А теперь давайте задумаемся… А не так ли это и для нашей привычной реальности?..
Тут я ненадолго оставлю вас, поскольку подобные размышления — конечно, процесс глубоко интимный, да и вдобавок к этому ещё и абсолютно непередаваемый во всех своих нюансах от одного человека к другому.
Однако, как ни крути, всё выходит, что сам выбор наш весьма невелик: либо мы не существуем (в привычном смысле слова), либо мы существуем в страдании, постоянно ощущая (то довольно остро, то более-менее умеренно) своё тотальное одиночество.
Ведь в каком-то смысле любую человеческую жизнь можно рассмотреть как историю болезни под названием «одиночество и бессилие что-либо изменить». Эта болезнь, как и всякая иная, имеет свои кризисы, периоды ослабления, ремиссии; как улучшения, так и ухудшения самочувствия.
Никакому человеку не дано делать того, чего он только ни пожелает — по крайней мере, в полном объёме. Уже в первые годы жизни нам приходится усвоить, что если слишком активно интересоваться миром, находящимся за пределами наших кроваток, можно в совершенно буквальном смысле расшибить себе голову, и в некоторых случаях даже погибнуть.
Далее, в течение длительного периода, неприятные открытия льются как из рога изобилия — и в конце концов мы вынуждены признать, что, по тем или иным причинам, никто из нас не может позволить себе делать то, чего больше всего и желает.
В этот и последующий, уже школьный и студенческий, период нам внушают мысль о том, что якобы, если мы будем делать то, что от нас настоятельно требуется, постепенно мы как бы заработаем, купим, заслужим, завоюем себе право делать то, что нам хочется, хотя бы иногда. Некоторое время мы верим в это. Потом следует новый удар!
Однажды, как бы случайно, всплывают однозначные факты, указывающие на то, что практически все из тех, кто учил нас правилам поведения в «реальном» мире, довольно редко соблюдают их сами. Иногда «они» начинают оправдываться; иногда их оправдания вполне убедительны; иногда мы просто прощаем их, поняв (по аналогии с самими собой), что «они» ведут себя так тоже, в общем-то, не по своей воле, а, как правило, под воздействием так называемых «обстоятельств непреодолимой силы»…
Поняв и усвоив это и, в общем-то, вполне искренне «их» простив, мы тем не менее параллельно делаем для себя и ещё кое-какие выводы и начинаем видеть эти самые «обстоятельства непреодолимой силы» практически при каждом удобном для себя случае.
Потом у нас рождаются дети, и мы, желая им лучшей участи, чем та, что выпала нам, начинаем учить их тому же, чему учили нас наши родители и чему ВСЕ РОДИТЕЛИ УЧАТ СВОИХ ДЕТЕЙ — то есть всё повторяется сначала. Дети вырастают, обнаруживают некий подлог, и вот уже «обстоятельства непреодолимой силы» становятся ИХ оружием. Традиция передана!.. (Достигнув пика в знаке Весов, Зодиак начинает спускаться к той точке в знаке Овна, откуда он из разу в раз начинает один и тот же Круг, полный удивительных приключений, набор которых, в сущности, всегда при этом один и тот же…:))
Однако всё это касается такой модели мира, в которой существует пространственно-временной континуум и субъектно-объектная дихотомия; то есть такого мира, в котором, как принято считать, все мы живём; мира, существование в коем какого-либо Сознания, кроме нашего собственного, всё-таки не доказано и вряд ли вообще доказуемо, о чём мы вполне пространно говорили в первом параграфе.
Если же Истинный Мир устроен иначе, то получается, что все наши несчастья весьма условны, и даже наша физическая боль — до некоторой степени есть нечто, нами же и надуманное, как и всё прочее, включая собственных предков, да и всю мировую историю. Может ли так быть, сразу возникает вопрос…
А вслед за ним сразу же возникает вопрос, а почему, собственно, этого быть не может?..
И вот уже тогда, когда мы ищем ответ на него, на вопрос второй, становится довольно отчётливо ясно, что, в общем-то, «этого не может быть» только потому, что… «это не укладывается у нас в голове», а в ней, в свою очередь, оно плохо укладывается лишь потому, что непривычной выглядит уже сама постановка вопроса.
Но… достаточно ли это веская причина, чтобы утверждать, что этого не может быть?:) Для меня лично… нет.
Вообще говоря, главный вопрос, который беспокоит меня чисто в человеческом плане, звучит довольно просто: так можно ли всё-таки, несмотря на все вышеперечисленные сложности, добиться большего взаимопонимания между людьми? (Сейчас мы временно оставим в стороне, нелишённые тем не менее своих оснований, размышления о том, существуют ли другие люди вообще, существуем ли мы сами и что отличает Бытие от Небытия.)
Ещё раз повторим этот вопрос и постараемся ещё раз его осознать: возможно ли, несмотря на все трудности, повысить уровень взаимопонимания между людьми? И не может ли статься, что если понимание друг друга станет стопроцентным, то это, вопреки нашим ожиданиям, приведёт лишь к обострению существующих между нами конфликтов и, напротив, слишком острому и уже открытому противоборству вместо ожидаемых взаимопомощи, любви и гармонии?
Давайте сразу же перейдём к главному и зададимся новым вопросом: можно ли устроить мир так, чтобы бытие Другого перестало быть для нас бытием второго уровня?
В каком-то, даже чисто повседневном, смысле вроде бы нечто подобное наблюдается в случаях самопожертвования, когда, например, один из любовников в чём-то ограничивает себя во благо тому, кого он любит. Иногда нечто подобное мы видим в отношениях родителей и детей, хотя уже реже, поскольку, как показывает практика, с большей готовностью и охотой люди идут на жертвы ради того, к кому ощущают на самом деле не столько Любовь, сколько некое эгоистическое в своей основе чувство собственности. То есть получается, что в нашем привычном мире даже самопожертвование имеет всё же эгоистическую природу, и в основе любой жертвы всегда лежит некий, хоть и в большинстве случаев подсознательный, расчёт на изменение жизненной ситуации в таком направлении, какое кажется идущей на это личности более предпочтительным, чем настоящее положение вещей. (Массовые случаи героического самопожертвования наших соотечественников в Великую Отечественную только подтверждают это моё заявление. Просто, как ни странно, за те короткие двадцать с небольшим лет между Революцией и началом Войны большевикам удалось воспитать целое поколение людей, для которых Принципы и Идеальные Представления были важнее так называемой непослушной «действительности» (сноска: Об этом же писал в своей работе «Конец Истории» Фрэнсис Фукуяма, анализируя сам процесс первоначального разделения людей на «слуг» и «господ», с очевидным выводом о том, что вторые отличаются от первых именно приоритетом Принципов (они же — духовные ценности) над сохранностью своей материальной оболочки, она же собственная шкура и пресловутая «своя рубашка»))
В общем, вполне очевидно, что пока мир разделён на Себя и не-Себя, в каких бы то ни было жертвах особо ничего героического нет, как нет особо ничего героического и в любом Героическом как таковом, поскольку любой Героизм — это всегда, напротив, довольно экспансивное и напористое утверждение ценности именно своего «Я», своего Я-массива, своей картины мира и претензия Субъекта на Абсолютную Власть над всеми другими объектами, то есть над Миром вообще.
Героизм Прометея, пошедшего ради поддержания лично своего творческого проекта (человечество как таковое:)) на Преступление, то есть на кражу Огня, который ему не принадлежал и не мог принадлежать, согласно существующей на Олимпе легитимной иерархии, совершенно не считаясь с мнением Зевса — это ли героизм? Это ли бескорыстный подвиг?
То же можно, в общем-то, сказать и о Подвиге Христа — во всяком случае в том виде, в каком его преподносят все четыре канонических варианта Евангелия. И в той и в другой ситуации мы имеем дело в первую очередь с очень жёстким навязыванием Своей Воли другим, как и в случае с пресловутым подставлением другой щеки, истинная цель какового деяния, на самом деле, состоит в выбивании противника из колеи на уровне набившего в последние десятилетия оскомину НЛП.
Таким образом, факты говорят о том, что без дополнительных технических средств или же специальных духовных практик в мире, каков есть он сейчас, невозможно чувствовать другого человека как себя самого; невозможно воспринимать Бытие Другого как Своё Собственное; невозможно время от времени обострённо не чувствовать разницы между Собой и всеми остальными; и невозможно не мечтать о том, чтобы все вели себя с тобой так, как бы тебе хотелось, чтобы они с тобой себя вели и чтобы все искренне воспринимали бы тебя тем, кем себя считаешь ты сам.
