Он звонит мне, прочитав стихотворение «Скорость», где я разбиваюсь на машине, и, усмехаясь, спрашивает: «Ну, как полетала?».
«Не трогайте руки! Заштопайте крылья – лететь далеко… Оставьте слова паутине и пыли – молчите легко… Не склеите сердца! Ступайте по стёклам на цыпочках – прочь… Сегодня раскрыты все двери и окна – волшебная ночь… Но не обернитесь назад у порога! – практически «ню», я Вам обещаю, что завтра от Бога я Вам позвоню…»
Он звонит мне в Венецию, где я теряюсь в узких улочках по вечерам после изнурительных рабочих переговоров, и усмехается: «Как, ты всё ещё не вышла в окно?»
«На ночных Таро – Звезда – мнима! – Проезжали поезда – мимо! Перемоют мне в раю кости! – Я кричала на краю: „Сбросьте!“. За Любовь распяли цвет Храма! Крыльев не было и нет, мама!.. Я попала сердцем в сеть Сцены! – Огласите мне на Смерть цены! Нет же способа верней, Стражи! – Если нынче я – черней сажи…»
* * *
Я спрашиваю: «Ты прочитал мою „Книгу Знаний“?..» А он едко: «Что там читать-то? Ты так ужасно пишешь, что без слёз и не взглянешь…» Он не читал… не читал книгу, которая была уже трижды переиздана и опять вся мгновенно распродана…
«Цепочки Гор – Небесной Стражей – замкнулись в круг. Я – долгожданная пропажа для Вас, мой друг… Здесь – Коридор во все Пространства, открыта Дверь. Я им станцую сказку странствий и боль потерь… Здесь – Серебром – следы в тропинках соткали Нить. Вся Жизнь прокружится в картинках – не изменить… Здесь в Лабиринтах бродит Сила, гуляет Смех. Я Вас божественно любила за них, за всех… Здесь – шаг до Дерева Желаний, уплыть в века: ни встреч, ни горьких расставаний – душа легка… Но если вдруг сольюсь я с Ветром, прильнув к Горам, кто о весёлом счастье этом расскажет Вам?..»
* * *
Он снова обещает сделать меня «королевой»… И через какое-то время звонит и смеётся – очередная молоденькая девочка переходит мне дорогу чёрной кошкой…
«Вы откроете дверь не спеша заколдованной маленькой фее, не поверите – в гости пришла без креста, но с петлёю на шее… Ересь фраз из грошовых клише схороните в угрюмом подвале! – Если Бог не прописан в душе, крест нательный спасает едва ли… Не пугайтесь напрасно, Малыш, участь горькая ждёт конокрада! – Что с Вас взять? – молчаливая Тишь неприкаянным душам – отрада… Одарите любимых подруг смертной славой скульптур пьедестала! – Рассмеюсь, замыкая их круг, – я давно самой первою стала… Помогите прогнать стаи туч… Вам зачтётся улыбка поэта, – промелькнёте, как Солнечный Луч, по Скрижалям Астрального Света…»
* * *
Он прерывает мой рассказ о литературном вечере и цинично спрашивает: «Ты будешь любить меня до шестидесяти?» – «До шестидесяти?» – удивлённо переспрашиваю я – разве любовь можно отрезать, как ткань? Заранее спланировав день и час, когда ты возьмёшь ножницы в руки? И я ничего ему не отвечаю, потому что он не понимает, что я люблю его совсем не той любовью, к которой он привык…
«Оставляя у двери тапочки, я вступала с надеждой в храм, где молебны танцуют бабочки, льётся вкрадчивый фимиам. Я устала от чар проклятия – затянулся любовный пост, распростёрла души объятия, стихотворный построив мост: „.Незнакомкой пришла на исповедь из неведомых Вам окраин… В сердце жажда любви неистова – причастите священных тайн!“ Зачарована, как иконою, прошептала едва дыша: „.Быть навеки лишь в Вас влюблённою обещает моя душа…“ Закружились пред Вами бабочки, затмевая Небесный Свет… Вы сказали: „.Наденьте тапочки – в этом городе храма нет…“»
* * *
Мы встречаемся на Старом Арбате, и он осматривает меня с ног до головы презрительно-высокомерным взглядом – я одета не так…
«Под купольным сводом – голубем! Свободною – в слове – вещею! Не мне потерять здесь голову! – Терять мне – давно уж – нечего! Я – голою – с книжной полочки – к Вам – правдой – в ладони – нищею! Оденьте меня! – с иголочки, что в стоге стихов отыщете».
* * *
Во мне – всё не так… Он ранит меня каждый раз, когда исчезает и когда появляется снова… Он говорит, что мне постоянно надо причинять боль, чтобы я продолжала писать стихи…
И он выставляет меня напоказ, наслаждаясь осознанием того, что всё, что я читаю им, посвящено ему…
«Я – метр… и пятьдесят… плюс восемь… сантиметров… Но слышишь, я – поверь мне! – выше из книги Гиннесса – высокой самой! – крыши! Я – больше, чем один лишь взятый город! – Я – города! – скорее даже – страны! Все параллели и меридианы – лишь лоскутки мной пройденных дорог! Я – волны! Я – моря! Я – океаны, чьей глубины познать ещё не смог! Я – непрерывный! – ласковый! – поток всех существующих и мыслимых энергий! На волосах моих – платок – повязан Вечностью! – смотри! – её касаюсь я руками, как матери своей! – Танцуя с облаками, я – девочка – Апрель! – иных – неведомых! – небесных! – тайных сфер! Я – небо, я – витражных храм! – всех вер! – Нет мер таких, чтоб ты меня измерил! – Вне рамок времени! Вне всяческих границ! – Я – унисон всех голосов! – зверей и птиц! Я – музыка! – едва лишь слухом уловимых! – звуков! Я – сон! Я – ночь! Я – день! Я – встреча и разлука! И не одна Вселенная во мне – вмещается! – вращается! – сливаясь воедино! И всё, что зримо и незримо, – есть тоже я… Мне сердцем – Солнце! – и огонь его – в ладонь – твою – Бери! – И… береги, познав Любовь! – дарю! Я – миллиарды звёзд! – сложу в один-единственный букет, чтоб подарить – ТЕБЕ! Я – свет! Я – тысячи свечей! – неугасимо пламя! – Я – память о каждом, кто когда-то был и есть! Я – все, кто будет! Я – свод картинных галерей, разбросанных по миру, словно капли… Я – радуга эфира! Я – лабиринт со множеством дверей! Во мне – всех кораблей последний пункт… Я – пристань вечная, и я же – только миг! Библиотека книг – всех изданных! – и тех, что только будут – когда-нибудь! – в НЕ наш с тобою! – век – во мне! – и я сама – есть книга! Я – человек, но я – есть всё! И это всё – во мне! – Во мне – одной… Поверь! На этом белом свете есть место чудесам! Я так хочу, чтоб мы влетели в Осень с тобою вместе!!!…И на крыльях – Ветра… Возьми с собой в дорогу… метр… И пятьдесят… плюс восемь… сантиметров…»
* * *
Фрагменты мелькают быстро-быстро, постепенно повышая скорость. Я заново переживаю их, и боль переполняет моё астральное тело настолько, что в ней тонет мой собственный голос. Я не могу ничего произнести вслух, даже мысленно, – ни слова, ни звука, я становлюсь немой… Но даже если бы я могла, говорить Ему что-либо бесполезно…
«Вы – иллюзия, снов коллаж, в воздухе – вибраций Любви диффузия… Вы – эманация, мой мираж в плюс пятьдесят, в минус семнадцать, шестнадцать? – на сколько там… ртути, синоптики? Отдышаться б… Вы – чёрствые ломтики, точек яд в письмах без слов, Zero, предлагаю побег с длинной дистанции в снег, падающий на соседней станции метро… Вы – абстракция, нервными пальцами на холсте, Имя, что в глухой пустоте Звуком висит, Вы – творящий моими руками – я вышиваю – Вами! – рукописи!.. Вы – всё и ничто… Моя шиншилла прильнёт к пальто, похожему на шинель в – чужой – «Шанели…» Вы – сужение до мигрени в метель, нашёптывающей рьяно проклятия… Я – фортепьяно… Хэппи-энды – формат Голливуда… Я – в Ваших книжных объятиях – почти задохнулась, Иуда…»
* * *
Силой мысли я резко останавливаю вращающийся белоснежный диск, встаю и ухожу прочь… В чёрную пустоту Вечности… Я не могу его простить… По крайней мере, сейчас… Возможно, когда-нибудь потом… Когда… «Когда я встречу того, кто увидит во мне то, чего не увидел ты… и он полюбит меня просто за то, что я есть…»
«Сердце сколото, как блюдце, но письма не ждать! Мне сегодня, чтоб вернуться, надо убежать… А душа всё стонет-то-нет, на Луну ей выть… Мне сегодня, чтобы вспомнить, надо позабыть… Уходи! Смотри: от хижин – выжженная степь… Мне сегодня, чтобы выжить, надо умереть… Осень, дождь, туман и ветер – вот моя стезя… А тебе… тебе на свете умирать нельзя…»
* * *
Я внезапно вспоминаю про Человека в Чёрном, и невидимая сила мгновенно переносит меня в призрачный небесный Дом со множеством этажей, и на каком-то из них я захожу в неизвестную мне дверь.
