Поэтому один премудрый предлагает такое увещание: «Сын мой! если ты приступаешь служить Господу Богу, то приготовь душу твою к искушению: управь сердце твое и будь тверд, и не смущайся во время посещения» (Сир. 2:1,2). Ему, говорит, предоставь все, потому что Он точно знает, когда нужно извлечь нас из печи бедствий. Поэтому всегда должно вверяться Ему, за все благодарить и все переносить благодушно, благодетельствует ли Он, или наказывает, так как и последнее – вид благодеяния. Ведь и врач не тогда только, когда омывает, питает и выводит больного в сады, но и тогда, когда прожигает и отсекает, одинаково бывает врачом; и отец не тогда только, когда ласкает сына, но и тогда, когда выгоняет его из дому, когда укоряет и наказывает, одинаково бывает отцом, и не менее, чем тогда, когда хвалит. Поэтому, зная, что Бог любвеобильнее всех врачей, не исследуй, не требуй от Него отчета во врачевании, но хотя бы он захотел дать нам облегчение, хотя бы наказывал, будем принимать то и другое одинаково, потому что тем и другим Он ведет нас к здоровью, приближает к Себе, и, зная, в чем каждый из нас имеет нужду, и что полезно каждому, и как и каким образом можно нам спастись, Он таким путем и ведет нас. Последуем же, куда бы Он ни повелел идти, и не будем допытываться причины, повелевает ли Он нам идти путем легким и удобным, или трудным и тяжелым, как и этому расслабленному. Таким образом, один вид благодеяния состоял в том, что Бог столько времени очищал его душу, ввергнув ее в пламя искушений, как бы в некоторое горнило; а другой не меньше этого состоял в том, что сам Он был присущ ему в этих искушениях и доставлял ему великое утешение. Он поддерживал его, подкреплял, простирал руку помощи и не допускал до падения. Впрочем, когда ты слышишь, что здесь Он сам присутствовал, не отнимай заслуг у расслабленного, – как у него, так и у всякого другого человека искушаемого и терпеливо переносящего искушения. Подлинно, хотя бы мы были тысячекратно любомудрыми, хотя бы были крепче и сильнее всех, но если не будет Его содействия, мы не в состоянии будем переносить даже малого искушения. Но что я говорю о нас слабых и ничтожных? Хотя бы кто был Павлом, или Петром, или Иаковом, или Иоанном, без помощи свыше он легко побеждается, претыкается и падает. Об этом я прочитаю вам слова самого Христа. Он сказал Петру: «се, сатана просил, чтобы сеять вас как пшеницу, но Я молился о тебе, чтобы не оскудела вера твоя» (Лук. 22:31, 32). Что значит: «сеять?» Водить, обводить, колебать, двигать, потрясать, терзать, как бывает с веществами, просеваемыми чрез решето; но Я, говорит, не допустил, зная, что вы не можете перенести искушения, потому что, выражение: «чтобы не оскудела вера твоя», показывает, что если бы Христос допустил, то вера его оскудела бы. Если же Петр, пламенно любивший Христа, многократно отдававший душу свою за Него, всегда выступавший первым из лика апостолов, ублажаемый Учителем и названный Петром за то, что имел непоколебимую и неизменную веру, был бы низложен и отпал бы от исповедания, если бы Христос попустил диаволу искусить его, как тот хотел, то кто другой может устоять без Его помощи? Поэтому и Павел говорит: «и верен Бог, Который не попустит вам быть искушаемыми сверх сил, но при искушении даст и облегчение, так чтобы вы могли перенести» (1Кор. 10:13).
Не только, говорит, Он не посылает искушения сверх силы, но и при искушении по силе присутствует, поддерживая нас и укрепляя, если мы сами наперед привнесем должное с нашей стороны, – готовность, надежду на Него, благодарность, твердость, терпение, потому что не только в опасностях, превышающих наши силы, но и в самых опасностях, постигающих нас по силам, мы имеем нужду в помощи свыше, если хотим стоять мужественно. И в другом месте апостол говорит: «ибо по мере, как умножаются в нас страдания Христовы, умножается Христом и утешение наше, утешающий нас во всякой скорби нашей, чтобы и мы могли утешать находящихся во всякой скорби тем утешением, которым Бог утешает нас самих» (2Кор. 1:5,4). Так и утешал его Тот же, Кто попустил подвергнуться искушению. Посмотри еще, какое попечение оказывает Христос и после исцеления расслабленного. Отошедши, Он не оставил его, но, встретив в храме, сказал: «вот, ты выздоровел; не греши больше, чтобы не случилось с тобою чего хуже» (Ин.5:14). Если бы Он попустил наказание по ненависти, то не избавил бы от него, не предохранил бы и на будущее время; но слова: «не случилось с тобою чего хуже» – означают предостережение от будущих бедствий. Он прекратил болезнь, но не прекратил заботливости; истребил недуг, но не истребил страха, – чтобы сделанное благодеяние осталось не разрушенным. Попечительному врачу свойственно не только прекращать настоящие болезни, но предохранять и от будущих; то же сделал и Христос, укрепив душу расслабленного напоминанием о прошедшем. Так как часто, по миновании того, что огорчало нас, проходит и памятование об этом, то Он, желая, чтобы оно осталось навсегда, говорит: «не греши больше, чтобы не случилось с тобою чего хуже».
3. И не только из этого можно видеть попечение и кротость Его, но и из самой кажущейся укоризны. Он не провозгласил пред всеми грехов расслабленного, но о том, что этот потерпел свои страдания за грехи, сказал, а какие были грехи, не объявил; не сказал: ты согрешил так и так, ты преступил то и то, но, указав на это одним простым словом: «не греши больше», и, сказав лишь столько, сколько нужно было для напоминания, сделал его более осторожным на будущее время, и для нас обнаружил все его терпение, мужество и любомудрие, поставив его в необходимость плачевно высказать все свое несчастье и открыть свое старание: «когда», говорит, «я прихожу, другой уже сходит прежде меня» (Ин. 5:7), – грехов же его не провозгласил. Как мы желаем прикрыть свои дела, так и Бог желает этого еще более, нежели мы; поэтому исцеление Он совершил пред всеми, а увещание или совет преподал наедине. Господь никогда не провозглашает грехов наших, разве когда видит, что мы не чувствуем их. Так и слова: «алчуща» вы видели Меня, и не напитали, «жаждал, и не напоили» (Мф. 25:42,44), говорит Он в настоящее время для того, чтобы нам не слышать этих слов в будущем. Он угрожает, провозглашает здесь для того, чтобы не провозгласить там; точно так и город ниневитян Он угрожал разрушить для того, чтобы не разрушить его. Если бы Он хотел открывать грехи наши, то не предсказывал бы, что откроет их; а теперь предсказывает для того, чтобы, вразумившись страхом открытия их, если не страхом наказания, мы очистились от всего. Это бывает и при крещении. Он приводит человека к водной купели, не открывая никому грехов его, но дар выставляет на вид пред всеми и делает явным, а грехов никто другой не знает, кроме Его самого и получающего прощение. То же было и с расслабленным; Он сделал обличение без свидетелей; или – лучше – сказанные слова были не только обличением, но и оправданием: как бы оправдываясь в таком злополучии его и желая внушить ему и показать, что не напрасно и не без причины Бог попустил ему страдать столько времени, Он напомнил расслабленному о грехах и сказал причину болезни. Найдя его, говорится, «в храме и сказал ему: вот, ты выздоровел; не греши больше, чтобы не случилось с тобою чего хуже» (Ин. 5:14).
Итак, получив столько пользы от прежнего расслабленного, теперь мы приступим к другому, о котором повествуется и у Матфея (гл. 9). И в рудокопнях, если в каком месте найдет кто-нибудь золото, там еще больше раскапывает; так я знаю, что многие, из простых читателей, думают, будто расслабленный, упоминаемый у четырех евангелистов, один и тот же; однако же это не так. Поэтому нужно возбудиться и слушать внимательно. Вопрос касается немаловажных предметов: эта беседа, предложив надлежащее разрешение, будет полезна и против язычников, и против иудеев, и против многих из еретиков. В самом деле, все они укоряют евангелистов в противоречии и разногласии; но это не так; да не будет; хотя и различны лица, но одна благодать Духа, движущая душу каждого; а где благодать Духа, любовь, радость, мир, там нет борьбы и противоположности, несогласия и какого-нибудь разноречия. Каким же образом мы раскроем, что этот расслабленный не тот, а другой, отличный от того? По многим признакам, – и по месту, и по времени, и по обстоятельствам, и по дню, и по способу исцеления, и по прибытию Врача, и по одиночеству исцеленного. Что же из этого, скажет кто-нибудь, разве и в других случаях обстоятельства не различно рассказываются некоторыми из евангелистов? Но иное дело говорить различно, иное – противоположно; то не производит никакого разногласия и противоречия; а это, ныне предстоящее нам, представляло бы великое противоречие, если не допустить, что расслабленный, находившийся при купели, был другой, отличный от описанного у трех евангелистов. А дабы вы знали, что значит – говорить различно, и что значит – говорить противоречиво, я представлю примеры: один из евангелистов сказал, что Христос нес крест, а другой – что Симон Киринейский; но здесь нет никакого разногласия и противоречия. Как же, скажут, нет противоречия в словах: нести и не нести? Потому, что было то и другое. Когда вышли из претории, то нес Христос; а когда пошли далее, то Симон взял от Него крест и нес. Также о разбойниках: один говорит, что оба хулили Его, а другой говорит, что один заграждал уста поносившему; но и здесь опять нет противоречия. Почему? Потому, что и здесь было то и другое: сначала оба они поступали нечестиво, а после, когда совершились знамения – земля поколебалась, камни распались и солнце сокрылось – тогда один из них переменился, сделался благо-разумнейшим, познал Распятого и исповедал царство Его. Дабы ты не думал, что это произошло с ним по какой-нибудь необходимости и по насилию от кого-нибудь внутренно принуждавшего его, и не предавался сомнениям, Писание представляет тебе, как один и на кресте не оставил своего прежнего нечестия, чтобы ты знал, что другой сделался лучшим, изменившись добровольно и сам собою, при помощи благодати Божией.
