал: «Пожар Москвы освятил мою душу, и я познал Бога».
Но это познание, продиктованное отчаянными попытками найти успокоение душевным мукам, порой заводило его в дебри масонства и мистицизма. В частности он посещал радения ясновидящей и пророчицы Е. Ф. Татариновой. Мало того, эти радения даже проводились в Михайловском замке! По собственному свидетельству государя, радения пророчицы, возглавлявшей секту хлыстов и скопцов, приводили царя почти в мистический экстаз, «в сокрушение, и слезы лились по лицу его».
Почти полтора года прожила в императорском дворце некто мадам Буше, представленная Александру I как ясновидящая. Через нее секта спасителей Людовика XVII искала пути к сердцу, а точнее, к кошельку русского императора. Но сестра Саломея, как называли ее сектанты, хотя и была удостоена многих встреч с русским императором, ничего сколько-нибудь полезного ни для себя, ни для секты не добилась.
Победы русского оружия вознесли Александра. В глазах всей Европы он был спасителем от узурпатора. Именно ему было предложено возглавить антинаполеоновскую коалицию. Именно он во главе союзных армий торжественно вступил в Париж. Дома Сенат наградил его пышным титулом «благословенного, великодушного держав восстановителя».
На некоторое время, воодушевленный своим всемогуществом, император вспоминает свое либеральное воспитание и щедро дарует Царству Польскому либеральную конституцию. В 1816–1819 годах осуществлена крестьянская реформа в Прибалтике, дано многозначительное обещание распространить эти порядки «на другие земли», правда, «когда они достигнут надлежащей зрелости». В обстановке же строгой секретности уже подготовлены проекты и указы об отмене крепостного права в России… Но, увы, император не отличается устойчивостью взглядов, легко поддается любым внушениям и восприимчив к любым влияниям. Уже в 1816 году он принимает активное участие в создании военных поселений, при этом не менее активное, чем Аракчеев.
2 сентября 1814 года государь отправляется на Конгресс в Вену. Его встречают, как триумфатора, в его честь один за другим следуют торжественные парады, приемы, балы. Русский император купается в лучах славы и всеобщего обожания, покоряя не только сердца красавиц прекрасными манерами и природным обаянием. В свете обсуждаются не столько результаты заседаний Конгресса, сколько амурные похождения властителей Европы, среди которых опять же больше всего внимания привлекает Александр I. Число его романов переваливает за десяток, что и немудрено, поскольку женщины буквально сами бросаются в объятия победителя Наполеона. В донжуанском списке императора прекрасная графиня Юлия Зичи, графиня Эстергази, венгерская графиня Сегеньи, княгиня Ауэсперг. У князя Меттерниха он с элегантной легкостью уводит княгиню Багратион, благодаря красоте снискавшую славу «русской Андромеды»…
Обстановка безудержного веселья и всеобщего поклонения отвлекла императора от постоянных нравственных мучений. Но вскоре он опять погружается в мир душевных переживаний, уезжает из Вены, не дожидаясь завершения работы Конгресса. И опять больше внимания уделяет мистическим исканиям, чем делам сердечным. Приближает к себе митрополита Фотия, издает указ об изгнании из России ордена иезуитов. Но в то же время обращается к мыслям о создании некоего подобия всемирной религии.
В это время Роксана Струдза рассказывает Александру I о прорицательнице Юлиане Крюденер. Напоминает императору об известных всей Европе предсказаниях баронессы о нашествии Наполеона и о том, что победить его суждено будет русскому царю. Кстати, Струдза не преминула поведать Александру и о том, что баронесса является его ярой почитательницей и страстно хочет увидеть его, заявляя: «Если я буду жива, это будет одной из счастливых минут моей жизни… Я имею множество вещей сказать ему. И хотя Князь тьмы делает все возможное, чтобы удалить и помешать тем, кто может говорить с ним о божественных вещах, Всемогущий будет сильнее его.» Поведала Струдза и о последних пророчествах баронессы, согласно которым Наполеон вскоре будет на свободе.
Александр I знал о баронессе, в Европе она была широко известна. В 1814 году он даже посещал некоторые мистические собрания, проводимые в ее доме в Париже, но представлена императору баронесса не была. Рассказы Струдзы отложились в памяти восприимчивого императора.
Во время остановки в Гейльборне, по дороге домой, в Россию, он узнает о бегстве Наполеона. Начались знаменитые «сто дней». Тогда же императору доложили, что его просит об аудиенции некая баронесса Крюденер. Александр вспомнил ее пророчество, предрекавшее бегство Наполеона, и тут же выразил желание принять ее. Пророчества и проповеди баронессы оказали очень сильное влияние на восприимчивого Александра. Тем более что ее увещевания затрагивали самые болезненные точки в его душе. Баронесса призывала углубиться в себя, каяться и замаливать прошлые грехи. Что-что, а проповедовать она умела!
– Государь, – страстно восклицала баронесса, – Вы еще не приближались к Богочеловеку, как преступник, просящий о помиловании. Вы еще не получили помилования от Того, кто один на земле имеет власть разрешать грехи. Вы еще остаетесь в своих грехах. Вы еще не смирились пред Иисусом, не сказали еще, как мытарь, из глубины сердца: «Боже, я великий грешник, помилуй меня!» И вот почему Вы не находите душевного мира. Послушайте слова женщины, которая также была великой грешницей, но нашла прощение всех своих грехов у подножия Креста Христова.
Баронесса затронула самое святое в душе Александра I. Он слушал, и слезы текли по его лицу. Крюденер довела императора до такого душевного потрясения, что сама обеспокоилась его состоянием.
– Не беспокойтесь ничего, – сказал Александр, – браните меня: с Божьей помощью я буду слушать все, что вы мне скажете, все сказанное нашло место в моем сердце. Вы помогли мне открыть в себе самом вещи, о которых я ранее не думал.
Александр I услышал от баронессы то, что ему хотелось услышать. В беседах с ней он находил утешение, и беседы эти становились все чаще и продолжительнее, заканчивались далеко за полночь. Влияние ее на императора было огромно. В 1815 году, во время похода русской армии на Париж, баронесса сняла крестьянский домик на берегу Неккара, в котором частым гостем был русский император, выслушивавший ее наставления. На некоторое время баронесса становится тенью императора – в Париже она оказывается в отеле Моншеню, оплатить услуги которого она самостоятельно не может, поскольку испытывает серьезные материальные затруднения. Но… по соседству с отелем – резиденция русского императора, а в садовой ограде резиденции есть скрытая от посторонних глаз потайная калитка, через которую Александр I мог незаметно для зевак проходить в гости к баронессе.
Впрочем, баронессу посещал не только русский император, в ее салоне запросто можно было встретить и министров, и многих других из парижской элиты. Австрийский министр иностранных дел Меттерних вспоминал, как по приглашению Александра I обедал однажды с ним и с госпожой Крюденер. На столе стояло четыре прибора. Когда министр вежливо поинтересовался, кого еще ожидают к столу, русский император, указывая на прибор, пояснил: «Он для Господа нашего Иисуса Христа».
Великий князь Николай Михайлович свидетельствовал: «Она была стеснена недостатком денежных средств и всегда во всем испытывала нужду. Кроме чувств тщеславия, случая сыграть видную роль, действовала и алчность. <.> В записочках императора Александра I к князю Голицыну постоянно встречаются анонимные денежные вспомоществования; они рассыпались щедрою рукой и на г-жу Крюденер, и на ее родню». Возможно, она как-то использовала свое влияние на императора в личных целях, но стоит вспомнить, что баронесса Крюденер была безумно популярна в Европе, ее проповеди собирали тысячи людей. Надо ли говорить, что в пожертвованиях недостатка не было? Но в то же время общеизвестно, что баронесса, как только рассталась со светской жизнью, стала бедна, как церковная мышь, раздавая все, что имела.
И еще один важный момент – не знаю, что двигало баронессой, не берусь судить, но она оставила яркий след в истории – это точно. Многие историки не придают большого значения ее влиянию на императора, не признают ее роль в создании Священного союза. В качестве аргументов часто приводится распространенное и не лишенное оснований убеждение в том, что государь не имел сколько-нибудь устойчивых убеждений. Вспоминают, что в Силезии он был вхож в общины моравских братьев, в Бадене посещал Штиллинга, в Лондоне был частым гостем у квакеров, посещал салоны магов и прорицателей разного толка.
