почтением слушали Дхарму, то все также получили имя Предреченный
[36]. Благородная богиня, если ты полагаешь, что богиней дерева тогда была какая-то другая [богиня], то так не думай. Почему же? Именно ты, благородная богиня, была в то время богиней дерева.
Благородная богиня, из этого рассказа ясно, что когда я вращался в сансаре, то [помогал] многим существам зреть для Пробуждения, и все они достигнут уровня предреченных для Пробуждения.
Такова семнадцатая глава «Священной сутры золотистого света», царицы сутр, – о том, как Джалавахана обратил [в веру] рыб.
Глава восемнадцатая
О даре тела тигрице
Благородная богиня, ради блага других бодхисаттвы жертвуют даже своим телом. Как это?
Блистая лучами сотен разных чистых и великих достоинств, освещающих Землю и небесные сферы, [обладающий] беспрепятственным осознанием, ясновидением и духовной мощью Бхагаван, окруженный тысячью монахов, странствуя по провинции Панчала [37], пришел в большой лес. Там он увидел поляну с мягкой, темно-зеленой травой, которую украшали разные пахучие цветы. /106/ И сказал Бхагаван почтенному Ананде:
– Красиво здесь, Ананда… Благоприятное место для проповеди, поэтому приготовь для Татхагаты сидение.
Исполнив наказ Бхагавана, приготовив сиденье, [Ананда] произнес:
– Сиденье приготовлено. Прошу садиться,
о Бхагаван, владыка главный,
святой даритель людям высшего,
свободный от оков сансары, и пусть льется
ради излечения людей
из уст Твоих целительный нектар
учения, дарующий Свободу.
Сев на приготовленное для него сиденье, Бхагаван спросил монахов:
– Хотите ли вы, монахи, увидеть мощи бодхисаттвы, исполнившего трудное дело?
После такого вопроса монахи обратились к Бхагавану с просьбой:
– Святой мудрец, о, высший из людей,
покажи их!
Время уж пришло
для нас увидеть мощи
того, кто был так терпелив, весьма усерден,
спокоен и смирен,
кто бдительностью и несметными
достоинствами обладал.
Тогда Бхагаван хлопнул по земле ладонью – помеченной знаком колеса с тысячью спиц – своей нежной руки, подобной распустившемуся свежему цветку лотоса. Как только хлопнул, земля задрожала семью способами, и из нее появилась ступа, изготовленная из драгоценных камней, золота и серебра. Затем Бхагаван велел почтенному Ананде:
– Ананда, открой эту ступу.
Когда почтенный Ананда, послушавшись Бхагавана, открыл ступу, то увидел золотые урны, сплошь покрытые инкрустированными драгоценными камнями и жемчугами.
Увидев их, он сказал Бхагавану:
– Здесь некие золотые урны. /107/
– Открой все семь урн, – велел Бхагаван.
Открыв их всех, [Ананда] увидел кости, цвет которых напоминал снег и [белую]
водяную лилию, и сказал:
– Бхагаван, здесь кости.
– Неси сюда, Ананда, эти мощи великого человека, – велел Бхагаван.
Вынув мощи, почтенный Ананда поднес их Будде Бхагавану. Бхагаван их взял и, показывая Общине, сказал:
– Эти кости – того, кто имел множество высших достоинств
и прекрасный ум;
он был воздержан и усерден в созерцании, смиренен
и обладал великой славой;
он постоянно и всё больше помышлял о Пробуждении,
обладал устойчивым энтузиазмом и стремлением,
и все время с радостью практиковал даяние.
Затем Бхагаван воззвал к монахам:
– Монахи, поклонитесь мощам Бодхисаттвы, пропитанным запахом нравственности и достоинств; их чрезвычайно трудно увидеть и они являются полем [собрания] духовных заслуг.
Монахи сложили почтительно ладони и с порывом души поклонились мощам. Тогда Ананда, сложив ладони, спросил Бхагавана:
– Бхагаван-Татхагата возвысился над всем миром, и Его почитают все существа.
Почему же Татхагата почитает эти кости?
Бхагаван ответил почтенному Ананде:
– Ананда, эти же кости [помогли] мне скоро достичь высшего, истинно совершенного Пробуждения.
В давние времена, Ананда, жил царь, по имени Махаратха, обладавший множеством колесниц, великой властью и могуществом, перед которым не были способны устоять никакие враги. /108/ Он имел трех сыновей, подобных божественным принцам:
Махапранаду, Махадеву и Махасаттву.
Однажды царь прибыл в рощу, чтобы развлечься… Молодые царевичи, бегая туда-сюда, радуясь красотами рощи и желая найти цветов, очутились в большом, густом Лесу двенадцати массивов (Двадашаванагулма). Когда сыновья царя удалились [от отца], то отпустили слуг восвояси. И вот [они одни] вошли в Двадашаванагулму, в большую рощу [того леса] – Отовсюду защищенную. Тогда Махапранада сказал своим братьям:
– Мое сердце сжимается от страха. Здесь нас могут растерзать хищники. Идите сюда!
– Я не чувствую страха. Лишь скучаю по близким, всё думаю о них, – ответил Махадева.
А Махасаттва произнес:
– В этом лесу удаленном, стяжавшем
у отшельников славу,
не чувствую страха и грусти;
при мысли, что здесь я найду
великое, высшее благо,
восторгается сердце мое.
Затем молодые царевичи, блуждая в том лесу Двадашаванагулме, увидели тигрицу, которую окружали рожденные ею пять детенышей недельного возраста. Она изнемогала, совершенно ослабела от голода и жажды. Увидев ее, Махапранада сказал:
– Ох, эта бедняжка шесть или семь дней тому назад принесла детенышей. Если она сейчас же не найдет пищу, то съест свое потомство или подохнет с голоду.
– Какая пища подошла бы для этой бедняжки? – спросил Махасаттва.
– Говорят, что тигры, медведи и львы питаются свежим мясом и теплой кровью, – ответил Махапранада.
Махадева сказал:
– Тело этой бедняжки изнемогло от голода и жажды… Жизнь едва теплится в ней. Она совсем ослабела и неспособна искать пищу и питье. Кто решился бы пожертвовать собой ради спасения ее жизни? /109/
– Эх, трудно пожертвовать своей жизнью, – заметил Махапранада.
Махасаттва уточнил:
– Это совершить трудно для таких, как мы, малоразумных и привязанных к жизни и телу. Но нетрудно для благородных людей, посвятивших свою жизнь другим, усердствующих для их блага. К тому же:
Любовью, состраданием движимые
святые существа,
обретая в небесах и на Земле тела,
сотней способов и беспрестанно трудятся
с радостью во имя жизни остальных.
Молодым царевичам стало очень грустно. Проводили они тигрицу долгим взглядом немигающих глаз и удалились. Но Махасаттва задумался: «Настало для меня время пожертвовать собой. Почему? Это нечистое тело, которому свойственно разложение и которого ждет жалкий конец распада, я долго пестовал дорогими пищей, питьем, постелями и колесницами. Но всё впустую – оно так и не избавилось от своей природы. И пользы нет от него, поскольку оно полно нечистот. Использую-ка я его для хорошего дела! Так оно послужит мне кораблем, переплавляющим через океан рождений и смертей.
К тому же:
Это тело не содержит сути, подобно пене,
кишит микробами и
