Оливер пожал мою руку с симпатией, и я покинула его без слов.
Много месяцев, согласно земному времени, прошло с того дня, и много раз я посетила тот прекрасный дом и провела сладкое общение с родственником, которого я так сильно любила. Я не могла придумать ничего, что бы еще можно было добавить к той красоте, но мы говорили об этом вместе, и планировали и предвкушали радость ее прихода.
В один день он отсутствовал, и, хотя я долго ждала его возвращения, он не пришел. Я не видела его несколько дней, и пришла к выводу, он был направлен на какое-нибудь задание от Господа. Когда я уже прошла дальше к нашему дому, я встретила группу счастливых девочек и мальчиков, разных возрастов, спешащих по той же дороге, по которой я пришла; их руки были наполнены наикрасивейшими цветами. Когда они приблизились, я увидела среди них внучек и внуков моей дорогой сестры - Стэнли и Марию, и Давида, и Ли, и маленькую Руфь. Как только они увидели меня, все они единодушно начали радостно кричать:
- Бабушка идет! Бабушка идет! Мы взяли цветы, чтобы разбросать их везде! Мы так рады!
- Откуда вы знаете, дети, что она идет? Я только что была в доме – там никого нет!
- Но она идет, - заявил маленький Ли, - Мы получили сообщение от дедушки, и он сказал принести ей.
- Тогда я расскажу другим, и все мы придем и поприветствуем ее, - сказала я.
С большой радостью в сердце я поспешила к дому моего отца. Я нашла их ждущими меня, полными радостной надежды.
- Да, мы тоже знаем, - сказал мой отец, - и ждали только твоего возвращения, чтобы мы могли вместе пойти.
- Тогда я пойду к брату Фрэнку, чтобы он тоже мог сопровождать нас, - сказала я.
- Он здесь! - сказал дружелюбный голос, и, подняв глаза, я увидела его у двери.
- Полковник Спринджер всегда присутствует, когда он необходим, - сказал мой отец радушно.
Так мы собрались хорошей компанией, чтобы приветствовать эту нежно любимую из нашей семьи - мой отец, моя мать, и моя сестра Джуди; мой брат доктор, и две его прекрасные дочери, моя тетя Грей, ее сын Мартин, и его жена и дочь; мой брат Фрэнк и я.
Когда мы подошли к дому, мы услышали звуки радостного голоса, и, осмотревшись, увидели мою сестру, стоящую в комнате, в объятиях ее мужа, и счастливых внуков, толпившихся вокруг них, подобно гудящим птицам среди цветов. Но что это? Может ли это лучистое создание, с ровными бровями и счастливыми глазами, быть бледной, изнуренной женщиной, которую я в последний раз видела, такой согбенной от страданий и горя? Я посмотрела в ее полные жизни глаза. Да, это была моя сестра, но такая, какой она была тридцать лет назад, с цветущим здоровьем на лице, и светом юности в мягких глазах. Я отступила в тень виноградных лоз, уступив другим, пока мое сердце было полно неизведанной торжествующей радости. Этот действительно была «победа над смертью», обещанная нашим воскресшим Господом. Я смотрела на счастливые приветствия, и как она нежно обняла каждого. Когда она поздоровалась и обняла их всех, я увидела, со странной тоской в сердце, что она обернулась и, задумчиво огляделась, потом шепнула моему отцу:
- Разве это не моя сестренка здесь?
Я не могла ждать дольше, но, поспешив к ней, закричала:
- Дорогая, я здесь! Добро пожаловать! Добро пожаловать!
Она прижала меня к своему сердцу и тепло обняла меня, она осыпала поцелуями все мое лицо, мы и смеялись, и плакали от огромной радости, что она пришла, в конце концов. Ах, какое воссоединение семей внутри стен неба! И как его блаженство усилилось, благодаря уверенности (а не надежды), что не должно быть никаких расставаний для нас отныне и навсегда!
Мой брат Оливер посмотрел гордыми и счастливыми глазами. Час, которого он так желал и ждал, наконец, наступил, его семья теперь будет полной навеки. Я рассказала ему, как я ждала его в тот день, и он сказал:
- Мы видели тебя, как ты вышла из дома, но были слишком далеко, чтобы позвать тебя. Я взял ее к реке, и она смотрела и очень восхищалась домом, прежде чем узнала, что он наш.
- Что она сделала, когда увидела свою прекрасную комнату?
- Закричала, как ребенок, прижалась ко мне и сказала: «Она намного ценнее, чем та, что мы оставили на земле!». Если бы дети не пришли, думаю, она все сидела бы у этого окна! - сказал он, радостно смеясь.
- Я рада, что ты отдал ей всего себя, прежде всего, - прошептала я, - ты заслуживаешь счастья, дорогой; есть ли еще мужчины, которые сделали бы столько же.
Он с благодарностью улыбнулся и посмотрел на свою жену, которая стояла в центре счастливой группы.
- Она не слишком помолодела для тебя, Оливер? - спросила я.
- Годы откатились от нее, как маска, когда мы сидели под водой в реке. Да, действительно, в этих живительных водах «обновляется юность наша», но она стала сразу необыкновенно прекрасной и юной.
- Ее приход принес тебе еще больше молодости, - сказала я, отмечая свежий цвет его лица и сияющие глаза, - но я надеюсь, что он не изменит твои серебряные волосы, потому что для тебя это венец славы.
Он критически посмотрел на меня в этот момент, а затем сказал:
- Я удивлюсь, если ты ясно представляешь себе изменения, которые также приходят к тебе в этом замечательном крае?
- Ко мне? – спросила я, немного поразившись этой мысли, - признаться, я не раз думала о своем приходе сюда. Я понимаю, что, через милость Отца, эта жизнь дала мне духовно, но относительно других сфер, я никогда ни на мгновение не задумывалась.
- Изменения в полной мере также велики в твоем случае, как и с Лу, хотя с тобой изменения происходили более постепенно, сказал он.
Я почувствовала странное волнение от радости, что, когда мой дорогой муж должен прийти ко мне, он найдет меня свежее и миловиднее, чем в наши предыдущие годы. Об этом было сладко думать, и мое сердце было полно благодарности к Отцу, благодаря этому еще одному свидетельству Его любящей заботы. Так, мы разговаривали вместе часами, пока мой отец не сказал:
- Придите, дети, мы не должны забывать о том, что моя дорогая дочь нуждается в отдыхе в этот первый день в ее новом доме. Давайте оставим ее и ее счастливого мужа в их вновь обретенном блаженстве.
Поэтому с легким сердцем пошли своим путем, и оставили их провести свои первые часы в небе вместе.
ГЛАВА 12.
Свят, свят, свят! Все святые поклоняются Тебе,
Полагая свои золотые короны вокруг стеклянного моря;
Херувимы и серафимы падают пред Тобою,
Так было и есть и будет во веки.
Епископ Хевер
После того, как мы покинули моих родителей и друзей, вернувшись после встречи моей сестры, брат поспешил обратно на некоторые задания, и я ходила в одиночку на священное озеро. Я чувствовала необходимость отдохнуть в его успокаивающих водах после захватывающих сцен, через которые я прошла. Ранее я посещала озеро в ранние утренние часы, теперь же были последние часы полудня небесного дня, но несколько человек задержались на берегу. Лодки, которые быстро скользили по его спокойной поверхности, казалось, были наполнены больше теми, кто просто наслаждался, чем теми, кто решительно плыл с целью исполнить свои обязанности. Я медленно спустилась в воду, и вскоре оказалась, как в прежние времена, в середине течения. Прекрасные призматические лучи, которые с раннего утра были такие удивительные, сейчас смешались в золотую славу, с различными оттенками розового и фиолетового, проблескивающими через все это великолепие. Для меня это казалось еще красивее, чем цвета радуги, подобно тому, как зрелые радости нашей земной жизни до некоторой степени ярче мимолетных удовольствий юности. Я заинтересовалась, какая же будет вечерняя слава, и решила прийти в раскаленные сумерки, и посмотреть, не напомнят ли они мне о спокойных часах жизни в уходящий день. Я слышала, как куранты серебряного колокола большого города играют мелодию гимна, в то время, как я лежала, и, казалось, явно скандируют: «Святой! Святой! Святой! Господь Бог Вседержитель!». Воды отразили песню, и тысячи волн вокруг меня ответили: «Святой! Святой! Святой!».
Ноты, казалось, вибрировали, если можно использовать это выражение, на волнах, производя удивительно мелодичный эффект. Передние ряды батальона наступающих волн мягко скандировали «Святой», как только они прошли, немедленно вторые ряды волн подхватили слово; как только в первых оно, казалось, утихло, его сразу поддержали вторые в божественном хоре, потом они тоже прошли далее и передали мелодию третьим, и так она принималась и поддерживалась от волны к волне до тех пор, пока, миллионы маленьких волн вокруг меня не приняли ее, неся свою часть в этом великом крещендо, этом замечательном гимне. Нет слов - я не могу даже надеяться на то, чтобы смочь выразить это переживание так, как оно пришло ко мне. Это был велико, замечательно, неотразимо. Я лежала и слушала до тех пор, пока все мое существо не заполнилось божественными мелодиями, и я, казалось, была частью великого хора, а затем я тоже возвысила свой голос и присоединилась всем сердцем к захватывающей песне хвалы.
