18. Апостол еще обстоятельнее раскрывает пред читателями всю бедственность своего состояния. - Не живет во мне, то есть во плоти моей . Сказавши, что доброе не живет в нем , Апостол сейчас же выражением «то есть» ограничивает сказанное, чтобы не подумали, что в нем вообще , во всем его существе нет никакой доброй мысли, доброго чувства и желания. Он говорит, что именно в плоти его не живет доброе. Очевидно, что он различает в себе две стороны: я и плоть (телесно-материальная сторона). Его я, как он сказал уже выше, оценивает закон Божий по достоинству и стремится к добру, но плоть не дает возможности удовлетворять такому стремлению. Плоть здесь, таким образом, выступает, как седалище и область господства греха в человеке. В плоти живет грех и отсюда он стремится привести к гибели всего человека. Чуждая - очевидно, темная, демонская - сила завладела плотскою стороною человеческого существа и не дает возможности жить и развиваться добрым задаткам. Так посаженный среди крапивы цветок быстро заглушается крапивой и увядает! - Желание добра есть во мне… Апостол как бы осматривается вокруг, в сфере своей внутренней жизни, и усматривает, что есть в нем добрые желания и намерения, но нет - прекрасных дел! (по новейшим изданиям, это место читается так: «но соделания добра нет!» - Слово нахожу признается излишним прибавлением, так как его нет в большинстве наиболее древних кодексов. См. изд. Tishendorf a Novum Fest gr. 1872 г.),
19. Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю.
20. Если же делаю то, чего не хочу, уже не я делаю то, но живущий во мне грех.
21. Итак я нахожу закон, что, когда хочу делать доброе, прилежит мне злое.
19–21. Апостол повторяет здесь высказанные выше (ст. 15–17) мысли, так как он придает им чрезвычайную важность. - Нахожу закон . Апостол даже признает, что такое бедственное состояние, такой душевный разлад стал у него чем-то нормальным, как бы вошел в закон или порядок жизни. - Прилежит мне . Даже когда он задумает совершить что-нибудь доброе, то с удивлением замечает, что в руке у него вместо добра очутилось зло, вместо золота - камень! Какая-то сила превращает во зло всякое его доброе начинание - и эта сила, очевидно, - сила демонская, свившая себе гнездо во плоти человека [ 25 ]…
22. Ибо по внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божием;
23. но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих.
22–23. Апостол, по внутреннему человеку, сочувствует требованиям закона Божия, но это сочувствие никогда не может выразиться практически, потому что встречает на пути к этому серьезную помеху - в законе членов. - По внутреннему человеку . Как видно из ст. 23-го, Апостол считает возможным заменять это выражение другим - ум (νους). Что же такое ум, по Апостолу? Это не только способность различать истину и ложь, доброе и злое, но в то же время нравственное чувство, какое влечет человека к исполнению закона Божия, которое находит удовольствие в этом законе. Апостол называет ум внутренним человеком потому, что при господстве греха над внешним человеком или над плотью эта внутренняя сторона или сила не может найти для себя способа обнаружения во вне. - В членах моих - эта тоже, что во плоти , т. е. в телесно-материальной стороне человеческого существа. - Противоборствующий закону ума . Тут начинается сравнение, взятое из сферы военных действий. Апостол видит двух противников: 1) закон ума (или, что то же, внутреннего человека) и 2) закон членов (или, как далее называет его Апостол, закон греховный). Первый влечет человека к исполнению закона Божия, указывает ему путь к небу, второй - отвлекает человека от этого и влечет в ад. Одолевает в этой борьбе второй закон, и он-то пленяет человека и, как пленника, заставляет, конечно, делать, что ему, закону греха, угодно [ 26 ].
24. Бедный я человек! кто избавит меня от сего тела смерти?
25. Благодарю Бога моего Иисусом Христом, Господом нашим. Итак тот же самый я умом моим служу закону Божию, а плотию закону греха.
24–25. Возглас страдания испускает плененный грехом человек. - Бедный я! Хотя человек и сам виноват в том, что отдает себя во власть греха, но, тем не менее, все-таки в основе его страданий лежит вина, унаследованная им от своего прародителя, Адама, за которую должно страдать все человечество. - Кто избавит меня - точнее: кто бросится (ρύσεται) за меня сразиться и избавить меня от плена?! - От сего тела смерти . Можно, конечно, перевести и так сразу: έχ τ. δώματος τ. θ. τούτου, - с грамматической точки зрения тут ошибки нет. Но если принять во внимание то, что раньше Апостол ничего не говорил о качествах тела (σώμα), то такой перевод должен быть признан здесь неподходящим. Лучше поэтому перевести так: «от тела смерти этой» . Эта фраза будет, таким образом, обозначать тело, подпавшее влиянию греха и ему служащее (ср. VI: 6 - тело греха). От такого-то тела и хотел бы избавиться Апостол (ср. Кол XVII: 11). - Благодарю Бога… Апостол не может удержаться от выражения радости по поводу полученного через Христа избавления от такого тягостного разлада. Но он не входит в подробности совершения этого спасения, потому что о них он говорил и в III, и в V гл. - Итак… Здесь дается заключение ко всему отделу, начинающемуся 14-м и кончающемуся 24-м стихом. - Тот же самый - правильнее: «а сам я» , т. е. человек, предоставленный собственным силам, без помощи Христа. Такой человек умом служит закону Божию, а плотью - закону греха. - Закон Божий - это не Моисеев закон, а закон ума (ст. 23), который побуждает ум человека невозрожденного сорадоваться закону Божию (ст. 22) и который назван Божиим потому, что Бог именно требует от человека такого отношения к Его закону. Служение, какое имеется здесь в виду, есть служение внутреннее, так как внешнее служение человека посвящается закону греха.
Примечание . В объяснении, здесь предложенном, принят взгляд тех толкователей, которые во всем отделе с 7 по 25 ст. видят изображение состояния человека подзаконного, невоздержного. Против такого толкования, принимаемого, в частности, и св. Иоанном Злат., Феодоритом и др., другие толкователи (блаж. Августин, Анзельм, Фома Аквинот, Лютер, Меланхтон, Кальвин и мн. др.) возражали, но все их возражения крайне мелочны. Напротив, первое понимание имеет за себя серьезные основания, а именно: 1) состояние возрожденного человека, как оно описано в VI гл., является прямою противоположностью того, что Апостол говорит здесь. Напр., по VI гл. личность человека восстает, оживает (ст. 7, 11), а здесь она умирает (ст. 10); 2) если здесь Апостол изображает возрожденного человека, то что же значило бы выражение: «а я жил без закона» ? (9 ст.); 3) возрожденный не может назваться плотяный (σάρκινος): он называется у Апостол духовным ( Рим VIII: 9 ; Гал VI: 1); не может он назваться и «проданным под грех» (ср. 1 Кор VI: 20; VII: 23); наконец, 4) как бы возрожденный мог недоумевать, кто избавит его от служения греху (ст. 24), когда он это избавление уже получил во Христе Иисусе?!
Таким образом, Апостол - как правильно объясняет Bonnet (Comm. p. 85) - говорит здесь не о естественном человеке в его состоянии неведения и добровольного греха, не о чаде Божием, возрожденном благодатью Божией, а о человеке, совесть которого, пробужденная законом, с серьезностью, со страхом и трепетом, но все-таки собственными силами, начала сомнительную борьбу со злом. Конечно, такая борьба должна была окончиться для человека неудачею… Также оканчивается она и для возрожденного, когда он становится в положение человека, изображенного в VII гл. Ап. Павлом. Если он забывает о Христе и Его благодатной помощи, то и для него не может быть надежды на успех, как бы ни были идеальны те цели, к которым он стремится. Поэтому жалобы Ап. Павла на разлад душевный, какой он испытал в фарисействе, могут снова раздаться из уст христианина без Христа.
Глава VIII
Полученная верующими благодать делает их способными вести праведную жизнь, так как через нее (благодать) они получают духа Божия, как новое деятельное начало праведности (1–11). Живущие в Духе имеют твердую уверенность в спасении, так как сообщенный нам Дух проявляется, как Дух усыновления Богу, и носит в себе, как такой, надежду на будущее величие (12–13). Эта надежда имеет свое субъективное основание в стремлении нашего сердца к получению окончательного спасения, - стремлении, которое усиливается воздыханиями твари - около нас и воздыханиями Духа - в нас (19–27). Объективное основание этой надежды - в любви Божией, которая не может оставить незаконченным свое дело по отношению к нам. При мысли об этой любви наша надежда принимает характер полной уверенности (28–39).
1. Итак нет ныне никакого осуждения тем, которые во Христе Иисусе живут не по плоти, но по духу,
1–11. Апостол с достаточною ясностью изобразил состояние не возрожденного человека, жившего под законом. Ничего, кроме осуждения от Бога, не могли доставить ему все попытки к самооправданию. Теперь в христианстве состояние человека совсем другое. Закон греха и смерти более не тяготеет над ним. Бог, пославши Сына Своего для спасения людей, осудил грех и оправдал людей, которые живут не по плоти, а по духу. Люди должны теперь уже не поддаваться этому прежнему своему властителю - плоти. Пусть в них пребывает Дух Божий или Дух Христов, и этот Дух со временем избавит их и от телесной смерти, как Он избавил их от духовной.
