В фарисейском иудаизме — совершенно иная доктрина воплощения: она гласит, что все человечество в целом есть воплощение Бога и что цель человечества состоит в том, чтобы вырабатывать все возможности этого воплощения, а не уничтожать их посредством принесения в жертву самих себя.
Поэтому дуализм рассказа о Варавве с его разделением духа и плоти симптоматичен для дуализма эллинистического христианства, отчаявшегося в человеческой природе и неспособного воплотить идеал объединения всех человеческих импульсов в целостную личность.
* * *
Иисус был добрым человеком, попавшим в руки язычников. Я хочу этим сказать, что он попал в руки тех, кто не понимал, что превратить его в бога означало умалить его. Он попытался установить Царство Божие на земле — и потерпел неудачу. Но смыслом его жизни была эта попытка, а не ее провал. Как еврей он боролся не против некого метафизического зла, а против Рима. Однако движение, отрицавшее его жизнь, обожествив его самого, ложно изобразило Иисуса противостоящим народу, который он любил всей душой и ради которого боролся. Совершенно логичным результатом стало то, что это движение, позднейшее христианство, успешно приспособилось к Риму, поладило с ним и стало официальной религией той самой империи, которая распяла Иисуса.
Приложение 1
Эпизод с Вараввой в четырех евангелиях
На всякий же праздник отпускал он им одного узника, о котором просили. Тогда был в узах некто, по имени Варавва, со своими сообщниками, которые во время мятежа сделали убийство. И народ начал кричать и просить Пилата о том, что он всегда делал для них. Он сказал им в ответ: хотите ли, отпущу вам Царя Иудейского? Ибо знал, что первосвященники предали его из зависти. Но первосвященники возбудили народ просить, чтобы отпустил им лучше Варавву. Пилат, отвечая опять, сказал им: что же хотите, чтобы я сделал с тем, которого вы называете Царем Иудейским? Они опять закричали: распни его. Пилат сказал им: какое же зло сделал он? Но они еще сильнее закричали: распни его. Тогда Пилат, желая сделать угодное народу, отпустил им Варавву, а Иисуса, бив, предал на распятие.
Мк., 15:6–15. (Это самый ранний рассказ об эпизоде с Вараввой; он написан около 70 г. н. э. в Риме.)
На праздник же Пасхи правитель имел обычай отпускать народу одного узника, которого хотели; был тогда у них известный узник, называемый Варавва: итак, когда собрались они, сказал им Пилат: кого хотите, чтоб я отпустил вам: Варавву или Иисуса, называемого Христом? ибо знал, что предали его из зависти. Между тем, как сидел он на судейском месте, жена его послала ему сказать: не делай ничего праведнику тому, потому что я ныне во сне много пострадала за него.
Но первосвященники и старейшины возбудили народ просить за Варавву, а Иисуса погубить. Тогда правитель спросил их: кого из двух хотите, чтоб я отпустил вам? Они сказали: Варавву. Пилат говорит им: что же я сделаю Иисусу, называемому Христом? Говорят ему все: да будет распят. Правитель сказал: какое же зло сделал он? Но они еще сильнее кричали: да будет распят.
Пилат, видя, что ничто не помогает, но смятение увеличивается, взял воды и умыл руки пред народом, и сказал: невиновен я в крови праведника сего; смотрите вы. И отвечая, весь народ сказал: кровь его на нас и на детях наших. Тогда отпустил им Варавву, а Иисуса бив предал на распятие.
Мф., 27:15–26. (Это второй из рассказов; он написан около 80 г. н. э. в Александрии.)[125]
Пилат же, созвав первосвященников и начальников и народ, сказал им: вы привели ко мне человека сего, как развращающего народ; и вот я при вас исследовал и не нашел человека сего виновным ни в чем том, в чем вы обвиняете его; и Ирод также, ибо я посылал его к нему; и ничего не найдено в нем достойного смерти; итак, наказав его, отпущу. А ему и нужно было для праздника отпустить им одного узника. Но весь народ стал кричать: смерть ему! А отпусти нам Варавву. Варавва был посажен в темницу за произведенное в городе возмущение и убийство. Пилат снова возвысил голос, желая отпустить Иисуса. Но они кричали: распни, распни его! Он в третий раз сказал им, какое же зло сделал он? я ничего достойного смерти не нашел в нем; итак, наказав его, отпущу. Но они продолжали с великим криком требовать, чтобы он был распят; и превозмог крик их и первосвященников. И Пилат решил быть по прошению их, и отпустил им посаженного за возмущение и убийство в темницу, которого они просили, а Иисуса предал в их волю.
Лк., 23:13–25. (Этот рассказ написан, вероятно, около 85 г. н. э. в Греции или Сирии.)
Пилат сказал ему: что есть истина? И, сказав это, опять вышел к Иудеям и сказал им: я никакой вины не нахожу в нем. Есть же у вас обычай, чтобы я одного отпускал вам на Пасху; хотите ли отпущу вам Царя Иудейского? Тогда опять закричали все, говоря: не его, но Варавву. Варавва же был разбойник.
Тогда Пилат взял Иисуса, и велел бить его. И воины, сплетши венец из терниев, возложили ему на голову, и одели его в багряницу, и говорили, радуйся, Царь Иудейский! и били его по ланитам.
Пилат опять вышел и сказал им: вот я вывожу его к вам, чтобы вы знали, что я не нахожу в нем никакой вины. Тогда вышел Иисус в терновом венце и в багрянице. И сказал им Пилат: се Человек! Когда же увидели его первосвященники и служители, то закричали: распни, распни его! Пилат говорит им, возьмите его вы, и распните; ибо я не нахожу в нем вины. Иудеи отвечали ему, мы имеем закон, и по закону нашему он должен умереть, потому что сделал себя Сыном Божиим.
Пилат, услышав это слово, больше убоялся. И опять пошел в преторию и сказал Иисусу: откуда ты? Но Иисус не дал ему ответа. Пилат говорит ему: мне ли не отвечаешь? не знаешь ли, что я имею власть распять тебя, и власть имею отпустить тебя? Иисус отвечал: ты не имел бы надо мною никакой власти, если бы не было дано тебе свыше; посему более греха на том, кто предал меня тебе.
С этого времени Пилат искал отпустить его, иудеи же кричали: если отпустишь его, ты не друг кесарю. Всякий, делающий себя царем, противник кесарю. Пилат, услышав это слово, вывел вон Иисуса, и сел на судилище, на месте называемом Лифостротон (Каменный помост), а по-еврейски Гаввафа. Тогда была пятница перед Пасхою, и час шестый. И сказал Пилат иудеям: се, Царь ваш! Но они закричали: возьми, возьми, распни Его!
Пилат говорит им: Царя ли вашего распну? Первосвященники отвечали: нет у нас царя кроме кесаря. Тогда, наконец, он предал его им на распятие.
Ин., 18:38–19:16. (Это самый поздний из евангельских текстов; он написан около 100 г. н. э. в Малой Азии.)
Приложение 2
Рукописи Нового Завета
Язык, на котором написан Новый Завет, — греческий (Ветхий Завет написан на еврейском, за исключением немногих отрывков на родственном ему арамейском языке). Возможно, имелся еврейский или арамейский источник синоптических Евангелий (он был бы документом Иерусалимской церкви), но до сих пор ничего подобного найдено не было. Имеется Новый Завет на сирийском языке (разновидность арамейского), но это перевод с греческого, и он датируется III веком.
Самые ранние связные тексты (неполные) Нового Завета датируются III веком, это папирусы Честера Битти и Бодмера. Имеется также несколько очень важных полных рукописей IV века, Ватиканский кодекс и Синайский кодекс. Из этих ранних текстов очевидно, например, что окончание Евангелия от Марка (16:9–20) и рассказ в Евангелии от Иоанна о женщине, «застигнутой в прелюбодеянии», представляют собой позднейшие вставки; в этих текстах они полностью отсутствуют.
Наконец, наиболее древние новозаветные тексты дошли до нас в виде фрагментов на папирусе, сохранившихся в сухом климате Египта. Они тоже написаны на греческом, и их дату можно установить достаточно точно по стилю почерков. Самые ранние из них датируются II веком, а наиболее древний среди них — фрагмент Евангелия от Иоанна, относимый примерно к 120 г. н. э. Ни один фрагмент, датируемый I веком, не найден.
Приложение 3
Иисус и его братья
В Евангелии от Иоанна содержится рассказ о том, как апостол Иуда сделал упрек Иисусу: «Иуда (не Искариот) говорит ему: Господи, что это, что ты хочешь явить себя нам, а не миру?» (Ин., 14:22).
Это очень мягкий упрек, но он представляется куда серьезней, если сравнить его с чрезвычайно похожим упреком, сделанным Иисусу его братьями, но в весьма враждебном тоне (Ин., 7:4). Возможно, разногласия или даже ссора между Иисусом и Иудой были на самом деле серьезными. Возможно, Иуда был лидером тех учеников, которые хотели, чтобы Иисус избрал более активную военную политику, подобно зелотам. Если так, то Иуду поддерживал Симон-Петр, у которого были разногласия с Иисусом, засвидетельствованные синоптиками как серьезная ссора (Мк., 8:3) по сходному вопросу.
