2. Посему, как мне кажется, один из толковников [1145] хорошо и удачно выразил ту же мысль другим наименованием, вместо о изменяемых сказав: о лилиях. Скорое увядание цветов почел он приличным применить к бренности человеческого естества.
Но поелику слово поставлено в будущем времени, ибо сказано: о тех, которые изменятся, как будто сие изменение произойдет с нами впоследствии, то посмотрим, не указывает ли оно нам на мысль о воскресении, в котором дано будет нам изменение, и изменение в состояние лучшее и духовное. Ибо сказано: сеется в тление, востает в нетлении (1 Кор. 15:42–44). Тогда изменится вместе с нами и вся чувственная тварь. Ибо и небеса яко риза обетшают, и яко одежду свиет их Бог, и изменятся (Пс. 101:27).
Тогда, по слову Исаии, и солнце сделается в семь крат больше себя самого, а луна величиною как ныне солнце (Ис. 30:26). Поелику же словеса Божии писаны не для всех, а только для тех, которые имеют уши по внутреннему человеку, то пророк и надписал: о изменяемых, как думаю, о тех, которые заботятся о себе самих и чрез упражнение в благочестии непрестанно более и более преуспевают. Ибо это есть прекраснейшее изменение, какое дарует нам десница Вышнего. Такое изменение сознавал в себе и блаженный Давид, когда, вкусив благ добродетели, простирался вперед. Ибо что говорит? Ирех: ныне начах, сия измена десницы Вышняго (Пс. 76:11). Посему для преуспевающего в добродетели нет мгновения, в которое бы он не изменялся. Ибо сказано: егда бех младенец, глаголах яко младенец, мудрствовах яко младенец, смышлях яко младенец: егда же бых муж, отвергох младенческая (1 Кор. 13:11). И опять, сделавшись мужем, не прекратил своей деятельности, но задняя забывая, в предняя же простираяся, к намеренному тек, к почести вышняго звания (Флп. 3:13, 14). Посему и то – изменение, когда внутренний человек со дня на день обновляется.
Поелику же пророк хочет возвестить нам о Возлюбленнем, Который принял на Себя Домостроительство Воплощения для нас, достойных такой милости, то говорит, что песнь сия дана сыном Кореовым. Ибо это песнь, а не псалом, и потому была передана одним голосом и только стройным пением, без сопровождения звуками органа. Песнь же о Возлюбленнем. И толковать ли тебе, какого Возлюбленного разумеет слово? Или и прежде моих слов знаешь это, помня об упоминаемом в Евангелии гласе: Сей есть Сын Мой возлюбленный, о Немже благоволих: Того послушайте (Мф. 17:5)? Он возлюблен Отцом, как Единородный; возлюблен всей тварью, как человеколюбивый Отец и благой Предстатель. А возлюбленное и благое в существе своем одно и то же. Посему некоторые хорошо определили, назвав благим то, чего все желают. Но не всякий может достигнуть совершенства любви и познать истинно Возлюбленного, а только тот, кто совлекся уже ветхаго человека, тлеющаго в похотех прелестных (Еф. 4:22) и облекся в новаго, обновляемаго в разум по образу Создавшего (Кол. 3:10). Кто любит деньги, воспламеняется тленной телесной красотой, предпочитает настоящую славу, тот, истощив силу любви на что не следовало, делается слеп к созерцанию истинно Возлюбленного. Посему сказано: возлюбиши Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всем умом твоим (Мк. 12:30). Слово всем не допускает уделения любви на другие предметы. Ибо сколько истратишь любви на земные предметы, столько, по необходимости, недостанет у тебя в целом. Посему-то немногие из людей наименованы друзьями Божиими, как Моисей, о котором написано, что он друг Божий (Исх. 33:11), и как Иоанн. Ибо сказано: друг Женихов, стоя, радостию радуется (Ин. 3:29), то есть кто имеет твердую и непоколебимую любовь ко Христу, тот достоин Его дружбы. Посему и Господь уже достигшим совершенства ученикам говорит: не ктому вас глаголю рабы, но други, яко раб не весть, что творит Господь его (Ин. 15:15). Итак, совершенному возможно познать истинно Возлюбленного. И действительно, одни святые суть друзья Божии и друзья друг другу, а всякий порочный и невежда – не друг; потому что блага дружбы несовместны с худым расположением сердца. Почему безобразное и нестройное не может прийти в согласие дружбы? Ибо зло враждебно не только добру, но и самому себе.
Но уже приступим к истолкованию пророческих слов.
Святые – друзья Божии и друзья друг другу. Зло враждебно не только добру, но и самому себе3. (2) Отрыгну сердце мое слово благо. Иные полагали, что сие говорится от лица Отца о Слове, Которое было в начале у Отца и Которое, говорят они, Отец извел как бы из сердца, из самой утробы, и от благого сердца произошло Слово благо. А мне кажется, что слова сии относятся к лицу пророческому, потому что последующие слова не подтверждают сего толкования об Отце. Отец не мог бы сказать о Своем языке: язык Мой трость книжника скорописца. (3) Красен добротою паче сынов человеческих. Потому что несравнимо с человеками имеет Он превосходство красоты. И далее говорит: (8) сего ради помаза Тя, Боже, Бог Твой елеем радости. Не сказал: помазах Тя Бог Твой, но — помаза Тя; из чего видно, что иное есть лицо говорящее. Кто же это лицо, как не пророк, ощутивший действие на него Духа Святого? Он говорит: отрыгну сердце мое слово благо. Отрыжка есть внутренний воздух, при пищеварении из расторгшихся пузырьков поднимающийся вверх, и напитанный хлебом живым, сшедшим с небеси и дающим жизнь миру (Ин. 6:33), насыщенный всяким глаголом, исходящим из уст Божиих, то есть, по обыкновенному в Писании иносказанию, душа, напитанная священными учениями, дает отрыжку, сообразную пище. А как пища была словесная и добрая, то пророк отрыгает слово благо. Благий человек от благаго сокровища сердца своего износит благая (Мф. 12:35). Будем и мы искать пищи в слове к насыщению душ своих (ибо сказано: праведный ядый насытит душу свою — Притч. 13:26), чтобы сообразно с тем, что напитало нас, произносить нам не какое-либо слово, но слово благо. Человек лукавый, напитанный нечестивыми учениями, отрыгает из сердца слово лукавое. Не видишь ли, что отрыгают уста еретиков? Подлинно нечто отвратительное и смрадное, изобличающее, как сильна и глубока болезнь сих несчастных! Ибо лукавый человек от лукаваго сокровища сердца своего износит лукавая. Посему чешем слухом (2 Тим. 4:3) не избирай себе таких учителей, которые могут произвести болезнь в твоей внутренности и сделать, что отрыгнешь слова лукавые, за которые будешь осужден в день Суда. Ибо сказано: от словес своих оправдишися и от словес своих осудишися (Мф. 12:37).
Глаголю аз дела моя Цареви. И сие изречение, конечно, ведет нас к мысли о лице пророческом. Глаголю аз дела моя Цареви – это значит: «признаюсь пред судьей и обнаружением собственных дел своих предварю обвинителя». Ибо мы прияли такую заповедь: глаголи ты беззакония твоя прежде, да оправдишися (Ис. 43:26). Язык мой трость книжника скорописца. Как трость есть орудие письма, когда опытная рука движет ею для начертания написуемого, так и язык праведника, когда Святой Дух им движет, погружаемый не в чернила, но в Дух Бога Живого, на сердцах верующих написывает слова вечной жизни. Посему Дух Святой есть книжник, потому что премудр и всех научает, и скорописец, потому что быстро движение мысли. Пишет же в нас Дух помышления не на скрижалех каменных, но на скрижалех сердца плотяных (2 Кор. 3:3). А по мере широты сердца Дух пишет на сердцах более или менее; по мере предуготовительной чистоты пишет или для всех явственно, или неявственно. По скорости же написуемого целая уже вселенная наполнена благовестием.
Следующие за сим слова, кажется мне, должно принять за начало особой речи и не связывать их с предыдущими, но приложить к последующим. Ибо слова: красен добротою, как думаю, чрез обращение говорящего сказаны ко Господу.
4. (3) Красен добротою паче сынов человеческих, излияся благодать во устнах Твоих. К этой мысли приводят нас Акила и Симмах. Первый говорит: Ты украшен красотою паче сынов человеческих; а Симмах: Ты прекрасен красотою паче сынов человеческих. Посему красным добротою пророк называет Господа, приникнув в Его Божество, потому что воспевает не красоту Его плоти. Ибо видехом Его, и не имяше вида, ни доброты: но вид Его безчестен, умален паче всех сынов человеческих (Ис. 53:2–3). Из сего явно, что пророк, созерцая светозарность Господа и объятый ее сиянием, душевно уязвленный сей добротой, подвигся Божественной любовью к мысленной красоте. А когда она явится душе человеческой, тогда все дотоле любимое окажется гнусным и презренным. Посему и Павел, когда увидел Краснаго добротою, вся вменил за уметы, да Христа приобрящет (ср. Флп. 3:8). И хотя чуждые слову истины проповедь евангельскую называют юродством, уничижая за простоту речи в Писании, но мы, которые хвалимся Крестом Христовым, которым открыто Духом, яже от Бога дарованная нам, не в наученых человеческия премудрости словесех (1 Кор. 2:12, 13), мы знаем, что в учении о Христе излиялось на нас от Бога богатство благодати. Посему-то в короткое время проповедь обтекла почти целую вселенную, ибо обильная и щедрая благодать излита на проповедников Евангелия, которых Писание наименовало и устнами Христовыми.
