Глава 6
1. Братия! если и впадет человек в какое согрешение, вы, духовные, исправляйте такового в духе кротости...
Это второе моральное наставление , и к тому же такое, которое совершенно необходимо для нынешнего века. Ибо сакраментарии уцепились за этот стих и делают из него вывод, будто в терпении мы должны в какой-то степени уступать перед нашими падшими братьями и должны покрывать их проступки по любви, которая “всему верит, всего надеется, все переносит” (1 Кор. 13:7). Павел учит здесь ясными словами, что духовные должны исправлять заблудших в духе кротости. Они [сакраментарии] утверждают, что этот вопрос не так уж важен, чтобы дать нам право из-за одного этого поучения нарушать христианское согласие, ибо в церкви нет ничего более прекрасного или более благотворного, чем согласие. Так они проповедуют нам прощение грехов и обвиняют нас в упрямстве, потому что мы ни на йоту не хотим им уступать или терпеть их заблуждение (хотя они не хотят публично признать, что это именно заблуждение), не говоря уже о том, чтобы обвинять их и в то же время исправлять в духе кротости. Вот так эти милые люди обеляют себя и свое дело, возбуждая на нас злобу во многих людях.
Христос свидетель, в течение уже нескольких лет ничто не огорчает меня так сильно, как это несогласие в учении. Даже сакраментарии, если они способны признать правду, прекрасно знают, что не я во всем этом виноват. То, как я с самого начала нашего дела учил об оправдании, о таинствах и обо всех остальных артикулах христианского учения — в это я по-прежнему верю и так проповедую сегодня, только с еще большей уверенностью, т. к. она возросла, благодаря исследованиям, практике и опыту, а также благодаря великим и частым искушениям. Каждый день я молю Христа, чтобы Он сохранил и укрепил меня в этой вере и исповедании ко дню Своего славного пришествия. Аминь. Ко всему прочему по всей Германии можно видеть, что сначала на учение о Евангелии не нападал никто, кроме папистов. Среди тех, кто принимал его, было полное согласие по всем артикулам христианского учения. Это согласие продолжалось, пока не явились сектанты со своими новыми мнениями не только о таинствах, но и о нескольких других доктринах. Они первыми стали смущать церкви и нарушать их согласие. С тех пор сект неизбежно возникало все больше и больше, и за ними всегда следовали еще большие раздоры. Так что они наносят нам эту огромную обиду вопреки своей же совести и возбуждают перед всем миром всю эту невыносимую злобу на нас совершенно незаслуженно. Невинному человеку, особенно в таком важном вопросе, очень тяжко терпеть наказание, которое заслужил кто-то другой.
Впрочем, мы могли бы забыть эту обиду и принять их обратно в духе кротости, если бы только они вернулись на правильный путь и последовательно шли бы вместе с нами, т. е. если бы они верно думали и учили о Вечере Господней и об остальных артикулах христианского учения, и если бы в единодушном согласии с нами они возвещали всем не о своих мнениях, а о Христе, чтобы Сын Божий прославился через нас, а Отец — через Него. Однако для нас невыносимо, когда они превозносят только лишь любовь и согласие, но сводят до минимума важность вопроса о Таинстве, будто бы и не имеет особого значения, как мы понимаем Евхаристию, которая была установлена Христом, Господом нашим. Мы должны настаивать на согласии в учении и в вере так же, как они настаивают на согласии в жизни. Если они будут нерушимо сохранять это вместе с нами, мы вместе с ними станем славить согласие любви, которое должно стоять на втором месте после согласия веры или Духа. Ибо если вы потеряли это, то вы потеряли Христа; а если вы потеряли Его, то от любви вам не будет никакого толку. С другой стороны, если вы сохраните Христа и единство Духа, то не так уж важно, что у вас не будет согласия с теми, кто извращает Слово, и кто, таким образом, разрушает единство Духа. Лучше уж чтобы они отошли от меня и были моими врагами, и весь мир с ними вместе, нежели чтобы я отступил от Христа, и Он бы стал мне врагом — именно это и случилось бы, если бы я оставил Его ясное и простое Слово и пошел бы за суетными помыслами, которыми они передергивают слова Христа на свой лад. Одинокий Христос значит для меня больше, чем несметное число согласий в любви.
Что же касается тех, кто любит Христа, верно учит и верит Его Слову, то мы готовы не только сохранять мир и согласие с ними, но и терпеливо относиться к их грехам и слабостям и, когда они падают, исправлять таковых, как велит здесь Павел, в духе кротости. Именно так, с терпением, Павел относился к немощи и падению галатов и других людей, введенных в заблуждение лжеапостолами и впоследствии образумившихся. Так он милосердно отнесся к тому коринфянину, который был виновен в кровосмешении (2Кор.2:7-8). Так и Онисим, беглый раб, отцом которого Павел стал ради Христа в своем узничестве в Риме (Фил. 10), был примирен Павлом со своим господином. Таким образом, он на практике исполнял то, чему он учит здесь и в других местах о снисхождении к немощным и о возвращении падших — учит, правда, касательно тех, кто был излечим, т. е. кто искренне признал свой грех, падение, заблуждение и образумился. И, напротив, он очень сурово обходился с лжеапостолами, которые упрямо защищали свое учение как правильное и не признавали его ошибочность. “О, если бы удалены были возмущающие вас!”—говорил он (5:12). И еще (5:10): “Смущающий вас, кто бы он ни был, понесет на себе осуждение”. И еще (1:8): “Но если бы даже мы или Ангел с неба... и т. д., да будет анафема”. Несомненно, находилось много людей, защищавших лжеапостолов вопреки Павлу, говоря, что они имеют Духа, что они служители Христа и благовествуют столько же, сколько и Павел, что несмотря на то что они не согласны с Павлом по всем пунктам учения, он не должен выносить им такой страшный приговор, и что все, чего он добьется своим упрямством, так это волнение в церквях и расстройство их великолепного согласия. Не будучи поколеблен такими заявлениями, он с полной уверенностью проклинает и осуждает лжеапостолов, называя их возмутителями церквей и ниспровергателями Евангелия Христова. В то же время он так хвалит свое учение, что хочет, чтобы перед ним отступило все — согласие в любви, Апостолы, Ангел с неба или что-либо еще.
И мы также не допускаем, чтобы преуменьшалась важность этого дела — ибо велик Тот, Чье это дело. Когда-то Он был мал — когда лежал в яслях,— и все-таки даже тогда Он был настолько велик, что Ангелы поклонились Ему и объявили Его Господом (Лк. 2:11). Поэтому Он не позволит, чтобы Его Слово терпело поругание в какой-либо из доктрин. В доктринах о вере ничто не должно казаться нам малым или незначительным, словно от этого нужно и можно отказываться. Ибо прощение грехов принадлежит тем, кто слаб в вере и в нравственном отношении, кто сознает свой грех и ищет прощения, а не ниспровергателям учения, которые не признают своего заблуждения и греха, но решительно их защищают, так, словно все это истина и правда. Этим они добиваются того, что мы не находим прощения грехов, так как они искажают и опровергают то Слово, которое объявляет и дарует прощение грехов. Так что пусть они сначала придут в согласие с нами во Христе, т. е. пусть признают свой грех и исправят свое заблуждение. Тогда, если у нас недостанет духа кротости, у них будет право нас обвинять.
Всякий, кто хорошо взвешивает слова Апостола, ясно увидит, что он говорит не о ересях и не о грехах против учения, а о гораздо менее значительных грехах, в которые человек впадает не по злому умыслу и не нарочно, но из-за слабости. Поэтому он и употребляет такие добрые и отеческие слова, называя это не заблуждением или грехом, а “согрешением”. К тому же, желая смягчить тяжесть греха, почти желая найти ему оправдание и снять вину с человека, он добавляет: “Если и впадет человек”, т.е. если он будет обольщен дьяволом или плотью. Даже слово “человек” играет роль смягчающего обстоятельства. Он как бы говорит: “Что более свойственно человеку, как не способность падать, обманываться и заблуждаться?”. Так Моисей говорит в Лев. 6:3: “У людей входит в привычку грешить” . Так что эта фраза исполнена утешения, и однажды она спасла меня от смерти в разгар одного из борений. В этой жизни святые не только живут во плоти, но даже — по тому или иному наущению от дьявола — потворствуют вожделениям плоти, т. е. впадают в нетерпение, зависть, гнев, заблуждение, сомнение, неверие и т. д. Ибо сатана постоянно нападает и на чистоту учения, которую он стремится разрушить посредством сект и разногласий, и на непорочность жизни, которую он пятнает нашими ежедневными проступками и грехами. По этой причине Павел учит нас, как обращаться с теми, кто потерпел такое падение, а именно — что сильные должны исправлять таковых в духе кротости.
Крайне важно, чтобы имеющие попечение о церквях знали эти вещи, так чтобы, когда будут резать все по живому, не забыли этого отцовского и материнского чувства, которого Павел здесь требует от занимающихся исцелением душ. Он проиллюстрировал это свое повеление во 2Кор.2:6-8, где говорит: “Для такого довольно сего наказания от многих, так что вам лучше уже простить его и утешить, дабы он не был поглощен чрезмерною печалью”. “И потому прошу вас,—заключает он,—оказать ему любовь”. Да, пасторы должны строго укорять заблудших, но когда они видят, что те впадают в уныние, тогда они должны уже ободрять их, утешать и, насколько возможно, смягчать тяжесть их грехов. Однако делать все это они должны в милосердии, которое они должны противопоставить грехам, чтобы заблудшие не были поглощены чрезмерной печалью. Святой Дух, насколько [Он] непреклонен в сохранении и защите вероучения, настолько же великодушен и добр в снисхождении ко грехам и смягчении их тяжести — при условии, что согрешившие сожалеют о них.
