могли выдумать на старца иного предлога (потому что всем был известен сей истинный Осия, известна была и неукоризненная жизнь его), кроме ненависти его к ереси. Посему и на него клевещут, впрочем не как на Даниила Дарию (потому что Дарий неохотно слушал, что говорили на Даниила), но как Иезавель на Навуфея, и как иудеи Ироду, говоря так: «Не только не подписывает определения на Афанасия, но и нас за него осуждает, и столько ненавидит ересь, что и другим пишет: лучше претерпеть вам смерть, нежели стать предателями истины. Ибо за нее гонимы и возлюбленный нами Афанасий и римский Епископ Либерий, даже строят козни всем прочим». Выслушав это, особливо же узнав, что в Испании и другие одинаковых мыслей с Осиею, покровитель нечестия и ереси, Царь Констанций пытался склонить их к подписи; и когда не мог к тому принудить, вызывает Осию. И вместо заточения целый год удерживает его в Сирмии сей безбожный, злочестивый и немилосердый, и Бога не убоявшись и не уважив расположения, какое отец его имел к Осии, не устыдившись и столетней его старости. Все это оставил без внимания ради нечестия сей новый Ахаав и другой явившийся у нас Валтасар. Столько делал насилия старцу, до того удерживал его, что он измученный едва принял в общение Валента и Урзация, но не подписал Афанасиева осуждения. Впрочем, и это безпокоило старца; и когда приближался к смерти, как бы завещавая свидетельствовал он о сделанном ему насилии, предавал анафеме ересь и всякому запрещал принимать ее.
46) Кто, видя это или только слыша об этом, не придет в изумление и не возопиет ко Господу, говоря: ужели в потребление сотворишь Израиля (Иезек. 11, 13)? Кто, примечая это, и сам благовременно не возопиет, говоря: ужас и страшная содеяшася на земли (Иер. 5, 30); и: ужасеся небо… и вострепета земля попремногу зело (Иер. 2, 12). Отцы людей и учители веры поемлются, а нечестивые вводятся в Церковь! Когда заточен был Либерий Епископ римский, и столько пострадал Отец епископов великий Осия, заточаемы были столь многие Епископы Испании и других стран: кто, видя все это, если имел хотя несколько чувства, не понимал, что на Афанасия и на других представленные предлоги ложны и что все исполнено клеветы? Посему-то и переносили все терпеливо, видя злоумышленныя клеветы ариан. Ибо какая вина приписана Либерию? Какое обвинение сделано на старца Осию? Кто хотя бы солгал что на Павлина, на Люцифера, на Дионисия, на Евсевия? Или, какой проступок указан у других заточенных епископов, пресвитеров и диаконов? Ни одного; совершенно ни одного. Не по поводу преступлений составлялись заговоры и не по обвинению заточен был каждый, это было возстание нечестия на благочестие, и сколько усердие к арианской ереси, столько и предначатие пришествия Антихристова. Ибо Антихристу предуготовлял путь Констанций.
47) После того как в церквах Италии и других стран Царь сделал все, чего ему хотелось, после того как одних заточал, других принуждал и повсюду наполнял все страхом, обратил он ярость свою, подобно какой-то болезни, на Александрию. Делалось же это христоборцами злокозненно, чтобы иметь, наконец, подписи многих епископов; а чтобы у гонимаго Афанасия не было даже епископа, пред которым бы мог жаловаться, предварительно повсюду наполнили они все страхом, и страх соблюли в помощники себе при своих кознях эти неразумные, не зная того, что обнаруживали этим не произволение епископов, но сделанное им принуждение. Не знали они, что хотя оставят братия, далеко будут и друзья и знакомые, не найдется человека, который бы вместе поскорбел и утешил, однако же, паче всего этого достаточная помощь прибежище к Богу. И Илия гонимый оставлен один, но всем и во всем был для Святаго Бог. И Спаситель показал нам сей же образ, и один был оставлен, когда злоумышляли на Него враги. И мы, если во время гонения оставлены будем людьми, да не стужаим си (Гал. 6, 9), но на Него возложим надежду и не изменим истине. Если истина вначале, по-видимому, и утеснена, то впоследствии признают ее и сами гонители.
48) Царя побуждают, и он сперва пишет и посылает угрозы Дуку и воинам; отправлены письмоводцы Диогений и Иларий, а с ними и придворные; воздвигнуто на Церковь столько ужасов и жестокостей, как говорили мы об этом несколько выше, и как всякому известно из показаний, данных народом, какия иной может и прочесть, потому что помещены в конце сего. А потом, после того, что сделано Сирианом, после всего, что было в Александрии, после оскорбления дев, Царь, одобрив такия и в такой мере худыя дела, снова пишет александрийскому сенату и народу, и поощряет молодых людей, чтобы все они сошлись и воздвигли гонение на Афанасия, или знали, что иначе они враги Царю. Но Афанасий, прежде нежели пришли в Александрию предписания, по которым Сириан напал на церковь, удалился уже, зная написанное: укрыйся мало елико елико, дóндеже мимоидет гнев (Ис. 26, 20). Подателем же этих писем служит некто Ираклий, саном комит, предшествуя какому-то, посланному Царем соглядатаю, Георгию, потому что присланный им не мог быть епископом (да не будет сего!), как показывают самыя события и то, чем началось его вшествие.
49-50) Ираклий обнародовал царския письма и обнаружил великий позор писавшаго. поелику, как писал великий Осия, Царь не находил правдоподобнаго предлога к перемене своих расположений; то выдумывал предлог еще гораздо более неприличный и для него самого и для его советников. Ибо говорил: «уважая приязнь, боголепной и благочестивой памяти, брата, дозволил я Афанасию на время возвратиться к вам». А это и доказывает, что не сдержал он обещания и непризнателен к брату по смерти. Притом, именует брата достойным боголепной и благочестивой памяти (как и действительно он достоин); посему, должен был соблюсти его заповедь и приязнь, как писал (если только и для блаженной памяти Констанса дозволил возвратиться Афанасию), чтобы не нарушить своих обязанностей к брату, но сделаться наследником как царства, так и воли его. Захотев выставить свои права, отверг он Вретаниона, сказав: «кому по смерти братьев принадлежит наследство»? Ради же ненавистной ереси христоборцев не знает он прав, но нарушает обязанности к братьям. Для этой же ереси не подумал он сохранить ненарушенною и волю отца, но в угодном для нечестивых показывает вид, что соблюдает ее, а в неприятном для них не умеет сохранить уважения и к отцу. Ибо отец вследствие клеветы Евсевиевых сообщников послал на время Епископа Афанасия в Галлию, чтоб укрыть от жестокости злоумышляющих (это сделал
