Обычно их ждёт большой шок. Первый час медитации внимательности обнаруживает полную противоположность их ожиданиям, выплёскивая прежде невидимый поток оценок и осуждений. Минуты идут — мы колеблемся между возбуждением и скукой. Мы слышим, как захлопывается дверь, и желаем, чтобы наступила тишина. Наши колени болят, и мы пытаемся избежать боли. Мы бы хотели, чтобы наша подушка была удобнее. Мы не чувствуем своего дыхания и огорчаемся. Мы замечаем, что наш ум не прекращает планировать, и чувствуем себя неудачниками. Затем мы вспоминаем человека, на которого сердимся, и расстраиваемся. Если же мы замечаем, сколько суждений у нас возникает, мы гордимся тем, что это заметили.
Однако, подобно Джорджу Шаллеру, мы можем отложить в сторону оружие осуждения. Мы можем стать внимательными. Когда мы внимательны, мы словно кланяемся своим переживаниям без осуждения или ожиданий. «Внимательность, — объявил Будда, — помогает во всём».
Седьмой принцип буддийской психологии:
———————————————————
7. Осознанное внимание к любому переживанию освобождает. Внимательность дарит широкий взгляд на вещи, баланс и свободу.
———————————————————
Искусный средневековый целитель Парацельс однажды заявил: «Врач должен говорить о том, что невидимо. То, что невидимо, должно быть известно, и он должен узнавать болезнь так же, как любой, кто не является врачом, может узнать симптомы болезни. Однако это ещё не всё, что нужно врачу. Врач становится врачом лишь тогда, когда ему также известно то, что не имеет имени, невидимо и нематериально и всё же оказывает своё воздействие». Так внимательность открывает нас тому, что невидимо в наших переживаниях.
Питер, компьютерный дизайнер средних лет, прибыл на медитационный ретрит в поисках облегчения. Он имел дело с недавно развалившимся бизнесом, пошатнувшимся браком и больной матерью. Однако медитация быстро превратилась в агонию. В тишине комнаты для медитации его ум наполнили гнев и разочарование, пронизывавшие его текущую ситуацию. Его попытки успокоить себя, направляя внимание на дыхание, казались безнадёжными: его внимание постоянно отскакивало от тела, подобно теннисному мячу. Потом стало ещё хуже. Беспокойная женщина, сидевшая рядом, начала громко и часто кашлять. Под конец первого дня она стала ёрзать и кашлять ещё больше.
Питер, изо всех сил старавшийся быть с собственными страданиями, был разочарован и разгневан, а когда она продолжила кашлять, пришёл в ярость. Он обратился к моей коллеге Дебре Чемберлин-Тейлор и начал убежать её, что медитация ему не подходит и что он должен уехать. Она попросила Питера закрыть глаза и внимательно замечать состояние его тела. Оно было наполнено напряжением и болело. При содействии Дебры ему удалось удерживать напряжение и боль с большим приятием и добрым вниманием. Он подышал, немного расслабился и осознал, что лекарство, в котором он нуждался, заключалось именно в понимании его боли.
Следующее данное ему наставление было простым: поддерживать мягкую внимательность к телу, пока он сидел, и замечать всё происходящее. Всего через несколько минут после того, как он вернулся в зал для медитации, его беспокойная соседка разразилась долгим приступом кашля. С каждым кашлем Питер чувствовал, как напрягаются его собственные мышцы, а дыхание — останавливается. Теперь ему стало любопытнее, интереснее наблюдать, как реагирует его тело. Он начал замечать, что звук каждого кашля вызывал внутреннее сжатие и волну гнева, которая спадала, когда между приступами кашля он практиковал расслабление. Наконец, когда время сидячей медитации подошло к концу, он поднялся и пошёл в столовую. Придя туда, он увидел свою мучительницу, кашлюнью, в очереди прямо перед ним. Он сразу заметил, как, лишь только он увидел её, его живот напрягся, а дыхание остановилось. Он снова расслабился. Вернувшись в зал для медитации после обеда, он проверил в списке, на какое время был записан на личную встречу со своим учителем. Ниже в этом списке он увидел имя беспокойной женщины. Один вид её имени заставил напрячься его живот, а его дыхание стало затруднённым. Поскольку он всё ещё был внимателен, он смог снова расслабиться. Он осознал, что его тело стало зеркалом и что его внимательность показывала как причину его страдания, так и лекарство от него: распознавание напряжения в уме и сознательного расслабления этого напряжения.
Чем дольше продолжался ретрит, тем точнее становилось внимание Питера. Он заметил, что его собственные тревожные и гневные мысли о семье и проблемах в бизнесе могли вызвать такое же напряжение и сжатие, как и кашель той женщины. Он всегда пытался всё держать под контролем. Теперь же, когда оказалось, что он не может контролировать свою жизнь, привычки к гневу, обвинению и осуждению вязали из него узлы. Он чувствовал, как эти узлы возникают с каждой реакцией. После каждой реакции он внимательно останавливался и привносил немного лёгкости. Он начал доверять внимательности. К концу ретрита он был благодарен беспокойной женщине, сидевшей рядом. Он хотел поблагодарить её за учение.
Внимательность позволила Питеру найти облегчение. Он также обнаружил пользу любопытства и открытости — того, что Сюнрю Судзуки называл известным теперь термином «ум новичка». Сюнрю Судзуки объясняет: «Мы направляем внимание с уважением и интересом — не для того, чтобы манипулировать, но чтобы понять, что истинно. Видение того, что истинно, освобождает сердце».
Внимательность, то есть терпеливое, восприимчивое и неосуждающее осознавание, важна и в западной психотерапии. О чём бы ни шла речь: о «свободно парящем внимании», рекомендованном Фрейдом, о «безусловном позитивном уважении» Карла Роджерса и других психологов гуманистического направления или о «сосредоточенном на настоящем осознавании» гештальт-терапии — эта открытая форма осознавания воспринимается как основной инструмент исцеления. С 1980-х годов было опубликовано около тысячи научных статей, часто написанных по результатам изучения западных практик, основанных на буддийском подходе, где подтверждалась эффективность внимательности. Однако важно заметить одно отличие: западная психология сосредоточивалась в основном на внимательности терапевта, тогда как буддийская психология утверждает, что систематическая тренировка внимательности — непосредственное основание благополучия ученика. Благодаря внимательности понимание возникает естественным образом. Учитель буддизма Шэрон Зальцберг однажды остроумно заметила: «Учить легко. Всё, что для этого нужно, — спрашивать учеников, поддерживают ли они внимательность».
Внимательность как бесстрашное присутствие
Искусство жизни — это не беспечное движение по течению и не испуганное цепляние. Оно состоит в чувствительности к каждому мгновению, в видении его как совершенно нового и уникального, в открытости и полной восприимчивости ума.
Алан Уоттс
Внимательно сидеть со своими или чужими страданиями и страхами — это акт бесстрашия. Это не просто. Мардж была убеждена, что столкновение с собственной яростью может убить её. Цистический фиброз, которым страдал сын Хорхе, вызывал в уме Хорхе образы инвалидных кресел и ранней смерти. Перри боялся посмотреть в лицо своей неверности и сексуальным
