Между тем я продолжал получать от множества читателей со всех концов света тысячи писем, касающихся моего перевода книги первой Евангелия Мира от ессеев, и во всех этих письмах содержались вопросы о второй и третьей книгах, обещанных в предисловии к первой. В конце концов я набрался смелости и начал все заново. Прошедшие годы смягчили мое отношение к критике друга, я увидел ее в новом свете. Я переписал весь текст целиком, стараясь подходить к нему как к литературе, к поэзии, трактующей великие проблемы жизни — как древней, так и современной. Нелегко сохранять верность оригиналу, в то же самое время представляя великие истины так, чтобы они смогли увлечь человека двадцатого столетия. И все-таки попытаться стоило, ибо ессеи стремились прежде всего завоевывать людские сердца доводами разума, сильным и живым примером своей собственной жизни.
Как это ни грустно, Олдос не дожил до второго моего перевода. Мне кажется, этот перевод мог бы ему понравиться (как-никак ни единой сноски!), однако вынесение окончательного приговора следует предоставить читателям. Если книги вторая и третья станут столь же популярными, сколь и первая, я буду считать, что труды многих, многих моих лет будут полностью вознаграждены.
Эдмонд Бордо Шекели
Сан-Диего, Калифорния, 1 ноября 1974 года.
Три пути ведут нас к Истине. Первый это путь сознания, второй — путь природы, третий — накопленный прошлыми поколениями опыт, который передается нам в виде великих шедевров всех эпох. Человек и человечество с незапамятных времен следовали всеми тремя путями.
Первый путь к Истине — путь сознания — это путь, которым шли великие мистики. Они считали, что сознание является для нас самой непосредственной из реальностей, ключом к тайнам Вселенной. Это нечто, что кроется в нас, что и есть мы. И в ходе столетий мистики сделали открытие, установив, что законы, правящие человеческим сознанием, обладают особенностями, которые отсутствуют в законах, правящих вещественной Вселенной.
Сознанию присуще некое динамическое единство, в котором единственное является в то же самое время множественным. Разного рода мысли, идеи, ассоциации, образы, воспоминания и интуиции одновременно овладевают нашим сознанием на какие-то доли минуты или секунды, и тем не менее эта множественность образует единое динамичное целое. Вследствие этого законы математики, являющиеся точными для вещественного мира, являющиеся ключевыми для его понимания, утрачивают свою точность в сфере сознательного — сфере, в которой дважды два далеко не всегда дает четыре. Мистики обнаружили также, что мерки пространства, времени и веса, обладающие универсальной истинностью в природе и во всем вещественном мире, неприменимы к сознанию, для которого несколько секунд порой равноценны часам, а часы — минуте.
Сознание наше обретается не в пространстве и потому не может измеряться в пространственных понятиях. Оно обладает собственным временем, которое зачастую оказывается безвременьем, а потому и временные мерки неприложимы к Истине, добытой на этом пути. Великие мистики установили, что человеческое сознание — помимо того, что оно является для нас непосредственнейшей и сокровеннейшей из реальностей, — в то же самое время представляет собой ближайший к нам источник энергии, гармонии и знания. Путь к Истине, ведущий через сознание и идущий областями сознания, породил в ходе веков великие учения человечества, великие интуиции и великие шедевры. Таков, стало быть, первый путь к Истине или первый ее источник, так и понимает и истолковывает его традиция ессеев.
К несчастью, величественные изначальные интуиции великих учителей, переходя к последующим поколениям, нередко утрачивают свою живительную силу. Очень часто их видоизменяют, искажают и обращают в догмы, а еще чаще их ценности застывают и выхолащиваются в человеческих установлениях и организованных иерархиях. Пески времени удушают чистые интуиции и в конце концов искателям Истины приходится заниматься раскопками, чтобы проникнуть в ее сущность.
Еще одна опасность состоит в том, что люди, следующие этому пути к Истине — пути сознания, — могут увлечься преувеличениями. Они начинают думать, что этот путь — единственный, и отвергать все иные пути. Весьма часто случается, что они прилагают специфические законы человеческого сознания к вещественному миру, в котором эти законы лишаются точности, да еще и отрицают законы, справедливые именно в этой области. Нередко мистик творит для себя собственную вселенную, все более и более отрывающуюся от реальности, и заканчивает в башне из слоновой кости, лишившись какой бы то ни было связи с реальностью и с жизнью.
Второй из трех путей — это путь природы. В то время как первый путь начинается изнутри человеческого существа и затем проникает в целостную сущность вещей, второй ведет нас в противоположном направлении. Его исходной точкой является внешний мир. Это путь ученого и человечество продвигалось по нему век за веком, опыт за опытом, используя индуктивный и дедуктивный методы. Ученый, имеющий дело с точными количественными измерениями, промеряет все, что может, в пространстве и времени, устанавливая все возможные взаимные связи.
С помощью телескопа он проникает в удаленные космические пространства, в различные звездные и галактические системы; с помощью спектрального анализа он измеряет в космическом пространстве вещественный состав различных планет; С помощью математических расчетов он предсказывает движение небесных тел. Применяя закон причинности, ученый устанавливает протяженную цепочку причин и следствий, которая помогает ему промерить Вселенную, равно как и жизнь.
Но и ученому, подобно мистику, случается увлечься преувеличениями. Преобразовав жизнь человечества и создав великие ценности, годные для человека на все времена, наука не смогла дать полностью удовлетворительное решение конечных проблем существования, жизни и Вселенной. Ученый владеет протяженной цепочкой причин и следствий, надежной и крепкой во всех ее звеньях, но он не имеет ни малейшего понятия, что ему делать с концом этой цепочки. У него нет твердой опорной точки, в которой он мог бы закрепить этот конец, и потому, продвигаясь к Истине через природу и вещественный мир, он не способен ответить на великие и вечные вопросы, касающиеся начала и конца всех вещей.
Величайшие из ученых сознают, что в метафизической сфере, лежащей за пределами цепочки научных знаний, существует нечто — уходящее вдаль от места, в котором кончается их цепочка. Впрочем, и среди ученых имеются догматики, отрицающие любые подходы к Истине, отличные от принятого ими, отказывающиеся признавать реальность фактов и явлений, которые им не удается аккуратно встроить в свою систему категорий и классификации.
Путь к Истине, пролегающий через природу, это не путь ученого догматика, так же как первый путь не является путем однобокого мистика. Природа это великая открытая книга, в которой можно отыскать все что угодно, если мы научимся извлекать из нее вдохновение, которое она даровала великим мыслителям всех времен. Если мы изучим язык природы, она откроет нам все законы жизни и Вселенной.
Именно по этой причине все великие учителя человечества время от времени уединялись для общения с природой: Заратустра и Моисей удалялись в горы, Будда уходил в лес, Иисус и ессеи — в пустыню: наряду с путем сознания они следовали и второму пути. Эти пути не противоречат один другому, но гармонично дополняют друг друга, даруя исчерпывающее знание законов, истинных для обоих путей. Именно так великие учителя постигали дивные, глубочайшие истины, которые затем служили источниками вдохновения для миллионов людей на протяжении тысяч лет.
Третий путь к Истине — это мудрость, знание и опыт, накопленные великими мыслителями всех веков и передаваемые нам в виде великих учений, великих священных книг или писаний, великих шедевров мировой литературы, которые в единстве своем образуют то, что мы называем ныне мировой культурой. Итак, если говорить коротко, наш подход к Истине является трехсложным: через сознание, через природу и через культуру.
В следующих главах этой книги мы пройдем по этому, ведущему к Истине, тройственному пути, мы рассмотрим и переведем некоторые из великих священных писаний ессеев.
Изучать эти великие писания можно разными методами. Один из них — это метод теологов и организованных Церквей и состоит он в том, чтобы рассматривать каждый текст буквально. Таков догматический подход, являющийся итогом долгого процесса омертвления, посредством которого истины неизбежно преобразуются в догмы.
Когда теолог следует этому легчайшему, но одностороннему пути, он сталкивается с бесконечными противоречиями и сложностями и приходит к заключению столь же далекому от истины, сколь и заключение ученого истолкователя этих текстов, отвергающего их как совершенно бессмысленные и лишенные какой-либо ценности. Подходы догматического теолога и стремящегося «отбросить ненужное» ученого представляют собой две крайности.
