Моя семья не связана железными правилами
Письмо 127, 1904:
22. Я питаюсь предельно простой пищей, приготовленной самым простым способом. В течение нескольких месяцев я ела вермишель, приготовленную с консервированными помидорами. К этому блюду полагаются сухари. Я также употребляю некоторые тушеные фрукты и иногда лимонный пирог. Сладкие зерна кукурузы с молоком или небольшим количеством сливок являются еще одним избранным мною кушаньем.
Но остальные члены моей семьи не едят того, что предпочитаю я. И я не считаю себя эталоном для окружающих. Пусть каждый следует своим представлениям о полезном для него. Я не доверяю никому, кроме своей собственной совести. Никто не может быть мерилом для другого в выборе пищи. Невозможно установить одно правило для всех. Некоторым членам моей семьи очень нравится фасоль, в то время как для меня она — яд. У нас никогда не подается сливочное масло, но если кому-либо из членов моей семьи захочется масла, никто не запрещает его. В нашем доме стол накрывается дважды в день, но если кто-нибудь хочет поесть третий раз, нет правила, возбраняющего это. Никто не жалуется и не встает из-за стола неудовлетворенным, ибо на нем всегда в изобилии простая, здоровая и питательная пища.
Для тех, кто сомневается в образе питания Е. Уайт
Письмо 50, 1908:
23. Некоторые говорят, что я не следую принципам санитарной реформы в той мере, в какой выступаю за них в [492] своих статьях и публикациях. Относительно этого хочу сказать, что по мере увеличения моих познаний в этом вопросе я не отступила от принципов воздержания. Все, кто обедал у меня дома, знают, что я не кормила их мясными блюдами…
Вот уже много лет, как у нас не подается на стол мясо. Мы никогда не употребляем ни чая, ни кофе. Иногда я пью настой из цветов клевера просто как согревающий напиток, но лишь немногие члены моей семьи пьют какую-либо жидкость во время еды. Вместо масла подаются сливки — даже и тогда, когда у нас бывают гости. Что касается меня лично, то вот уже много лет я обхожусь без масла.
Однако наше питание вовсе нельзя назвать скудным. Мы в изобилии питаемся сушеными и консервированными плодами. Когда у нас случается неурожай, мы покупаем фрукты дополнительно на рынке. Сестра Грей присылает мне виноград без косточек, очень вкусный, если его немного проварить. Мы сами выращиваем логановую ягоду и много употребляем ее. (Это гибрид малины с ежевикой — прим. пер.) Клубника не растет в нашей местности, но у наших соседей мы покупаем ежевику, черную смородину, малину, яблоки и груши. Кроме того, у нас много помидоров. Мы также выращиваем у себя различные виды сладкой кукурузы и сушим ее в больших количествах на зиму. Возле нас находится фабрика пищевых продуктов, где мы можем приобрести необходимые продукты из круп.
(Употребление в пищу сушеных зерен сладкой кукурузы и гороха — § 524.)
Мы стремимся проявлять благоразумие, определяя, какие сочетания продуктов нам больше подходят. Наша обязанность состоит в том, чтобы действовать мудро во всем, что касается питания, быть воздержанными и научиться распознавать, какие причины вызвали те или иные последствия. Если мы со своей стороны сделаем все зависящее от нас, тогда Господь со Своей стороны тоже сделает все, чтобы сохранить найти умственные силы и нервную систему в здоровом состоянии.
Вот уже более сорока лет, как я принимаю пищу только два раза в день. А если предстоит особенно важная работа, тогда я вообще сокращаю свой рацион. Я считаю своим долгом не употреблять ничего такого, что, как подсказывает мой жизненный опыт, может нарушить работу организма. Мой разум должен быть освящен для Бога, и я сознательно избегаю любой привычки, вследствие которой, я знаю, будут постепенно снижаться умственные силы.
Мне сейчас восемьдесят один год, и могу засвидетельствовать, что наша семья не томится ностальгией по «египетским котлам» с мясом. Я кое-что знаю о благах, [493] которые получает человек, живущий согласно принципам санитарной реформы. Я считаю, что быть реформатором в этой области — и преимущество, и долг.
Тем не менее мне очень больно сознавать, что не все из нашего народа до конца следуют наставлениям санитарной реформы. Тот, кто своими привычками нарушает принципы здорового образа жизни и не внимает свету, данному Богом, вне всякого сомнения, будет страдать от последствий этого пренебрежения.
Я описываю все эти подробности для того, чтобы вы знали, как отвечать тем, кто сомневается в моем образе питания…
Считаю, что одна из причин, по которым я была в состоянии так много писать и проповедовать, — строгая умеренность в питании. Если мне предлагают сразу несколько блюд, я выбираю для себя лишь те, которые, как мне известно, сочетаются между собой. Благодаря этому я смогла сохранить ясность мышления. Я сознательно отказываюсь есть то, что вызовет брожение в желудке. Это долг всех сторонников санитарной реформы. Мы должны уметь разбираться в причинах и следствиях тех или иных явлений. Наш долг — быть воздержанными во всем.
Рукопись 29, 1897:
24. Я получила много наставлений от Господа по вопросам санитарной реформы. Я не искала их, не училась специально, чтобы изучать их; Бог дал мне этот свет, чтобы я передала его другим. Я излагаю все эти вопросы перед людьми, останавливаясь на основополагающих принципах; и иногда, когда меня приглашают в гости и во время обеда спрашивают об этих вещах, я говорю согласно открытой мне истине. Но я никогда не критиковала человека, сидящего за столом, или поданную на стол пищу. Не считаю такое поведение приличным и тактичным.
Терпение и снисходительность к другим
Письмо 45, 1903:
25. Я не считаю себя мерилом ни для кого. Есть такие продукты, съев которые, я всегда испытываю невыносимые [494] муки. Я стараюсь обязательно выяснить, что для меня является самым полезным, и потом, ничего никому не говоря, ем то, что я могу есть. Чаще всего это два или три блюда, не вызывающие расстройства желудка.
Письмо 19а, 1891:
26. Между людьми существуют огромные различия в телосложении, темпераменте я потребностях организма. То, что годится в пищу одному, может причинить вред другому. Посему невозможно установить единое железное правило питания для всех и на все случаи жизни. Мне не подходит фасоль, для меня она как яд. Но если бы, исходя из этого, я сказала, что никому нельзя употреблять фасоль, для других людей это звучало бы весьма смешно и странно.
Я, к примеру, не могу позволить себе ни одной ложки молочной подливки и ни кусочка пропитанного молоком гренка, не испытав при этом недомогания. Но остальные члены моей семьи с аппетитом едят это, без каких-либо последствий. Поэтому я выбираю то, что больше подходит для моего желудка, а они делают то же самое. У нас нет по этому поводу ни разговоров, ни разногласий. Все в нашей семье происходит слаженно и согласованно, потому что я никогда не пытаюсь диктовать кому-либо, что должно есть и что не должно.
«Я была верным приверженцем санитарной реформы»
СЦ 9, 158,159:
27. Когда я впервые получила весть о санитарной реформе, я была очень слабой и хилой женщиной, часто терявшей сознание. Я молила Бога помочь мне, и Он озарил меня ярким светом санитарной реформы. Господь указал мне, что всем соблюдающим Его заповеди следует объединиться с Ним святыми узами; что путем умеренности в еде и питье они должны сохранить свое тело и разум в самом лучшем состоянии для служения. И это знание было великим благословением для меня. Я стала на сторону санитарной реформы, зная, что Бог укрепит меня. И сегодня, невзирая на преклонные годы, у меня здоровье намного лучше, чем в молодости.
Некоторые считают, что я не следую принципам реформы в той мере, в какой выступаю за них в своих статьях и публикациях. Но я могу сказать: я была верным приверженцем санитарной реформы. И члены моей семьи знают, что я говорю правду.
Приложение II. Джеймс Уайт об обучении принципам санитарной реформы
[495] (В отчете Джеймса Уайта о лагерном собрании в Канзасе в 1870 г. имеется нижеследующее высказывание относительно постоянно увеличивающегося света санитарной реформы и опасности неразумных методов обучения ее основам, а также об отношении Е. Уайт к крайним позициям в этих вопросах. Будучи историческим документом, оно освещает некоторые аспекты наставлений Е. Уайт того времени. — Составители.)
Ревью энд Геральд, 8 ноября, 1870:
Е. Уайт толковала вопросы санитарной реформы глубоко и исчерпывающе. Ее замечания были всегда предельно ясны и убедительны, но вместе с тем крайне осторожны, так что ее с вниманием слушали все присутствовавшие, увлекаемые манерой изложения. В вопросах реформы она всегда избегала крайностей и занимала лишь те позиции, которые, по ее мнению, не вызывали у людей предубеждений.
