оправдает свет на лице у Природы.
Хотя Судьба медлит в Запредельном высоком
И работа выглядит тщетной, на которую нашего сердца сила растрачена,
Все будет сделано, для чего наша боль была рождена.
Также как в древности, когда человек пришел вслед за зверем,
Этот высокий божественный преемник придет
За человека неэффективным смертным шагом,
За его тщетным трудом, потом, слезами и кровью:
Он узнает, что смертный разум едва лишь смел думать,
Он сделает то, на что не могло отважиться смертного сердце.
Наследник труда человеческого времени,
Он возьмет на себя ношу богов;
Весь небесный свет посетит земли мысли,
Мощь небес укрепит земные сердца;
Земли дела коснуться высоты сверхчеловеческого,
Зрение Земли расширится до бесконечности.
Тяжелые неизмененные гири несовершенный мир еще угнетают;
Великолепная юность Времени прошла и оказалась не в силах;
Тяжелы и долги годы, что труд наш насчитывает,
И пока крепки печати на душе человека,
И утомлено древней Матери сердце.
О Истина, отстаиваемая в твоем тайном солнце,
Голос ее могучих раздумий в небесах затворенных
О вещах, удаленных в ее светлые глубины,
О Мудрости Великолепие, Мать вселенной,
Созидательница, Вечного Невеста искусная,
Не медли долго своей рукой трансмутирующей,
Давящей тщетно на золотые засовы Времени,
Словно Время не смеет открыть свое сердце Богу.
О лучезарный фонтан восторга мира,
От мира свободная и недосягаемая свыше,
О Блаженство, что вечно живет внутри глубоко скрытое,
Пока люди ищут тебя вовне и никогда не находят,
Мистерия и Размышление с языком иератическим,
Инкарнируй белую страсть твоей силы,
Пошли земле какую-то живую форму тебя.
Один миг наполни своей вечностью,
Позволь твоей бесконечности в одном теле жить,
Всезнанием окутай один разум в моря света,
Вселюбовь пусть бьется в одном человеческом сердце.
Бессмертная, ступая на землю смертной ногой,
Всех небес красоту влей в члены земные!
Всемогущество, подпоясанное силою Бога,
Движения и мгновения смертной воли,
Наполни вечною мощью один человеческий час
И одним жестом измени все грядущее время.
Пусть великое слово с высот будет сказано
И одно великое действие отопрет двери Судьбы".
Его молитва в сопротивляющуюся Ночь вниз погрузилась,
Подавленная тысячью сил, что отрицают,
Словно слишком слабая, чтобы взобраться к Всевышнему.
Но поднялся широкий уступающий Голос;
Дух красоты был явлен в звуке:
Свет плыл вокруг чела чудесного Видения
И на ее устах радость Бессмертного обрела форму.
"О сильный предвестник, твой крик я услышала.
Одна спустится и сломает железный Закон,
Изменит рок Природы силой одинокого духа.
Безграничный Ум, что вместить может мир,
Сладкое и неистовое сердце покоя горячего,
Движимое страстями богов, придет.
Все могущества и величия объединены будут в ней;
Красота небесная на земле гулять будет,
Восторг уснет в туче-сети ее волос,
И в ее теле, как на своем родном дереве,
Бессмертная Любовь ударит своими славными крыльями.
Музыка безгорестных вещей ее очарование соткет;
Арфы Совершенства ее голос настроят,
Потоки Небес будут журчать в ее смехе,
Ее губы будут медовыми сотами Бога,
Ее члены — его кувшинами золотыми экстаза,
Ее груди — восторгом-цветами Парадиза.
Она нести будет Мудрость в своей безгласной груди,
Сила с ней будет, как завоевателя меч,
И из ее глаз блаженство Вечного глядеть будет.
Семя будет посеяно в страшный час Смерти,
Ветвь небес пересажена на человеческую почву;
Природа свой превзойдет смертный шаг;
Судьба изменена будет неизменяющейся волей".
Как пламя исчезает в Свете бескрайнем,
Бессмертно в своем угасая источнике,
Исчезло великолепие и стихло слово.
Эхо восторга, что был близок когда-то,
Гармония путешествовала к какой-то далекой тиши,
В ухе транса музыка стихла,
Каденция, далекими каденциями призванная,
Голос, что дрожал в напряжении, отступил.
Ее форма от страстно желавшей земли удалилась,
Оставляя близость к чувству покинутому,
Поднимаясь к ее недостижимому дому.
Одинокие, блестящие, пустые внутренние лежали поля;
Все было незаполненным беспорядочным духовным пространством,
Беспристрастным, незанятым, пустыней светлого мира.
Затем линия двинулась к далекому краю покоя:
С теплыми губами чувствительная мягкая земная волна,
Быстрый и многоголосый стон и смех,
Пришли, скользя на ногах белых звука.
Открыта была глубокая слава сердца Безмолвия;
Абсолютные бездвижные безмолвия
Уступили дыханию смертного воздуха,
Растворяясь безгранично небеса транса
Обрушились в просыпающемся разуме. Вечность
Опустила свои несообщающиеся веки
На свои одиночества, удаленные от зрелища
За пределами безгласной мистерией сна.
Грандиозная передышка закончилась, освобождение широкое.
Через свет быстро отступающих планов,
Что убегали от него, как от звезды падающей,
Вынужденная заполнять свой человеческий дом во Времени,
Его душа скользила назад в скорость и шум
Обширных занятий сотворенных существ.
Чудес небес колесница
С широкой основой, чтобы нести на огненных колесах богов,
Пылая, он пронесся через ворота духовные.
Смертное движение получило его в свое окружение.
Снова он двигался среди сцен материальных,
Намеками с высот поднятый
И в паузах строящего мозга
Касаемый мыслями, что несут бездонную волну
Природы и летят назад к берегам скрытым.
Вечный искатель в поле эпох,
Осажденный невыносимым прессом часов,
Снова был полон сил для великих дел быстроногих.
Проснувшийся под сводом Ночи невежественным,
Он видел неисчислимое население звезд
И слышал неудовлетворенного потока вопрос,
И трудился с создателем формы, измеряющим Разумом.
Странник с оккультных невидимых солнц,
Претворяющий судьбу мимолетных существ,
Бог в фигуре вставшего зверя,
Он поднял свой лоб завоевателя к небесам,
Империю души утверждая
На Материи и ее ограниченной вселенной,
Как на прочном утесе в морях бесконечных.
Господь Жизни свои могучие круги возобновил
На скудном поле земного шара сомнительного.
Конец книги третьей,
песни четвертой
Конец первой части
Книга 4. Книга рождения и поиска
Песнь первая
Рождение и детство Пламени
Менада циклов желания,
Вокруг Светила, которого не смеет касаться,
Спеша к далекой, неведомой цели,
Земля следовала за бесконечным путешествием Солнца.
Разум, но полупроснувшийся, в качании пустоты
На груди Несознания выдумывал жизнь
И нес этот конечный мир мысли и дела
Сквозь неподвижный транс Бесконечности.
Обширное и неизменное с нею бежало молчание:
Пленница скорости на украшенном драгоценностями колесе,
Она общалась с мистическим сердцем в Пространстве.
Среди неясной тишины звезд
Она к какому-то нераскрытому событию двигалась
И ее ритм отмерял долгое кружение Времени.
В непрестанном вращении по пурпурному ободу
День за днем спешил как спицы расцвеченные,
И сквозь чары переменчивых воздушных оттенков
Сезоны шествовали в связном многозначительном танце
Символическим карнавалом изменяющегося года.
Сквозь горячее томление почвы
Шагало Лето в своей пышности неистовых полдней
И штамповало свою тиранию знойного света
И голубую печать огромного
