Я открыл книгу. Сам текст «Книги Закона» был напечатан красными буквами, в то время как комментарии Кроули — черными. На обложке я заметил цену книги для Великобритании, двадцать пять фунтов, что принесло мне определенное удовлетворение. Никто не сможет достать эту книгу. Как бы он отреагировал, если бы узнал, что я немного раскритиковал самого Кроули? Держа в одной руке книгу, будто взвешивая ее, я нерешительно произнес:
— Я во многом не согласен с Кроули. Видите ли, его учение о свободе воли приводят в восторг, но, как мне кажется, сам он был сломленной личностью. Он эгоистично и раздражительно относился к своим ученикам. — Я был сам удивлен тем, что сказал это напрямик, поэтому быстро добавил: — Ну, конечно же, вы это и сами хорошо знаете, так как были рядом с ним.
Он рассеял мое чувство смущения следующими простыми словами:
— Кроули являлся многоуровневой и многомерной личностью. Разные люди находили в нем разные аспекты его личности, конечно же, они целостно воспринимали эти аспекты. Но в этом и крылась ошибка... Одни видели в нем эгоистичного человека, даже настоящего эгоиста, другие — Великого Учителя, а третьи воспринимали его как воплощение любви... все зависело от того, на какой аспект личности они обращали внимание больше всего. Возможно, вы читали где-то, что некоторые видели в нем дьявольского пророка... Он часто и намеренно находил предлог утвердить таких людей в их мнении.
— Некоторые характеристики его личности неприемлемы для обычного человека. Он провозгласил копрофагию, поедание фекалий, как высший ритуал посвящения Ипсимуса. Даже будучи абсолютно толерантным человеком, такое едва ли можно принять.
Кен Гамильтон неспешно встал со стула, прошаркал больной ногой к окну и молча уставился на пустую улицу. Затем повернулся ко мне. Его лицо и стеклянные глаза потеряли выразительность, и, взвешивая слова, словно пытаясь оценить, сколько я смогу вынести или понять, он ответил:
— Большинство людей относятся к этому действию с полным отвращением, но Кроули не был психопатом. Цель такого ритуала состояла в том, чтобы доказать самым затруднительным образом, что он преодолел дуальность вселенной, — и, медленно указывая пальцем на книгу у меня на коленях, он добавил: — На двадцать третьей странице первой главы вы найдете его комментарий, который гласит, что тот, кто разрушил в себе чувство дуальности, стоит выше всех людей. Поистине просветленное существо видит во всем одно. Вы, наверное, знаете, что ответил один просветленный дзен-учитель на вопрос учеников о том, что из себя представляет Будда? — Он сделал паузу, и по его лицу растянулась ироничная улыбка. После чего сильным голосом он произнес: — «Будда — дерьмо собачье!» Учитель не преследовал целью подорвать значение Будды — все дзен-мастера проявляют к нему глубокое уважение. Своим ответом он выразил знание просветленного мудреца о том, что дуальность является причиной всех наших проблем. Тот, кто выбирается за ее пределы, избегает ловушек дуальной вселенной. Он посмотрел сначала на меня с едва заметным любопытством, а затем на часы.
— Мне пора выдвигаться, господин Гамильтон, — быстро произнес я и встал. — Спасибо, что приняли меня. Я пошлю вам краткую выжимку рукописи, когда закончу над ней работать.
— Полно формальностей. Можешь называть меня Кеном. Я провожу тебя. — Он с трудом проводил меня до деревянной лестницы. Открыв левой рукой входную дверь, он протянул мне правую для рукопожатия.
Это был мой последний шанс, когда я мог попросить его о помощи.
— У меня есть один вопрос. Раньше я часто контактировал с Айвазом, получая ценные инсайты, но последние несколько лет прошли безрезультатно — ко мне не приходит никакой ценной информации. Это беспокоит меня. Можешь ли что-нибудь посоветовать мне?
В его глазах уже не было того блеска, а от улыбки исходила печаль. Медленно кивая головой, он произнес:
— Это наша судьба, Богдан. Контакты с высшим разумом сравнимы с вдохновением художника — и там и там невозможно форсировать события. Они приходят и уходят, когда захотят. Мы должны принимать их как подарки судьбы.
– 1 –
Тренинг-семинар по системе АСТ проводился в конференц-зале отеля «Роял Интернешнл». Я знал эту часть Лондона, она пролегала между Хай-стрит Кенсингтоном и Южным Кенсингтоном. В субботу, в полдевятого утра, перед помещением для обучения уже собралась большая группа людей. В основном эту группу представляли люди свободных профессий: шумные жестикулирующие журналисты в джинсах, чопорные менеджеры в элегантных костюмах, длинноволосые музыканты и фотомодели, подчеркивающие свою горделивость. Общаясь с ними, я обнаружил, что все они были осведомлены о том, что будет происходить на тренинге. В их голосах слышались интерес и ожидание озаряющего переживания. Некоторые из них посетили вступительный семинар, на котором предыдущие участники делились своими глубокими переживаниями, которые испытали по окончании семинара. Некоторые из них открыто выражали свою обеспокоенность тем, что АСТ не сможет помочь им преодолеть те проблемы, из-за которых они пришли сюда. Однако же я был склонен полагать, что как раз противоположная возможность вызывала в них страх: что если АСТ действительно изменит их жизнь?
Оттого, что я осознавал эмоциональное состояние других участников тренинга, мое собственное беспокойство не убавлялось. Если бы я относился к своим проблемам совершенно новым образом, смог бы я вынести разрыв старых связей и создание новых привязанностей? Что бы произошло, если бы жизнь действительно изменилась, и мне больше не пришлось бы играть в стандартные игры в обществе? Да, от них меня уже тошнило, но они вселяли в меня чувство защищенности... И, кроме того, что если я бы понял, окончательно и бесповоротно, что лишь я сам, и никто другой, несу ответственность за мерзкие переживания всей своей жизни — понимание, которое я получил благодаря людям, прошедшим АСТ?
Пожилой человек среднего роста в харрисском твидовом пиджаке взял мои наручные часы, положил их в бумажный пакет с моим именем и приколол на отворот моего пиджака белый значок, на котором жирными буквами было написано: «БОГИ». Затем крепко пожал мне руку и поприветствовал: «Добро пожаловать, Боги, успешного тренинга».
Рыжеволосый человек в очках в тонкой проволочной оправе о чем-то спросил меня, однако я не понял его вопроса. В этот момент отворились большие двери в конференц-зал. Кудрявоволосый тридцатилетний человек в темно-голубом костюме, белой рубашке и полосатом галстуке резким голосом объявил:
— Меня зовут Джейк, я являюсь первым ассистентом этого тренинга. Я вам должен кое-что рассказать, поэтому слушайте внимательно. Можете заходить в зал для тренинга. Никаких разговоров. Нельзя ни есть, ни пить, ни курить... Нельзя ходить в туалет без разрешения тренера. Пожалуйста, занимайте места в каждом ряду, начиная с первого. Заполняйте все места!
Я попытался занять место в первом ряду, но, пока пробирался через толпу, все места там оказались уже занятыми. Я уселся во втором ряду и, осматривая просторный зал, распознал в себе готовность к будущим событиям. Раньше я выбирал задние ряды, но с тех пор изменился и теперь был готов подвергнуть себя самым неожиданным переживаниям на таких семинарах.
По моим подсчетам в зале присутствовало около двухсот пятидесяти человек. У каждого на значке было написано краткое имя, которым, как предполагалось, мы должны были пользоваться. Темно-красные шторы были задернуты, и благодаря освещению, исходившему от потолка и стен, зал стал походить на телевизионную студию. Над нами возвышался красивый большой подиум, походивший на театральный помост, посередине которого располагались ивовое кресло-качалка и большая классная доска. Джейк взошел на подиум и сильным офицерским голосом объявил: «Для меня большая честь быть ассистентом самого Роберта Акермана на этом семинаре! Послушайте внимательно, что я вам скажу. Перед тем, как начать что-то комментировать, попросите сначала микрофон. Это понятно? Во время семинара запрещено делать какие-либо записи. Ваша единственная цель — переживание. Переживание! Попытайтесь это четко осознать».
Я оказался между лысым тридцатилетним человеком в очках и женщиной средних лет с рыбьим лицом, принявшим страдающее выражение.
— Вы читали «АСТ: Книга Жизни» Флеминга? — тихим голосом спросил меня лысый человек.
— Нет. Я прочел все, что только попалось мне в руки, но никогда не слышал об этой книге.
— Очень жаль. Эта книга, безоговорочно, лучшая в своем роде. Флемминг обладает необыкновенной памятью, он записал в книгу все известные ему семинарские техники. У меня такое впечатление, будто я уже прошел семинар. Однако волнение перед публикой все еще сохраняется.
Я уже собирался сказать, что от моего страха не осталось и следа, но в тот же момент почувствовал, как в солнечном сплетении запорхала бабочка. Время шло, а Акерман так и не появлялся на сцене. Что-то не срослось в организации семинара. Поговорив с окружающими, я выяснил, что большинство пришло сюда по рекомендациям друзей и родственников, и большая их часть уже где-то что-то прочитала по семинару. Терминологию АСТ использовали все время: «здесь и сейчас», «открытие космоса», «предоставление свободы другому человеку, чтобы тот смог выразить себя», «разделение переживания с другими»... Мое чувство превосходства вернулось ко мне. Мне не понадобилось читать все четыре книги по АСТ. После первой же прочтенной мне стало ясно, из чего состояла АСТ и откуда взял Акерман элементы для семинара. «Здесь и сейчас» было гештальтом чистой воды, семантические процессы были позаимствованы у Коржибского и Витгенштейна, открытие пространства и процессинг[2] были смесью всего со всем, основу которого составляли сциоларгическое взаимодействие и психология Карла Роджерса. В общем и целом, это походило на дзен для широкой публики. Требовалось всего лишь две пары выходных, чтобы наблюдать этот новый синтез.
