Одним из важнейших приобретений достигшего является жалость, сострадание, выражающее содержание бодхисаттвовского альтруизма.
Бодхисаттвовская мысль — основа обретения состояния нирваны
Трансцендентная имманентность человека заключается в том, что в человеческую личность входит трансцендентный дух — алая — виджняна и имманентный материальный организм тела с пятью скандхами. Этот дух постоянно проявляется через материальную оболочку в виде чувств (первая сигнальная система) и в виде сознания (вторая сигнальная система). Сам дух, или алая — виджняна, содержит в себе все качества Будды, но не может их реализовать из‑за наличия авидьи. Но некоторые из этих качеств пробиваются сквозь панцирь авидьи: это — любовь и жалость как самые основные качества Будды — бога. Эти качества проявляются в виде инстинкта — жалости или любви у животных и более широко — у человека. У обыкновенного смертного это — любовь к любимому или к любимой. Переживание этого чувства иногда достигает формы крайней экзальтации, так что некоторые влюблённые готовы на самопожертвование ради любви и могут прийти к самоубийству из‑за неудовлетворённой любви, и т. п. Почти без исключения человек проявляет жалость к своим детям и родителям. Дальше это божественное свойство расширяется и углубляется через мораль и нравственность, поддержанные религией. В самой религии, буддийской махаяне, сострадание, жалость становятся одним из важнейших методов совершенствования личности, без которого невозможно обрести состояние подлинной нирваны. Это объясняется тем, что эмоциональное чувство жалости есть положительная эмоция человека в противоположность отрицательным эмоциям — клешам. Прежде всего она противоположна авидье. Человек, идущий по пути к нирване, должен вытеснить авидью, сжигая её мудростью (джняной), и на её месте обрести сострадание, заполнить им своё сознание. Когда сознание индивида будет полностью заполнено жалостью, состраданием, тогда такое сознание будет называться бодхисаттвовской мыслью. Обладатель такого сознания будет называться бодхисаттвой.
Бодхисаттвы иерархически подразделяются на десять ступеней. Каждая высшая ступень по отношению к предыдущей выше по силе обретения альтруизма и по обладанию сверхъестественной силой. Индивид, обладающий бодхисаттвовской мыслью, есть сверхчеловек или богочеловек, победивший в себе всё материальное и приобретший идеальные силы. Бодхисаттва десятой ступени есть почти такое же нирванистическое существо, как Будда.
Бодхисаттвовское сострадание имеет три разновидности: мысль, подобную царю; мысль, подобную лодочнику, и мысль, подобную пастуху.
1. Бодхисаттва отличается от других буддийских святых хинаяны — архатов и пратьекабудд — тем, что в нём заложена сострадательная страсть ко всей сансаре. Бодхисаттва первой ступени уже не может спокойно спать и постоянно размышляет, как спасти мучеников сансары от их бесконечных и бесчисленно разнообразных страданий. Бодхисаттвы, разделяющие мысль, подобную царю, рассуждают так: "Бодхисаттвы, не обладая всемогуществом Будды, не могут спасти всю сансару. Поэтому ради спасения всех живых существ, томящихся в сансаре, мы должны заниматься тантрийской практикой, чтобы быстрее реализовать состояние всемогущества Будды, и потом, подобно царю, своей силой и властью, божественным всемогуществом мы сможем освобождать живые существа от сансарных страданий". Такой бодхисаттва никогда не ставит целью своего просветления обретение личного блаженства. Если целью достижения нирваны будет индивидуальная цель, то ищущий никогда не обретёт её. Поэтому в философских диспутах махаянских школ ставится вопрос: как будет спасаться человек, оставшийся последним в сансаре, ради кого он должен проявить сострадание, чтобы обрести нирвану?
2. Бодхисаттвы, разделяющие мысль, подобную лодогнику, декларируют: "Мы должны спасти всех мучеников сансары и только вместе с ними должны войти в пределы нирваны подобно тому, как лодочник во время великого наводнения (как Ной) спасает своё имущество и домашний скот. А стремиться в нирвану ранее всех других мучающихся и беспомощных бодхисаттве не пристало".
3. Бодхисаттва Авалокитешвара (бодхисаттва — пастух) имеет устремление войти в нирвану самым последним, когда все живые существа до последнего уже достигнут освобождения. Поэтому бодхисаттва — пастух клянётся: "Я войду в нирвану подобно пастуху, который идёт на отдых лишь тогда, когда весь скот до одного загонит на скотный двор".
Бодхисаттвы, находясь в сансаре среди мучеников, постоянно направляют свои мысли на то, как бы облегчить муки отдельных индивидуумов и вообще всех живых от их ежемгновенных страданий и показать пути совершенствования, ведущие к нирване. С приобретением бодхисаттвовского альтруизма индивид вытесняет постепенно все грехи, собранные деяниями авидьи и всех остальных клеш. С момента освобождения от грехов индивид освобождается от мук, накопленных кармически.
В "Занлуне", входящем в отдел сутр "Трипитаки", есть одна притча. В одном из прошлых рождений наш Будда Шакьямуни, будучи простым смертным, за свои грехи кармически переродился в аду. Ему пришлось с одним напарником — мучеником возить железную телегу с громадными камнями. Они настолько были изнурены и истощены, что могли сквозь рёбра и зияющие раны видеть внутренние органы. Но однажды Будде, в то время мученику ада, спонтанно пришло чувство сострадания к своему напарнику. Искренняя мысль во что бы то ни стало помочь переросла в желание вообще освободить его от этих мук, приняв на себя все его невыносимые мучения. С такими мыслями он начал предпринимать практические действия. Он лечил его по силе возможности, скрываясь от надсмотрщиков ада. И благодаря этим мыслям и действиям сам оказался вне ада. По учению Будды, мученики ада живут каждый сам по себе, никогда у них не возникает жалости или сострадания друг к другу. Появление подобной бодхисаттвовской мысли в условиях ада почти не допустима; поэтому та мысль о помощи, будучи столь сильна, вытеснила, сняла с него все грехи, за которые карма удерживала его в аду. С исчезновением грехов исчезли муки и, естественно, сам ад.
Бодхисаттва, достигший определённой ступени, по мере углубления и заполнения своего сознания альтруизмом, срывает занавес иллюзии клеш, занавес авидьи. Есть рассказ из жизни великого бодхисаттвы Асанги.
Асанга был старшим братом известного буддийского философа V века Васубандху, комментатора "Абхидхармы". Пока Васубандху пребывал сторонником хинаянской школы вайбхашиков, Асанга стал махаянистом; впоследствии он был одним из основателей махаянской школы йогачаров. Будучи махаянистом, Асанга решил составить ясное руководство, указывающее все ступени путей, как хинаянских, так и махаянских. В результате тщательного изучения всех разделов "Трипитаки" и длительного, самостоятельного обдумывания проблемы он пришёл к выводу, что подобное руководство, подробно описывающее все ступени пути от простого смертного до его слияния с нирваной, может дать только Победоносный Будда. Людям, стоящим по развитию ниже Будды, этот труд не по силам. По этой причине он задался целью лицезреть Будду Майтрею. Европейские буддологи неверно принимают Майтрею за бодхисаттву, потому что во времена Шакьямуни он был одним из восьми дежурных бодхисаттв. На самом деле он является подлинным Победоносным Буддой и входит в число последних Тысячи Будд.
Итак, чтобы лицезреть Майтрею, нужно было созерцать его тантрийским способом. Для этого Асанга нашёл Учителя, обладавшего тантрийским методом созерцания Майтреи. Получил от него посвящение и ушёл в пещеру на созерцательный экстаз. В первые три года он созерцал строго по правилам, указанным Учителем (Гуру), с чтением мантр (мантрических формул заклинания). Но время прошло без всякого заметного успеха. Майтрею он не увидел даже во сне. Тогда он пал духом и пошёл скитаться по миру. Однажды он встретил старика на берегу засохшей речки. Когда Асанга подошёл к нему, тот был занят вязанием рыбацкой сети. Асанга спросил его с удивлением: "Это чем же Вы занимаетесь"?
Старик: "Я вяжу сети для ловли рыбы".
Асанга: "Но где же у Вас вода, в которой водилась бы рыба"?
Старик, показав пальцем на засохшую речку, сказал: "По этому руслу в будущем потечёт вода и будет рыба".
Асанга задумался и пришёл к выводу, что он недостаточно занимался созерцательной практикой, ибо простые смертные, борясь за жизнь и надеясь на почти несбыточное, не отступают от жизненной цели и продолжают упорно действовать, а он, возжелав лицезреть Победоносного, отступил от поставленной цели. С этими мыслями Асанга вернулся в пещеру.
Прошло ещё три года практики, и по — прежнему ему не удалось увидеть Майтрею даже во сне. Опять вернулось к нему разочарование, и он пошёл скитаться. На этот раз, проходя мимо заброшенной каменоломни, он заметил человека, который тёр большой кусок камня о другой камень. Асанга подошёл к нему и спросил: "Для чего Вы трёте эту глыбу"?
