„ Раскрывъ теоретическую сторону учения ο Св. Троице, каппадокийцы не отказались и отъ попытокъ научнаго объяснения его. Твердая установка этого основного догмата христианства дала имъ полную возможность воспользоваться лучшими результатами современной имъ философской мысли, выражавшейся въ неоплатонизме, не сходя съ церковной почвы, и въ обсуждшии вопроса ο томъ, какъ единое Божество проявляетъ себя въ трехъ лицахъ, они пользуются, вообще говоря, неоплатоническими аналогиями. Василий Великий въ этихъ целяхъ обращается къ определению, данному Плотиномъ о Божестве, какъ, πρώτη δύναμις (первая сила). «По простоте и несложности — (τό άπλοϋν καί άδύνθετον) Божеской природы, — разсуждаетъ онъ, — можно допустить, что сущность Божия совпадаетъсъ силой ». Но эта сила не есть нечто самодовлеющее; по своей преизбыточествующей доброте (άγαθότητος), она носитъ въ себе залогъ дальнейшаго саморазвития. Вследствие этого преизбытка добра, всецелая (ολην) сила Отца подвиглась (κεκινήσθαι) къ рождению Сына, и опять вся сила Единороднаго подвиглась къ ипостаси Св. Духа, такъ что въ Духе созерцается вся сила и вместе сущность Единороднаго, а въ Единородномъ опять постигается и сила и сущность Отца. Полнее и глубже определяетъ свои отношения къ неоплатонизму Григорий Богословъ. Въ одномъ случае онъ просто повторяетъ мысли Плотина. «Совершенная Троица изъ трехъ совершенныхъ, потому что Божество выступило изъ единичности по причине богатства и преступило двойственностъ (μονάδος δε κινηθείσης διά τό πλοΰσιον), потому что Оно выше материи и формы и определилось тройственностью (τριάδος) по причине совершенства (δια το τέλειον), чтобы не быть скуднымъ и не разлиться до безконечности: первое показывало бы несообщительность (άφιλότιμον), второе—безпорядокъ». Въ другомъ месте онъ выражается уже яснее, цитируя самого Плотина: «единица, отъ начала подвигшаяся въ двойственность, остановилась на троичности. И у насъ такъ (τοϋτο έστι ήμίν): Отецъ и Сынъ и Св. Духъ. Отецъ родитель и изводитель, рождающий и изводящий; Сынъ рожденное; Духъ изведенное, или не знаю какъ назвалъ бы это тотъ, кто отвлекаетъ отъ всего, видимаго». Неоплатоническая троица и христианская, такимъ образомъ, вхь воззрениямъ Григория въ существе дела тожественны. Но при этомъ сходстве въ основныхъ чертахъ Григорий въ то же время констатируетъ и громадную разницу между темъ и другимъ воззрениемъ. Определяя образъ происхождения Сына (второго начала), онъ замечаетъ: «не осмеливаемся назвать этотъ процессъ преизлияниемъ доброты (ύπερχυσις άγαθότητος), какъ назвалъ одинъ изъ философствующихъ эллиновъ, который, философствуя ο первой и второй причине, буквально выразился такъ: «какъ чаша льется чрезъ края». Григорий энергично борется противъ такого понимания процесса происхождения второй причины. Онъ отвергаетъ заключающуюся въ немъ мысль ο «непроизвольномъ рождении» и боится приписать Божеству, какъ бы физическое и неудержимое исторжение (περίττωμα τι φυσικόν όνςχά&ετον), что несообразно съ понятиемъо Божестве. Григорий бьетъ въ самый существенный недостатокъ метафизической триады неоплатонизма, где происхождение Ума и Души определяется общими логическими и метафизическими законами и происходитъ помимо желания и воли Единаго. Вместе съ темъ, анализируя приведенное место, мы можемъ наглядно наблюдать и тотъ методъ, при помощи котораго матафизическия идеи философии переходили въ содержание христианства. Для Григория дорого признание въ Божестве личнаго бытия, и онъ готовъ все принять, кроме того, что вноситъ въ Божество физическия и непроизвольныя состояния. Отецъ, Сынъ и Св. Духъ—три самосознательныя личности — вотъ грань, отделяющая неоплатоническую Троицу отъ христианской.
Оригенъ и Афанасий, опиравшиеся, какъ мы видели, тоже на неоплатоническую философию, не только достаточно, но, можно сказать, въ совершенстве раскрыли взаимныя отношения между первой и второй ипостасями Св. Троицы, и каппадокийцамъ оставалось только воспользоваться богатымъ материаломъ, собраннымъ въ этой области. Но специфическия свойства Св. Духа продолжали быть не вполне определившимися. Установленное каппадокийцами «исхождение отъ Отца», какъ личное свойство Духа, говорило лишь ο положении Его внутри божественной Триады, но еще ни мало не выясняло Его действий въ мире и человеке. И здесь на помощь христианскому богословию пришелъ неоплатонизмъ съ его учениемъ ο мировой Душе. Среди сочинений, приписанныхъ Василию Великому, сохранился небольшой отделъ о «Духе»; достаточно сопоставить его съ соотносящимися местами изъ Еннеадъ Плотина, чтобы видеть здесь взаимную связь и зависимость. Для удобства читателей мы изложимъ то и другое по–русски.
Васил. Великий Плотинъ. Энн. V, I—
III2). Да помыслитъ
(ενθυμεισθω) каждая душа, ищущая ведения ο божественномъ, есть–ли у нея такое око, что можетъ искать этого и видеть невидимое для чувства и, если ища сего, можетъ, по писанию, обитать у самаго искомаго. Ибо написано: «если ищешь, ищи и обитай у Меня (Ис. 21, 20)». Обитаетъ же когда ищетъ съ верою. Ποтому, что хотя случится и не найти, не удаляется отъ оби–тания въ вере искомаго, но говоритъ съ блаженнымъ Давидомъ; «дивно для меня ведение (Твое), — высоко, не могу постиг–нуть его (Пс. 138, 6)» и съ отцомъ бесно–вавшагося въ новомесячие: «верую, Господи, помоги моему неверию (Мр. 9, 23; Мф. 17, и 5). Итакъ, съ этой целию будемъ въ вере искать познания ο природе Св. Духа, ища ведения у самого искомаго, потому что Духъ есть исксмое и Онъ же Самъ подастъ ο Себе ведение. Ищущее (божественнаго ведения) есть душа и, что–бы познать искомое, она должна изследовать свою природу, имеетъ–ли она достаточную силу для того, чтобы найти его, есть у ней такое око, чтобы видеть его, и вообще должно ли искать его; если оно чуждо ей, то что делать? — если сродно, то должно искать и можно найти. Α сколько знаемъ ο Немъ изъ божественныхъ писаний, Онъ есть тогь самый, кто творитъ святыми, и Онъ же подаетъ божественную жизнь ищущимъ у Него Бога. Но необходимо, чтобы Онъ былъ досточестнее
(τιμιώτερον) принимающихъ Его, потому что приемлющие Его делаются святыми, когда Онъ низойдетъ на нихъ, и погибаютъ, когда оставлявляетъ ихъ
(φθειρομένων, όταν αϊτόκαταλίπη). Духъ есть всегда. Онъ источникъ вечной жизни. Пусть помыслитъ каждая душа ο всеобщей душе, какъ она делаетъ все живымъ, вдыхаетъ жизнь всему, что питаетъ земля и море, какъ она украшаетъ и содержитъ въ порядке солнце и великое это небо, будучи иной природы въ отношении къ тому, что она украшаетъ, чемъ движетъ и чему даетъ жизнь, и потому по не–обходимости досточестнее
(τιμιώτερον) всего этого, такъ какъ все это существуетъ, пока душа даруетъ жизнь, и погибаетъ, когда оставляетъ ихъ
(φθειρομένων, οταν ψυχή άπολείπη), сама же она всегда пребываетъ и. никогда не изменяется. Но что касается до способа подаяния
(ό τροπος της χορηγίας) и до того, какъ Духъ бываетъ во всехъ и въ каждомъ отдельно, пусть разсматриваетъ это умъ, который достоинъ такого разсмотрения и освободился отъ еретическаго обольщения и отъ женъ, чарующихъ другихъ, и пусть приступаетъ въ безмолвномъ состоянии
( συχω τη καταστασεί) Α безмолвными
(ήσυχον) пусть будутъ не только облежащее его тело и телесное волнение, но и все окружающее, небо, земля, море, и все разумныя существа. И пусть представляетъ себе, что все исполнено Духомъ, что Духъ отовсюду въ нихъ внедряется. какъ бы втекая, вливаясь, проникая и просиявая все
(οιον είςδρέον και είςχνθεν. και πάντοθεν είσιον και ειςλάμπον. Потому что: «Духъ Господень наполняетъ вселенную и, какъ всеобъемлющий, знаетъ всякое слово
(γνώσιν) (Прем. 1,7). Просияваетъ же на всехъ достойныхъ. Разсмотримъ, каковъ тотъ способъ подаяния
(τρόπος τ.
χορηγίας), при помощи котораго душа управляетъ жизнью во всемъ мире и въ каждой отдельной душе. Пусть разсматриваетъ великую душу, душа ставшая достойной такого созерцания, освободившаяся отъ обмана чувствъ и всякаго иного очарования и достигшая безмолвнаго состояния
(ησίχω τή καταστασεί. Безмолвнымъ
(ήσυχον) да будетъ для нея не только облежащее ее тело и волнение тела, но и все окружающее: пусть умолкнетъ земля, умолкнетъ море и само превосходней–шее небо. И пусть представитъ себе, что въ этой безмолвной массе великая душа все наполняетъ, какъ бы внедряясь, повсюду вливаясь, проникая и просиявая все
(οίον είςδρεοίσαν και είςχυθείσαν και χάντοθεν είςιοίσαν και είςλάμπουσαν)· Какъ солнечные лучи делаютъ облако светлымъ и блистательнымъ, такъ и Духъ Св., вошедши въ тело че ловека, какъ доровалъ ему жизнь, даровалъ святыню, такъ воздвигъ, когда оно пало. И человекъ, который дотоле былъ земля и пепелъ, по вселении въ Него Духа приялъ достоинство пророка, апостола, ангела Божия. Какъ солнечные лучи делаютъ темное облако блистающимъ, придавая ему златовидный обликъ, такъ и душа, вошедши въ тело неба, даровала ему жизнь и безсмертие и воздвигла лежавшее прежде. И то, что прежде было мертвымъ теломъ, мракомъ материи и небытиемъ, движимое разумно действующею душою, получаетъ вечность и становится блаженнымъ, и само небо соучаствуетъ въ достоинстве души. Но виднее и яснее будетъ сила и природа Духа
(γένοιτο αν φανερωτέρα καΐ έναργεστέρα του πνείματος ή δίναμις καΐ η φΰσις), если размыслимъ, какъ Онъ содержитъ святыхъ и всякую разумную природу и какъ управляетъ имъ по своему изволению. Потому что Онъ даровалъ себя всему мно–жеству небесныхъ силъ и всему множеетву праведниковъ. И между праведными, великими и малыми, ангелами и архангелами освящается Имъ каждое неделимое. И хотя неделимыя бываютъ роз–но и, какъ тела, находятся здесь одно, другое тамъ, такъ и другия силы имеютъ раз–деляющую ихъ среду, однако Духъ не такъ
(ου τό πνεύμα οίτως), не часть Его, срастворенная съ каждымъ неделимымъ, производитъ въ немъ божественную жизнь, но все живетъ всецелою Его силою. Духъ повсюду присущъ, уподобляясь посылающему Его Богу и въ бытии и въ томъ, что везде и во всемъ одинаково пребываетъ. И Гавриилъ, благовествующий Марии, и другой кто–нибудь благовествующий въ Риме, и Иаковъ въ Иерусалиме и Маркъ въ Александрии исполнены были Духомъ, и никакое раз–стояние не препятствовало, что бы въ то же время действовала въ нихъ та же благодать. И каждый изъ святыхъ чрезъ это есть богъ, какъ сказано имъ отъ Бога: «Я сказалъ: боги вы и сыны Вышняго (Пс. 81, 6)» и: Богъ боговъ». Но виднее и яснее будетъ сила и природа души
(γένοιτο αν φανερωτέρα καΐ εναργεστέρα δύναμις καϊ η φύσις αϋτης {=ψνχής), — если мы размыслимъ, какъ она содержитъ и управляетъ всемъ по своему изволению. Всему этому множеству, сколько бы его ни было, она даруетъ себя и одушевляетъ всякое разстояние и великое и малое. Необходимо тому, кто въ богахъ виною, что они боги, быть Божескимъ духомъ и Духомъ отъ Бога. И хотя тела находятся въ разныхъ местахъ, здесь одно, другое тамъ, и имеютъ нечто разделяющее между собой, однако, душа не такъ
(αλλ ή ψνχή ονχ οϋτως)· Она не по частямъ вливаетъ жизнь каждому отдельно срастворяясь съ частью души, но всецелая оживляетъ все, присутствуетъ вся повсюду, уподобляясь родившему Отцу и по единству и по тому, что всюду присут–ствуетъ. И хотя небо необъятно и многое находится вне его, но могущество души одно, и чрезъ нее миръ становится богомъ…., и мы делаемся богами. Необходимо, чтобы сама душа, поскольку она становится причиной того, что другие делаются богами, была богомъ для нихъ и при томъ высшимъ
(πρεσβντέραν) Такъ какъ приобретение Духа въ такой мере благо и божественно, то, уверовавъ въ Него, не бойся взыскать Христа, потому что никто не можетъ назвать Иисуса Господомъ какъ только Духомъ Св. (1 Кор. 12, 3). Необходимо, чтобы сама душа, поскольку она становится причиной того, что другие делаются богами, была богомъ для нихъ и при томъ высшимъ
(πρεσβντέραν). И жизнь, которую Духъ даруетъ другому неделимому
(είς άλλου υποστσιν), не от–деляется отъ Него, но какъ теплота огня и въ немъ пребываетъ и сообщается имъ воде, или чему — либо подобному, такъ и Духъ въ себе имеетъ жизнь, и причастники Его живутъ боголепно, стяжавъ жизнь боже–ственную и небесную. Ибо вь себе самомъ содержитъ все безсмертное, всякий умъ всякаго ангела, всякую душу и по причине благобытия не ищетъ пременения, ни прехождения, потому что самъ все имеетъ въ себе. Не ищетъ приращения, какъ совершеннейший. Поэтому у Него все совершенно: любовь, радость, миръ, долготерпение, благость (Гал. 5. 22), премудрость, советъ, безопасность, благочестие, ведение, действие силъ, дарование исцелений и т. п. Духъ не имеетъ ничего въ себе приобретеннаго, но все имеетъ вечно, какъ Духъ Божий, какъ отъ Бога явившийся, Его имеющий виновникомъ и своимъ источникомъ, изъ котораго все истощается. Но Онъ и Самъ—источникъ исчисленныхъ выше благъ. Истощающееся же изъ Бога, имеетъ действительное бытие
(βνυπόστατόν εστι), а изъ Него источаемыя блага суть действия Его. Коль скоро сущеотво души настолько божественно и превосходно, то верь, что ты при помощи ея можешь приблизиться
(μετιέναι) къ Богу и вместе съ ней восходи къ Нему. Душа есть логосъ Ума и вся энергия, дарующая жизнь другому неделимому
(εις άλλον υπόστασίν), не отделяется отъ Него, но подобна теплоте, какая присуща огню и той, какая сообщается другимъ; и нельзя допускать, чтобы она изливалась туда, но уделяясь другимъ, пребываетъ неизменной и въ Немъ. Происходя отъ Ума, она сама разумна и въ Немъ содержитъ все безсмертное, всякий умъ, всякаго бога, всякую душу. И зачемъ бы Онъ (Умъ), обладающий всякимъ благомъ
(ευ έχων) сталъ изме–няться? куда бы Онъ могъ переместитьея, имея все у себя. Онъ не ищетъ приращения, будучи совершеннейшимъ; поэтому у Него все совершенно. Ничего не имеетъ такого, что было бы несвойственно ему, и блаженство
(το μαχά ριον) неприобретенное, но всемъ обладаетъ въ вечности Этого Духа Божия обильно излиялъ на насъ Богъ чрезъ Иисуса Христа, излиялъ, а не сотворилъ, даровалъ, а не произвелъ, сообщилъ, а не создалъ. Кто научается этимъ Духомъ, что говорить Ему въ удовлетворение вопрошающихъ, тотъ называется наученнымъ отъ Бога у пророка, который сказалъ; и будутъ все научены Богомъ (Ис. 54, 13). Обильно
(πολυ) это божественное пребываетъ въ душе разумной, если она не хочетъ по нерадению от–ступить отъ нея
(άποστατην θέλει). Α душа, приближающаяся къ Нему
(προςπελάσασα δε αιτφ και οίονεί εν γινόμενη) и делающаяся съ Нимъ какъ бы единой, слышитъ: «соединяющийся съ Господомъ есть одинъ духъ съ Господомъ» (1 Кор. 6, 17). Душа получаетъ свое совершенство, какъ и свое бытие, отъ Ума. Она есть ипостась, проиеходящая огь Ума. Обильно
(πολύς) этотъ богъ пребываетъ въ душе» если она не отступаетъ отъ Него
(μη άποστάτην έθέλει), если же ищетъ его, то приближается къ нему и становится съ нимъ одно
(πελά σασα ουν αίτφ και οίον εν γενόμενον).Рязсмотренное сейчасъ маленькое сочинение о Св. Духе едва–ли принадлежитъ Василию, какъ и те две книги (IV и V) противъ Евномия, къ которымъ оне присоединены. Уже Гарнье представилъ противъ подлинности его такия серьезныя основания, что было бы безполезно оспаривать ихъ. Но это обстоятельство еще отнюдь не лишаетъ всякаго историко–догматическаго значения изследованный сейчасъ документъ. Онъ показываетъ, что во второй половине IV века идеи неоплатоническия и христианския такъ тесно переплетались между собой, что для обыкновеннаго читателя трудно уже было различить, где находится философская спекуляция и где лежитъ христианская религия, и тотъ факть, что сочинение падписано именемъ Василия, — лица, пользовавшагося большимъ авто–ритетомъ въ последующемъ предании, когда уже утерялось различие между подлинными и подложными сочинениями, еще более увеличиваетъ значение этого вывода.
