терновый куст, который горел огнем, но не сгорал.
“Пойду и посмотрю на сие великое явление, отчего куст не сгорает.”
И был Ангел Господень в пламени огня из среды тернового куста. И увидел Господь, что Человек идет смотреть и воззвал к нему из среды куста.
“Человек!”
Он отвечал:
“Вот я!”
“Не подходи сюда, сними обувь с ног твоих, ибо место, на котором ты стоишь, есть земля святая. Я Бог отца твоего, Бог Авраама, Бог Исаака и Бог Иакова.”
Человек закрыл лицо свое ибо боялся воззреть на Бога.
И говорил с ним Бог и открыл будущее и обещал свою помощь.
И сказал Человек в ответ:
“Вот, приду я к своим собратьям и скажу им: Бог отцов ваших послал меня к вам. А они скажут мне: как имя Ему? Что сказать мне им?”
“Аз есмь! Так скажи собратьям своим: Аз есмь послал меня к вам.”
…человек открыл глаза. Он лежал на спине и смотрел в голубое бездонное небо. Все еще не понимая видел ли он все в реальности или просто солнце напекло голову и случился солнечный удар, он поднялся на ноги. Перед глазами был терновый куст. Он уже не горел. Но пришло полное осознание того, что все произошедшее было реальным.
“Аз есмь!”
Человек закрыл глаза и медленно вдохнул, набирая полную грудь воздуха. Затем также медленно выдохнул. Спокойствие заполнило сознание.
“Все, что есть, есть только потому, что Ты есть. Каждое создание существует только потому, что Ты знаешь его.”
Человек растворился в окружающем пространстве. Он больше не был отделен от внешнего мира. Он сам был внешним миром. Тишина и спокойствие. Гармония. Счастье.
Напротив старца сидел мальчишка лет десяти отроду. Он глядел по сторонам своими озорными глазами в поисках чего-нибудь интересного, чтобы занять свой беспокойный ум, стремящийся к познанию.
– Дед, а Бог есть? – задал он провокационный вопрос, лукаво прищуря глаз.
– Есть конечно же, – ничуть не смутившись ответил старец.
– А почему же тогда я Его никогда не видел?
– Потому что Бога не видел никто и никогда. Свой ум ты ведь тоже не можешь увидеть. Но тем не менее не сомневаешься в его существовании.
– Так то ум. У него ж мысли есть. А есть мысли, значит есть и то место, где они появляются, стало быть ум.
Мальчишка был умен не по годам. Это снова вызвало улыбку у старца.
– Разумно отвечаешь. Вот и Бог точно также проявляет себя. В том, что ты видишь вокруг есть Бог. Но сам Бог не есть то, что тебя окружает.
– Это как с дыркой в нужнике? Я читал у Пелевина.
– Расскажи.
Представьте себе, говорил он, грязный и засранный нужник. Есть ли в нём хоть что-нибудь чистое? Есть. Это дыра в его центре. Её ничего не может испачкать. Всё просто упадет сквозь нее вниз. У дыры нет ни краев, ни границ, ни формы – всё это есть только у стульчака. И вместе с тем весь храм нечистоты существует исключительно благодаря этой дыре. Эта дыра – самое главное в отхожем месте, и в то же время нечто такое, что не имеет к нему никакого отношения вообще. Больше того, дыру делает дырой не её собственная природа, а то, что устроено вокруг неё людьми: нужник. А собственной природы у дыры просто нет – во всяком случае, до того момента, пока усевшийся на стульчак лама не начнет делить её на три каи…
Старец усмехнулся.
– Грубо, но очень точно. Буддисты не большие любители беречь чувства, они беспощадно режут все концепции логикой, как хирург орудует скальпелем.
– А еще они палками бьют… – несколько обиженно пробормотал мальчишка.
– Да, бывает и такое. А ты откуда знаешь?
– Мне папа рассказывал. Он изучает различные религии, чтобы понять есть ли в них что-то общее. И понять почему представители различных религий спорят о том, чья религия лучше. Ведь религия это всего лишь набор образов и связанных с ними ритуалов?
– Точно, – удивленно ответил старец. – Может ты знаешь и то, что лежит за этими образами?
– Этого я пока еще не знаю. Я ведь ещё ребенок.
– Да уж. Действительно устами младенца глаголит истина. Ответ на этот вопрос содержится в твоём рассказе про дырку в нужнике. Верить можно во что угодно. Хоть в зеленого чёрта, хоть в Ктулху. И совершать какие угодно ритуалы. Но чудо будет происходить только при полной потере Себя и погружении в ритуал. Нужно поверить в ритуал настолько, чтобы самому стать ритуалом. Только тогда и возможно увидеть то, что скрывается за образом. И это самое чудо и есть главная тайна бытия. А различные религии, концепции, философские и научные системы не более, чем заранее обреченные попытки описать то, чего нет и никогда не было.
– Вот это таки и непонятно совсем.
Вместо мальчишки в купе снова сидел пожилой еврей и, хитро усмехаясь, смотрел старцу прямо в глаза. Старец сделал быстрое движение рукой и схватил еврея за жиденькую бородку. Тот от неожиданности заверещал как маленький мальчишка.
– Таки что вы себе позволяете?
– Ну здравствуй, Азазель. Наконец-то встретились лично.
– О чем вы имеете мне говорить? – не унимался старый еврей, трепыхаясь в железной хватке.
– Ты очень долго дурил мне голову. Я сорок лет наблюдал за тобой и научился видеть твое появление. Ты больше не спрячешься от меня.
Из последних сил еврей дернул голову назад в отчаянной попытке вырваться из тисков, в которых оказалась зажата его борода. В глазах потемнело. Сознание заполнила Пустота.
Азазель не видел Его, но явственно ощущал Его присутствие. Его лицо проглядывало сквозь причудливые фигуры облаков, сквозь контуры горного ландшафта, Он был везде. И в то же время нигде. И не было спасительной Тьмы, в которой Азазель обычно прятался, когда его пытались обнаружить. Всё вокруг было заполнено ослепительным Светом. Светом Того, кто сотворил самого Азазель, творца видимого мира. Лик этот был ликом старца, с которым падший ангел беседовал в поезде, воплощаясь в различные формы. Этот Человек определенно познал Себя и не было больше ни одного места, где от него можно было укрыться.
В тот же момент Азазель ощутил всю свою ничтожность перед Творцом и понял, что ему снова предстоит падение в бездну. Но падения не последовало. Потому что некому было падать. Не было больше Тьмы, в которой жил Азазель. Он слился
