Секундом, был соименен, но не единоверен с еретиком, убили его, растоптав ногами. Убиваемый же уподоблялся святому, говоря: «никто да не отмщает за меня пред судьями, имею своим отмстителем Господа, за Котораго и терплю это от них». Но они не сжалились над говорившим это, устыдились и дней, потому что убили его в самую Четыредесятницу.
66) Новая подлинно ересь, нечестием и делами всецело представляющая собою диавола! В первый еще только раз вымышлено это зло. Если, по-видимому, иные и помышляли о ней когда-либо, то скрывали и таили еще такой образ мыслей. Евсевий же и Арий, как змеи, вышедши из норы, изблевали яд сего нечестия: и Арий принял на себя дерзость изрыгать явную хулу, а Евсевий покровительствовать сей дерзости. Но не мог стать покровителем ереси прежде, пока, как сказано выше, в Царе не нашел ей покровителя. Посему, Отцы наши составили вселенский Собор, и сошедшись в числе более или менее трех сот, осудили арианскую ересь и определили, что она чужда и нова для церковной веры. Но покровители ея, видя себя уже посрамленными и не имея на своей стороне никаких твердых оснований, придумали иной путь и вознамерились защищать ее мирскою властию. При сем иной наипаче подивится их новому и лукавому предприятию и превосходству их ереси пред всеми другими. Ибо вымыслы других ересей к обольщению людей простых имеют силу приводить в безумие убедительностию речей. И язычники, как говорил Апостол, действуют превосходством и убедительностию слов и правдоподобными умствованиями (1 Кор. 2, 14). Иудеи же, оставив Божественныя Писания, как сказал Апостол, ведут уже спор о баснях и родословиях безконечных (1 Тим. 1, 4). Манихеи, а с ними Валентиниане и другие, искажая Божественныя Писания своими прикровенными словами, слагают басни. Но ариане большею дерзостию отличаются пред всеми другими ересями, и доказали, что они меньшия их сестры; потому что, как сказано, ариане более их нечествуют, и в лукавстве соревнуют всем, наипаче же иудеям. Ибо как иудеи, когда не могли обличить Павла, в чем винили его ложно, немедленно повели его к тысяченачальнику и игемону, так и ариане, выдумывая более иудеев, пользуются одной только властию судей, и как скоро противоречит кто им, влекут его к игемону или к военачальнику.
67) Другия ереси, когда обличает их сама истина своими доказательствами, умолкают, потому что обличения приводят их в стыд: новая же и ненавистная ересь ариан, когда низложена доводами, когда посрамленная самою истиною падает уже, тех самых, кого не может убедить словами, старается привлечь насилием, ранами, темницами; и в этом случае давая о себе знать, что она всего менее богочестива. Ибо богочестию свойственно, как говорили мы, не принуждать, а убеждать. И сам Господь, не принуждая, но отдавая на произволение, говорил как всем: аще кто хощет по Мне ити (Матф. 16, 24), так и ученикам: еда и вы хощете ити? (Иоан. 6, 67). Эта же ересь совершенно чужда богочестия. Что же, как не противное Спасителю, надлежало ей делать, когда христоборным вождем нечестие избрала себе Констанция, как бы самого антихриста? Ибо он ради ереси старался соревновать в жестокости во-первых и Саулу. Саул, когда иереи снабдили пищею Давида, дает повеление, и все они истреблены числом до трехсот и пяти. Констанций, поелику все бегут от ереси и исповедуется здравая вера в Господа, в ничто обращает целый Собор трех сот Епископов, и самых Епископов заточает, а народу препятствует поучаться благочестию и молиться Богу, воспрещая богослужебныя собрания. Саул разорил град иерейский Номву: подобно и сей, еще более увеличивая зло, отдал церкви нечестивым. И как тот клеветника Доика предпочел истинным иереям, а Давида гнал, внемля Зифеям: так сей еретиков предпочитает благочестивым, убегающих от него гонит, внемля евнухам своим, клевещущим на православных, не вникая, что, если что делает и пишет в пользу арианской ереси, то во всем этом возстает он против Спасителя.
68) И Ахаав не делал того с иереями Божиими, на что отважился Констанций против епископов. Тот все еще и по убиении Навуфея сокрушался, и увидев Илию, пришел в страх; а этот не устыдился и великаго Осии, не пришел в ужас или в сокрушение, заточив стольких епископов. Но как второй Фараон, тем паче ожесточается, чем более его сокрушают, и каждый день вымышляет худшее и худшее. И что особенно странно в его лукавстве: когда заточаются епископы, случалось и другим людям за виновность в убийстве, или мятеже, или татьбе, подвергаться осуждению по свойству вины своей; и их чрез несколько месяцев по просьбе, как Пилат Варавву, освобождал он, рабов же Христовых не только не отпускает на свободу, но и на заточение осуждает гораздо немилосерднее, став для них неумирающим злом. С одними он дружествен по нравам, а православным враг по благочестивой их вере во Христа. Не ясно ли этим показал он всякому, что и тогдашние Иудеи, испросившие себе Варавву, а Господа распявшие, были таковы же, как и нынешние Констанциевы христоборцы, сам же Констанций, может быть, жестокосерднее Пилата? Ибо тот, видя неправду, умыл, по крайней мере, руки; а этот, заточая святых, тем паче скрежещет зубами.
69) И удивительно ли, что, совратившись в нечестие, так жесток он к епископам, когда и собственнаго своего родства не пощадил, как свойственно человеку? Умертвил он дядей, истребил двоюродных братьев и тестя, на дочери котораго был еще женат, не помиловал страждущих сродников. Всегда и пред всеми был нарушителем клятв; так осмелился быть нечестивым и в отношении к брату. Притворно созидает ему надгробный памятник, и отдает варварам обрученную с ним Олимпиаду, которую тот до самой кончины соблюдал и воспитывал, как будущую супругу свою. Вознамерился нарушить и волю его, хотя обещается быть его наследником, и пишет то, чего постыдился бы всякий, имеющий хотя несколько чувства; а я, сличая его письма, нахожу, что не от природы такия у него расположение, но управляется он внушениями других, вовсе не имея собственнаго ума. И Соломон говорит: Царю послушающу словесе неправедна, вси, иже под ним, законопреступницы (Притч. 29, 12). А он делами своими показывает, что и сам неправеден и окружающие его законопреступники.
70) Посему, когда и сам таков и любит таких людей, может ли когда в чем-либо иметь справедливый и с разумом согласный образ мыслей? Это человек, связанный беззаконием приближенных к нему, его наушники такие люди, у которых мозг потоптан пятами. Посему-то и пишет, и написав раскаивается, и раскаявшись раздражается, и опять сетует, и не зная, что делать, показывает, что
