Ввиду того, однако, что угрозы пророка ожидающими город Иерусалим ужасами, - грабежа, кровопролития, убийств неприятельских - могли встречать равнодушие, недоверие и даже презрение со стороны людей неверующих, пророк в ст. 12–13 настойчиво говорит о неизбежности, неотвратимости всеобщей и всецелой гибели жителей Иерусалима с их имуществом.
В начале ст. 12 вместо чтения принятого текста еврейского, евр. баэт гаги , Vulg. intempore illo, греческий текст LXX-ти имеет, без всяких вариантов, другое чтение: έν τή 'ημέρα εκείνη. Ввиду того, что в I главе книги пророка Софонии для обозначения момента откровения суда Божия и прежде и после ст. 12 употребляется слово иом , «день», а не эт , время, а также ввиду того, что выражение бейом-гагу находится и в некоторых еврейских списках Кенникотта (30, 139, 150, 158), чтение LXX слав.: «в день он» заслуживает предпочтение пред чтением масор. Вульг. - Невозможность ни для кого избежать карающей руки Иеговы в день гнева Его пророк представляет в 12а наглядно, изображая Самого Иегову ходящим со светильником (LXX слав, μετα λύχνου, «со светильником» и здесь точнее, чем евр. Вульг. баннерот . In lucemis) по темным и потаенным местам города, где могли скрываться от врагов жители Иерусалима. «Выражено же это иносказательно, а образ речи взят с тех, которые употребляют светильник при отыскивании чего-либо потерянного, и не выпускают его из рук, пока не найдут» (блаж. Феодорит). Особенно понятен этот образ ввиду известной темноты и малопоместительности восточных построек (см. Лк XV: 6). Это предсказание во всей ужасающей точности сбылось уже при взятии Иерусалима халдеями и еще более во время разрушения этого города римлянами. Блаженный Иероним к данному месту замечает: «Будем читать рассказы Иосифа (Флавия), и там найдем описание того, что даже из помойных ям, пещер, звериных берлог и могильных углублений извлекали князей, царей и людей знатных и жрецов, которые под влиянием страха смерти скрывались в этих местах» (с. 257. Ср. св. Кирилла Ал. с. 344). Заслуженная неумолимая кара постигнет первее всего «тех, которые сидят на дрожжах своих (евр. гакбофеим алшимрейгем - прокисли на закваске своей ), говоря в сердце своем: «не делает Господь ни добра, ни зла» . Образ здесь, как и в подобных словах о Моаве пророка Иеремии, XLVIII: 11, взят, очевидно, от застарелого вина, которое, раз налитое в сосуд, не было очищаемо от осадков или переливаемо в другой сосуд, а потому неизменно сохраняло присущий ему запах и вкус. Так неподвижны, равнодушны и глухи ко всяким увещаниям и угрозам пророков и жители Иерусалима. Пользуясь благами мира и пренебрегая всеми призывами к покаянию, они глубоко погрязли в своей греховной жизни и вовсе перестали бояться суда Божия. Поясняя рассматриваемые слова пророка 12b, блаж. Феодорит говорит: «здесь осуждает отвергающих Промысл, осмеливающихся говорить, что все случайно, утверждающих, что Бог всяческих и не благотворит и не наказывает» (с. 45). И по блаж. Иерониму, посещены будут гневом Божиим «те, которые, отстраняя Промысл, говорили, что Бог не есть виновник ни добра людям добрым, ни зла - злым, а все управляется волей счастья и носится неопределенною случайностью» (с. 257). Такие мысли и убеждения, в сущности, граничили с неверием (см. Пс IX: 25 сл. XLIX: 21), были практическим отрицанием бытия Божия. Действительно, сами пророки Божии самым решительным доказательством ничтожества идолов представляют то, что они не могут ни причинять зла, ни делать добра (Ис ХLI: 23; Иер X: 8), то не были ли крайним выражением безверия со стороны жителей Иерусалима, когда они Иегове, единому истинному Богу и Судии мира, кощунственно приписывали то же самое свойство бездеятельности, которое, составляя несомненную принадлежность идолов, служит самым верным признаком того, что они бездушны? Очевидно, упомянутое пророком в ст. 6 равнодушие к Богу и религии у многих было скрытым неверием в бытие Бога.
В тексте LХХ-ти еврейскому выражению «гаккофеим ал-шимрейгем» соответствуют совершенно иного значения и смысла слова: τούς καταφρονούτας επί τα φυλάγματα αύτων, слав.: не рад я щыя о стражб а х своих . Это же чтение предполагают в своих толкованиях и св. Кирилл Александрийский и блаж. Феодорит. «Стражбами , - говорит последний, - называет установленное законом, что закон повелевает хранить» (с. 45). И св. Кирилл Ал. понимает стражбы или в общем смысле о законах, назначенных к исполнению при известном случае, или в частности уставы священнические (с 344). Попытки объяснить происхождение столь существенного варианта в греческом тексте, делавшиеся разными учеными, не достигают цели; во всяком случае, первоначальность здесь скорее на стороне еврейского масоретского текста, чем перевода LXX-ти (см. у г. Тюрнина, с. 46–47).
Коснение жителей Иерусалима в неверии, нераскаянности и пороках неминуемо поведет, как со всею силою убедительности говорит пророк, ст. 13, к скорому и полному лишению их всякого материального довольства. При этом угроза пророка - о предстоящем лишении для Иерусалимлян пользования богатством, имуществом всякого рода, домами, виноградниками и вином - выражена им в той самой форме, какая ведет начало еще от обличительной речи Моисея (Втор XXVIII: 20, 39) и затем многократно встречается в обличительных речах пророков (напр. Aм V: 11; Мих VI: 15 и др).
Изобразив доселе религиозно-нравственное состояние своих современников и показав неизбежность для них кары Божией, пророк теперь, в ст. 14–17, начертывает общую грозную картину «дня Господня». Характеристика последнего, сделанная пророком в выражениях прерывистых и сильных, является классическою по выразительности и силе, в существе же она представляет раскрытие сказанного о «дне Господнем» в ст. 7 .
14. Близок великий день Господа, близок, и очень поспешает: уже слышен голос дня Господня; горько возопиет тогда и самый храбрый!
15. День гнева - день сей, день скорби и тесноты, день опустошения и разорения, день тьмы и мрака, день облака и мглы,
16. день трубы и бранного крика против укрепленных городов и высоких башен.
17. И Я стесню людей, и они будут ходить, как слепые, потому что они согрешили против Господа, и разметана будет кровь их, как прах, и плоть их - как помет.
14–17. Внутренняя причинная связь нового и последнего отдела главы с предыдущим показывается постановкою в некоторых еврейских кодексах Кенникотта (напр. код. 150) причинного союза ки , союз причинный имеется и в греч. тексте LXX-ти - ύτι или διότι, а также в немецком перев. (denn). В противоположность коснению Иудеев в неверии и беззакониях, а также в совершенном равнодушии и полной беспечности в отношении пророческих увещаний и угроз, с неимоверною быстротою наступит день откровения грозного суда Божия: каров ном Иегова гаггадол, каров умагер меод (14а).
«Пророк назвал день великим, потому что подвергнуться в оный не какому-либо легкому вразумлению, но решительному наказанию» ( блаж. Феодорит , с. 45). Называет этот день скорым, магер , «как имеющий наступить без какого-либо замедления и имеющий обнаружиться в непродолжительном времени» ( св. Кир. Ал. , с. 348).
В изображении ужасов этого дня пророк прежде всего называет (14b) воинский крик героев - врагов, вторгшихся в Иудею в качестве исполнителей предопределенного Богом, ст. 7, суда над нею. Картина эта и самая форма речи напоминают подобные же картины пророческих изображений, напр., у пророка Наума III: 2 сл., у прор. Исаии ХIII: 3 сл. Дальнейшая характеристика для Иеговы, ст. 15–16, слагается из всевозможных бедствий, которые целым потоком устремятся на подпавший суду Божию народ, в пределы которого уже вступило вражеское войско. Здесь сплетаются в одну ужасную картину такие тяжкие бедствия, как стесненное положение и всевозможные лишения осажденных, опустошение и разорение страны, грозные атмосферные явления, ужасы штурма и кровопролития. Хотя для отдельных выражений этой характеристики могут быть указаны немалочисленные параллели из других пророческих и вообще священных писаний, но речь пророка Софонии оттого ничего не теряет в необыкновенной силе изобразительности и художественности. Общее название рокового дня - «день гнева», иом эора (ст. 15), т. е. гнева Божия (ср. Ис ХIII: 9; Иез ХXI: 36; Пс LXXVII: 49 и др.), как последней причины и единственного источника всех других многоразличных бедствий этого дня. Dies irae dies illa (Vulg) - вот классическое определение дня Господня. Частнейшее раскрытие этого общего определения дается у пророка в форме целого ряда парных слов синонимического значения, что сообщает всей речи необыкновенную выразительность и поэтическую прелесть. Первая пара слов: царя , θίλίψις, tribulatio, скорбь, и - мецука , LXX: ανώγκη, Vulg.: angustia, слав.: нужда , русск.: теснота (ср. Рим II: 9) означает главным образом то внутреннее состояние скорби и подавленности, наказываемого Богом грешника, которое является отголоском в его душе различных внешних бедствий (см. Иов XV: 24). Вторая пара - однокоренные слова шоа и мешоа αωρία и αφανισμός, слав.: день безгодия и исчезновения , Vulg.: calamitas, miseria, русск.: опустошение и разорение . Сочетание двух этих понятий пророк наиболее полно выражает мысль о совершенном запустении (ср. Иов XXX: 3; XXXVIII: 27), ожидающем Иудею. Вторую половину ст. 15 образуют четыре синонимических слова, выражающих идею мрака, помрачения, причем все эти слова встречаются у прор. Иоиля в его изображении «дня Господня» (Иоил II: 2). Евр.: хошех (мрак), афела (сгущенный мрак), анан (облако), арафел (туча); греч.: γνόφος, σκότος, νεφέλη, ομίχλη и лат.: lenebrae caligo, nebola, turbo - все выражают разные оттенки понятия тьмы, мрака, бури, что все, по библейскому представлению, является обнаружением не только вообще чрезвычайного явления Иеговы в мире (как на Синае, Втор V: 19. 23; IV: 11), но и преимущественно карательных действий правды и суда Божия (Пс XCVI: 2–4: Ам V: 18; Иоил II: 2 и др.). И если свет является синонимом жизни и радости (Пс XXXV: 10), то тьма всегда служила синонимом скорбей всякого рода и самой смерти. « Тьмою , мраком, облаком и мглою - говорит блаж. Феодорит, - пророк называет приражение бедствий, при наступлении которых и солнце для взирающих на него не будет светло в день ясен; но все покажется исполненным мрака» (с. 46). - Ст. 16 указывает объективную причину нестерпимых страданий, ожидающих Иудеев - в ужасах штурма иудейских городов с их укреплениями; «день Господень» будет «днем трубы» и бранного крика ( шофар утеруа , ср. Нав VI: 19; Суд VII: 17–22; Ам I: 14; II: 2) против укрепленных городов и высоких башен (собственно: углов, пиннот ). «Можно ли сомневаться, - замечает к этому месту св. Кирилл Алекс., - в том, что нападение неприятелей будет невыносимо и для городов весьма многолюдных и для опытных в военном искусстве? И другим городам, хотя бы они были опоясаны оградами крепостных стен, он возвестил, присовокупив, что день Господень будет днем трубы и вопля на грады твердые и на углы высокие . Крепкими называет города, изобилующие храбрыми людьми и имеющие очень много людей, способных к войне. Углами, же высокими называет города, укрепленные стенами; ибо всегда на стенах крепостей выдаются вверх углы и поднимаются в башни, которые выше других зданий» (с. 349). Ст. 17. Все эти сильные укрепления не спасут Иудеев от врагов, тем более, что под тяжестью бедствий они потеряют способность действовать благоразумно (см. Наум II: 5); во исполнение грозного пророчества Моисея (Втор XXVIII: 29–30), их постигнет духовно телесная слепота, и они сами будут упорно стремиться к своей погибели (ср. Иер гл. XXVII–XXVIII; XXXII–XXXIV; XXXVI–XXXIX; XLII–XLIII). Последний штурм городов Иудейских будет сопровождаться страшным кровопролитием, так что по улицам городов вместо пыли будет разлито море крови, и вместо навоза будут валяться трупы (ср. Иер XXV: 32–33), «то есть, не удостоятся и того, что установлено законом: не будет им и погребения», (блаж. Феодорит), чего евреи более всего боялись (Пс LXXVIII: 2; Иер XXII: 18–19 и др.).
