Однажды, когда солнце уже садилось, мы в такой поздний час не осмелились перейти полноводную реку, преградившую нам путь. Я решил разбить лагерь на берегу реки. Мы собрали драгоценности и украшения женщин и спрятали их в надежном месте; царицы сошли с паланкинов, а прислугу отпустили отдохнуть. В тоске от разлуки с Кришной, я одиноко брёл к реке для совершения вечерних ритуалов. Тем временем, всё погрузилось во тьму; внезапно из окружившего нас мрака, мы услышали дикие воинственные крики варваров. Я вгляделся в темноту и обнаружил толпу лесных бродяг, несущихся к нам с палками, копьями и кинжалами. Они захватили наши драгоценности и поволокли во тьму женщин, связав им руки и ноги.
Я закричал на них и пригрозил им тяжелыми последствиями: "Что с вами, почему вы летите, как мотыльки на огонь?" - обратился я к ним. "Зачем уподобляться рыбе, хватающей червя, насажанного на крючок? В этой бесполезной попытке поживиться, вы найдете смерть", - предостерёг я их. "Вы, вероятно, не знаете, кто я такой. Разве вы не слышали о грозном лучнике сыне Панду, Арджуне, победившем и уничтожившем победителей трех миров: Дрону, Бхишму и Карну? Сейчас звоном своего лука, моего несравненного Гандивы, я отправлю всех вас в Царство Смерти. Бегите, пока не погибли, а не то поплатитесь жизнью в угоду этому изголодавшемуся луку", - заявил я.
Но, несмотря ни на что, варвары продолжали вершить своё черное дело; их твёрдая решимость атаковать не была поколеблена. Они напали на наш лагерь и посмели напасть даже на меня. Я был в боевой готовности, извлек Божественные стрелы, чтобы поразить врагов. Но, увы, случилось нечто ужасное, как и почему - не могу объяснить! Из всех священных заклинаний, которые наделяли оружие мощью и силой, я не смог припомнить ни одного! Я забыл способы заклинания и их остановки. Я был беспомощен.
Прямо у меня на глазах разбойники волокли цариц, служанок и других людей. Те в муках кричали и взывали ко мне: "Арджуна! Арджуна! Спаси и защити нас, разве ты не слышишь? Почему ты остаёшься глух к нашим воплям? Ты отдаёшь нас этим разбойникам? Если бы мы знали, что нас ждет такая судьба, мы бы лучше погибли в море, как наш любимый город Дварака". В страшных мучениях я слушал их и смотрел на всё это! Женщины, дети, старики и немощные кричали и метались во все стороны. Я не мог причинить варварам никакого вреда, словно лев, чьи зубы выбиты, а когти острижены. Тогда я атаковал разбойников стрелами, зажав их в руке. Но и запас стрел очень скоро иссяк. Сердце моё было полно гнева и сгорало от стыда. Мне было омерзительно моё малодушие. Я чувствовал себя мертвецом. Все мои усилия были напрасны. Благословлённый неиссякаемый запас стрел перестал восполняться, как только ушел Васудева.
Моя сила и ловкость ушли вместе с Кришной. А иначе, как могло случиться такое несчастье, что я стал беспомощным свидетелем насильственного захвата вверенных мне женщин и детей! С одной стороны, я мучился от разлуки с Кришной, а с другой - от неисполнения Его Веления. Подобно сильному ветру, что раздувает огонь, это несчастье ещё добавило топлива в пожар мучений моего сердца. А царицы, которые жили в золотых дворцах, утопая в роскоши?! Мысли о том, что они в руках этих дикарей, испепелили моё сердце. О Господь! О Кришна! Неужели Ты спас нас от опасности, угрожавшей нам в прошлом, лишь для того, чтобы навлечь на нас это жестокое наказание?"
Арджуна громко зарыдал и в отчаянии стал биться головой о стену. Всё вокруг исполнилось скорби. Все были в отчаянии. Даже самая твердая скала смягчилась бы при виде такого горя. Из глаз Бхимы хлынул поток слёз. Дхармараджу охватил страх, когда он увидел плачущего Бхиму. Он подошёл к нему и нежно, с любовью, стал утешать его. Через некоторое время Бхима пришел в себя, упал к ногам Дхармараджи и сказал: "Брат! Я не хочу больше жить. Позволь мне уйти. Я пойду в лес и там, принеся себя в жертву, с именем Кришны на устах, достигну своего Истинного Дома. Без Кришны этот мир стал для меня адом". Он вытер слезы краем одежды.
Сахадева, который так долго молчал, приблизился к Бхиме и сказал: "Успокойся, не волнуйся. Вспомни, что ответил Кришна Дхритараштре на открытом собрании в тот день, когда Он прибыл туда на переговоры о мире".
Что ответил Господь Кришна, когда Дурьодхана, Душасана и другие во дворце Дхритараштры спросили Его, почему Он вмешивается в семейные споры Кауравов и Пандавов и предпочитает одну сторону другой, как будто Пандавы Ему роднее Кауравов? Вспомни сейчас Его ответ. Воспроизведи в памяти эту сцену! Переминаясь на месте, словно молодой лев, Он взревел: "Что вы сказали? Что Кауравы так же близки Мне, как и Пандавы? Нет. Они никогда не могут быть на одном уровне. Послушайте, Я расскажу вам о родстве, что связывает Меня с Пандавами. Для Моего Тела Дхармараджа - голова, Арджуна - плечи и руки, Бхима - туловище, Накула и Сахадева - ноги. И сердцем в составленном так теле являюсь Я - Кришна. Все члены тела действуют силой сердца, без него они безжизненны".
Что значит это заявление для нас? Оно означает, что мы, Пандавы, будем безжизненны, поскольку перестало работать наше сердце. Мы обречены на гибель. Господь, который есть Воплощённое Время, старается вобрать нас в Себя. Мы должны быть готовы ответить на Его зов. Это достаточное доказательство тому, что настала эпоха Кали. В день, когда Кришна оставил этот мир, в этот день закрылись двери Двапары и открылись врата Кали-юги. Иначе, как могли бы беспрепятственно проявляться эти злые силы и торжествовать порочные умы? Разве мог бы Арджуна, который даже в пламени суровой и упорной битвы никогда не забывал ритуальных заклинаний для каждой Божественной стрелы, посланной из его лука, мог ли он забыть их в решающий момент нападения варваров на обоз женщин и детей? Безусловно, это ужасное бедствие было вызвано духом эпохи Кали".
Тут к беседе присоединился и Накула. "Братья, - сказал он, - небо на востоке возвещает о приближении рассвета. Давайте известим цариц и нашу досточтимую мать об этих явлениях. Надо безотлагательно решить, какой следующий шаг мы предпримем. С уходом дыхания тело не распадается сразу, не так ли? Конечно, в тот момент, когда ушёл Кришна, жизнь вышла из нас. Но какое-то время в наших телах будет теплиться жизнь. Сегодня или завтра нам тоже следует явиться в Присутствие Кришны. Не будем тратить время на скорбь и печаль. Давайте лучше подумаем о пути, на который нам придется вступить и приготовимся к нему". Все согласились с этим предложением, исполненным мудрой отрешённости.
Была некоторая тревога по поводу того, как эти новости подействуют на Драупади, Субхадру и престарелую мать, но они эту тревогу отклонили и решили известить их обо всем происшедшем. Ибо, если Сам Господь ушел, зачем тревожиться о том, что может случиться с кем-то ещё. Братья решили, что к матери должен пойти Дхармараджа, старший из них. Они сочли это правильным.
Радость растрачивает время быстрее, не так, как печаль. Когда люди радуются, время летит. Когда они печалятся, оно движется медленно. Печаль тяжела, как гора, она всё потопляет.
Хотя столицей у Дхармараджи была Индрапрастха, наследный трон всё ещё находился в Хастинапуре, поскольку то место, утратило своё былое величие, когда битва "Махабхараты" унесла принцев Царской династии и всех старших наследников. Поэтому Дхармараджа проводил по нескольку месяцев в Индрапрастхе, а оставшуюся часть года - в Хастинапуре. Не зная об этом Арджуна отправился в Индрапрастху и, обнаружив, что Дхармараджи там нет, оставил там нескольких женщин, которых ему удалось спасти от орд варваров, и один дошёл до Хастинапуры. С ним был лишь внук Кришны Ваджра, единственный мужчина из рода Ядавов, что уцелел в Двараке. Бедному Ваджре не хотелось даже показывать своего лица окружающим, так он стыдился того, что остался в живых. Он так горевал о смерти своих родичей, что прятался в тёмной комнате, сидя в мрачном одиночестве.
Царица Мать, Кунти Деви, вскоре узнала от служанки, что прибыл Арджуна. Она не спала всю ночь, ожидая, что Арджуна примчится к ней и принесет новости из Двараки. Царица не гасила лампу, отказываясь идти спать. Всякий раз, когда слабый звук шагов достигал её ушей, она радостно поднималась, думая, что он пришёл и шепча: "О сынок! Я так рада, что ты вернулся, какие у тебя новости?". Когда же ответа не было, она звала к себе служанку и восклицала: "Что это значит? Разве ты не говорила мне, что из Двараки прибыл Арджуна? Почему же он до сих пор ко мне не пришёл? Должно быть, ты ошиблась, наверное ты видела, что прибыл кто-то другой и приняла его за Арджуну. Если бы он прибыл, то, конечно же, сразу был бы здесь". Так Кунти провела бессонную ночь, пребывая между ожиданием и разочарованием.
Настало утро; все занялись своими делами. А в уме Кунти теснилось множество сомнений. Почему Арджуна не пришел к ней? Действительно ли он вернулся? Задержало ли его до самой полуночи обсуждение с братьями каких-то спешных политических проблем? Или он устал в дороге и решил повидаться с матерью утром. А может, в Двараке случилось что-то серьёзное, и Кришна срочно направил Арджуну посоветоваться с Дхармараджей и возвратиться с принятым решением? Неужели он за всеми бедами забыл свой долг перед матерью? Конечно он явится, когда наступит день, утешила, наконец, сама себя Кунти.
