стратегии победили в Китае, России, в Восточной Европе и даже в некоторой степени в Латинской Америке. Соединённые Штаты благодаря терпимости и уважению ко всем религиям в своей системе права и культуры, похоже, до сих пор избегают худших последствий секуляризма. По меньшей мере на данный момент в США можно основать монастырь, не опасаясь, что в будущем его экспроприирует враждебная бюрократическая система
18. Вернёмся, однако, к нашей теме.
Радужное тело – соблазнительная тема, и ещё больший соблазн – сравнивать радужное тело с воскресением. В определённом смысле оба эти феномена означают, что в итоге мы избегаем плохого конца. Оба феномена окончательно подтверждают, что человек всегда находился на верном пути: и это лучше, чем повышение по службе, чем канонизация, чем признание воплощением предыдущего настоятеля. Оба пункта также можно считать чудесами, как указывает Мэттью Капстейн19. Когда я приехал в монастырь Миндроллинг в городе Климент в 2001 г., Лоди Гьяри, представитель Его Святейшества Далай-ламы, указал настоятелю, что моё исследование этого чудесного феномена – стандартная практика католической процедуры канонизации святых.
Теперь подумайте о шатком положении тех исследователей, которые пытаются ввести чудо в область научных фактов. Вот появляется человек с видеокамерой и штативом и запечатлевает момент растворения тела на цифровой носитель; он (она) выложит запись в интернет, и все на свете увидят, что кто-то избежал «плохого конца». Смерть в целом и смерть отдельной личности в частности становятся гораздо интереснее, чем мы думали прежде.
Когда речь заходит о смерти, нужно проявлять внимательность и бдительность. Действительно ли научный подход, который мы надеемся использовать, предполагает поиск истины или это тонкий приём, цель которого – самооправдание? Не лучше ли отдать должное смертности и этим ограничиться? Разве в этом не больше достоинства? Если продолжать говорить о внимательности, то происходит следующее: смерть или угроза опасности сталкивает ум с вторжением на территорию его Я. Ответ на вторжение – ментальная самозащита, иногда ведущая к физическим действиям, будь то борьба, бегство или словесное самооправдание. События, связанные с проявлением радужного тела монахом бонпо Ракши Тобденом в 2001 г., показывают, что мы в самом деле стоим на опасной почве: племянник этого монаха пытался пригласить журналистов, измерить труп рулеткой, хотел привлечь внимание к произошедшему. Власти Китая забили тревогу, племянника арестовали, а тело монаха втайне кремировали. Невзирая на эти печальные события, Лопон Тензин Намдак, глава традиции бонпо, в тот же год заверил нас, что радужное тело – реальность, а не просто метафора, не просто агиографическая декорация20. Некоторые тела действительно исчезают вскоре после смерти, проявляя удивительные признаки. Лопона, если хотите, можно считать рационалистом. Монастырь, который он основал вблизи от Сваямбху, на следующем холме к северу от Наги Гомпа – монастыря и ретритного центра Тулку Ургьена Ринпоче, неукоснительно предан диалектическим исследованиям, дискуссиям, философии и науке. При этом интересно, что Лопон говорит о радужном теле и связанных с ним темах с уверенностью и ясностью, опираясь на опыт.
Подобного рода честность также присутствовала в интервью и диалогах, которые в 2003 г. мы провели с несколькими мастерами традиции тамильских сиддхов на юге Индии. И всё же, невзирая на все эти заверения, имеем ли мы здесь достоверное подтверждение или только возможность некого феномена, который, скорее, является агиографическим символом? Не все тибетские традиции считают, что радужное тело возникает в буквальном смысле, хотя бытует представление, что достижение просветления, или уровня будды, в воплощённом состоянии – подлинный признак того, что должен раскрывать тантризм. Одновременно крайний субъективизм, который сопровождает буддийскую реализацию, оставляет большой простор для понимания, где судьбу обычного человека, культивирующего тантрическое тело света, и радужное тело йогина дзогчен можно рассматривать как различные способы явления изначальной реальности разным общинам верующих. Чтобы открыть поле исследования для дополнительной эмической перспективы, давайте посмотрим, как духовное достижение понимается в традициях Южной Индии.
Традиция тамильских сиддхов – это ветвь шиваитского индуизма, к которой обычно относятся маргинализированные, не принадлежащие к конкретной касте йогины и целители небрахманского происхождения. Эта традиция – не религия, если под религией понимать наличие своих священнослужителей и писаний, служащих чётко определённой общине. Хотя, конечно, существуют храмы, где служат брахманы-пуджари (специалисты по ритуалам), относящиеся к традиции тамильских сиддхов, их существование в большей степени определяется тем, что классический индуизм признаёт обоснованность достижений этих сиддхов, а не тем, что они образуют институциональную базу этого движения.
Тамильские сиддхи интересуют нас по той причине, что их подход к духовному достижению21 прочно опирается на материальное тело. Как и другие духовные традиции, которые с натяжкой можно обобщённо назвать «тантрой», традиция тамильских сиддхов признаёт дживу (жизненный принцип, или душу, которую они называют uior), тонкое тело классической йоги Патанджали и материальное тело, однако это трёхстороннее разделение не образует ценностной иерархии и тем более не предполагает «спасения души» в ущерб телу. Тело напрямую вовлечено в процесс обретения сиддхи (духовной цели, достигаемой йогином). Поскольку сиддхи достигаются при помощи тапаса (аскезы и покаяния), тело должно находиться в отличном состоянии, чтобы выдержать тапас, необходимый для обретения реализации. По этой причине для укрепления тела и продления жизни используются йогические практики, питание и медицинские процедуры. В процессе продления жизни, называемом каякальпой, используются лекарственные вещества, в том числе яды, такие как ртуть, киноварь (ртутная руда, красная киноварь), мышьяк, квасцы и родственные руды и соли. Такие же материалы используются в алхимии в различных регионах мира и, в частности, в Китае в контексте подобного даосского пути достижения телесного бессмертия. Дэвид Гордон Уайт в своей знаменитой книге «Алхимическое тело» исследовал связи между Китаем и Южной Индией и обобщил процедуры, которые мы также наблюдали в ходе своей полевой работы в Тамилнаде22.
Какое отношение всё это имеет к радужному телу? Похоже, что в традиции тамильских сиддхов имеются свои рассказы о посмертном исчезновении тел мастеров. Об известнейшем недавнем случае – случае Свами Рамалинги, чьё тело растворилось, превратившись в свет, в марте 1874 г., свидетельствуют полицейские отчёты того времени. Религиозное движение Рамалинги, которое существует и в наши дни, настаивает на буквальном исчезновении тела. Рамалинга сохраняет своё присутствие в работе ряда его учеников – а также всякий раз, когда кормят бедных, проявляют сострадание, противостоят угнетению. Религиозная жизнь Свами Рамалинги сосредоточивалась вокруг знаменитого образа Шивы Натараджа, Господа танца, расположенного в прекрасном храме Чидамбарам в сельской местности Тамилнаде. Он также часто обращался к шиваитскому сборнику поэзии «Тирумантирам» Тирумулара23 VIII в. нашей эры. Во всех отношениях источником реформационного духовного движения, которое в XIX в. инициировал Рамалинга (иначе известный как Валлалар), стал Тирумулар. Рамалинга создал