Хороши оказались "красные директоры", которые тоже повалили в храмы, где любят покрасоваться со свечкой, хотя не знают, в какой руке ее держать, и, бывает, крестятся левой рукой. Эти новоявленные чада Русской православной церкви вдруг обнаружили, что можно положить себе чудовищные оклады, рабочим не платить вовсе — и ничего за это не будет. А можно не без выгоды поучаствовать в разорении собственного предприятия. Всем этим они и занимаются с увлечением.
Не надо обольщаться: и наши так называемые собственники напрочь лишены созидательного потенциала. Если при коммунистах главными злодеями и ворами считались магазинные продавцы, буфетчицы и иной мелкий люд "при дефиците", для которого обсчитать, обвесить, всучить негодный товар — первое дело, то теперь красть стали действительно по-крупному: на миллионы и миллиарды долларов. Это при том, что прежняя мелкая нечисть, те же обманщики-продавцы никуда не делись и при отсутствии дефицита.
Что до "крупных собственников", то от них стране проку никакого. Если в США спорили относительно лозунга "Что хорошо для Дженерал Моторс, то хорошо для Америки", то там был хотя бы предмет спора. У нас однозначно другое: что хорошо для наших новоявленных крупных (и даже не крупных) собственников, то никак не может быть хорошо для России. Это просто хищники и стервятники. Они, как и стервятники помельче, очень любят продемонстрировать свое богатство, что особенно приятно им на фоне нищеты.
Никакой предпринимательской этики в России — стараниями Русской православной церкви — никогда не было. Во всех странах эта трудовая этика, этика предпринимательства складывается под влиянием религии и ею освящается. У нас она сложилась исключительно вне Русской православной церкви: подавляющее большинство крупных предпринимателей до революции составляли, как уже говорилось, староверы и сектанты. Это они ставили экономически процветающую "Россию, которую мы потеряли", — а вовсе не чада нашей казенной церкви. Так что и здесь, как и в области культуры, все достижения — вне, помимо, и вопреки Русской православной церкви.
По господствующим у нас воззрениям, честность в ведении дел приравнивается к глупости. Не заплатить положенное, не поставить товар, подсунуть гнилье, подделку считается делом чести, доблести и геройства. Избавиться от лжи и обмана не могут — да и не желают — наши невесть откуда взявшиеся дельцы, хоть мелкие, хоть средние, хоть — особенно! — крупные. Православие никак не удерживает их от нечестности. Какая честность, какая репутация? На что они? Главное — урвать, украсть, ухватить сейчас все, что можно, что лежит без присмотра, от чего законный владелец на мгновение отвернулся. Вот и вся бизнес-стратегия.
А помимо элементарной честности много чего нужно — специальные знания, компетентность, рассудительность. Но нужного нет или очень мало, а ненужного — много. В частности — злобная зависть, которая давно овладела нашим народом, против которой православная церковь тоже ничего не предпринимала, А коммунистическое государство даже и поощряло ее, ибо она обеспечивала обильной поток доносов, дававших «обоснование» репрессиям. Это поток не иссяк и по сей день, но поскольку сейчас доносы срабатывают хуже, в ход идут другие средства "укрощения строптивых", т. е. хоть чем-то выбивающихся над общим очень низким уровнем. Очень любят натравить на них всякие инспекции, проверяющих (впрочем, эти последние и так всегда наготове, без всякого натравливания, ибо живут с проверок), а то и уголовников. И еще в ход идет традиционное наше средство — "красный петух", хотя, кажется, сейчас предпочтительнее становится взрывчатка. В основе всех этих подвигов — зависть, которая гложет всех, в деревне особенно.
Совокупность всех этих причин приводит к тому, что в России никак не удается запустить механизм нормальной конкуренции, без которой функционирование негосударственной экономики тоже невозможно. Мешает многое, в том числе застарелая ненависть к загранице, к Западу. Вроде у власти есть понимание, что без иностранных инвестиций Россию не поднять. Но куда громче звучит: "Россия не продается!" Хотя, напомним, в "России, которую мы потеряли" более половины промышленности контролировалось иностранным капиталом — и ничего, великая от того была польза. Православная подоснова таких псевдопатриотических взглядов ясна — это все то же европоненавистничество, наследие "Фотиев и Керуллариев".
В современном мире идет ожесточенная конкуренция за привлечение иностранного капитала, а в Россию его никак не заманишь. Да и как ему идти сюда? Какая-нибудь нелепая фигура из первых лиц России, ничего не понимающая в современном мире, особенно в мире капитала, может вещать на Западе: "Вы поторапливайтесь в Россию, а то, знаете ли, опоздаете!" Слушают его люди опытные, все знающие. Капитал, как известно, сам идет туда, где есть прибыль, — как (воспользуемся старым сравнением) вода сама ищет самое низкое место. И как воду уговорами нельзя заставить течь вверх, так и капитал не уговоришь прийти туда, где велик риск и неопределенна прибыль, где тебя норовят только обмануть, почитая это великой деловой доблестью. То есть — в Россию.
"Иностранца надо обобрать" — это у нас в подсознании сидит. Уговорить его вложить капитал — желательно несколько сотен миллионов долларов, — а потом прийти и сказать: извините, арендная плата за землю у нас повышается в десять раз! А потом еще в десять! Никуда не денется, раз вложил такие деньги. Вот это — и другие подобные пакости — считается у нас умелым ведением дел с иностранцами. Договориться с ними, а потом отказаться от договоренности, да еще обвинить их в попытке подорвать нашу экономику, разорить предприятие, "чтоб не создавать себе конкурентов", — сколько раз это уже было?.
Да только иностранцы народ тертый, им с разными дикарями в разных странах приходилось иметь дело, так что все эти «стратегии» для них открытая книга, разве поначалу кто-нибудь из некрупных споткнется. Приходят "на пробу", чтобы посмотреть, а серьезные проекты только под серьезные — в первую очередь государственные — гарантии. Вот почему иностранные инвестиции у нас где-то на уровне Эстонии — и на порядок (если не на два) меньше, чем в Китае.
Да что инвестиции — честности не хватило даже на то, чтобы устроить свободные экономические зоны, которые успешно использовали чуть ли не все бывшие коммунистические страны. Сразу выявилось столько лжи, столько обмана, столько воровства, что ни одна так и не начала функционировать нормально, ни одна не сыграла своей роли в оживлении экономики.
Результаты видны всем. Трудовая этика, предпринимательская этика у нас иждивением РПЦ таковы, что об экономическом подъеме при опоре на наши традиционные, в основе своей православные и дохристианские, ценности и думать нечего. Превратить ухоженную Восточную Пруссию, доставшуюся нам после Второй мировой войны, в разоренный край под названием Калининградская область — это пожалуйста. Что другое — никак не выходит. Не потому, что русские не могут — русские как раз могут. Они могли и эту ухоженность сохранить и приумножить, если бы за это взялись староверы, молокане, духоборы или кто другой. А вот русские, окормлявшиеся или окормляемые РПЦ, — действительно не могут.
Еще И.С. Аксаков вопрошал Россию: "Отчего все, что ни посеешь в тебе доброго, всходит негодной травой, вырастает бурьяном да репейником? Отчего в тебе — как лицо красавицы в кривом зеркале — всякая несомненная, прекрасная истина отражается кривым, косым, неслыханно уродливым дивом?".[76] Сходными вопросами задавался П.Я. Чаадаев, который недоумевал: почему везде христианство вело к свободе, а у нас — к рабству, к крепостничеству? "Как могло случиться, — писал он, — что самая поразительная черта христианского общества как раз именно и есть та, от которой русский народ отрекся на лоне самого христианства? Откуда у нас это действие религии наоборот? Не знаю, но мне кажется, одно это могло бы заставить усомниться в православии, которым мы кичимся".[77] И сомневающиеся есть. Более того, есть несомневающиеся в том, что именно наше официальное православие несет ответственность за бедственное положение страны.
Закончим эту главку примерно тем, чем начали. Конечно, экономическое процветание не есть критерий истинности религии. Но вот отсутствие процветания, да еще на протяжении тысячелетия, бесспорно, есть надежный критерий ее неистинности и неугодности Богу. И непригодности и бесполезности для данной страны, для данного народа. Что было ясно многим нашим мыслителям, и особенно ясно становится теперь.
Удивительное дело: при таком скверном "послужном списке", при вызывающей очень мало уважения истории, при неспособности указать выход из бед народных и государственных, при нынешнем катастрофическом как количественном, так и качественном состоянии русского официального православия, оно чрезвычайно нравится самому себе и не обинуясь твердит миру, что только оно-то и есть подлинная христианская вера. А все прочее христианство — не что иное, как сонм ересей и лжеучений. И даже другие православные церкви не вполне православны, вернее, говорят фундаменталисты, совсем неправославны, начиная с Константинополя.
