Цели Нового Завета совершенно противоположные. Служение буквы убивает, а служение Духа дает жизнь (ст. 6). Ветхий Завет выносит осуждение, а Новый Завет выносит оправдание (ст. 9). То, что последнее слово должно переводиться именно так, а не иначе, подтверждается последующими стихами, где Павел связывает праведность (оправдание) пред Богом с тем, что Бог «не вменил людям преступлений их» (5:18–21). Согласно данному отрывку, Бог не вменяет грехи тех, кто «во Христе», ставшем «для нас жертвою за грех». Другими словами, в Новом Завете Бог прощает тех, кто верит в Его Сына, принадлежит Ему и умер за Него. Более того, Бог дарует таким людям Дух, то есть Свое личное присутствие, пребывая в них и давая им жизнь (ст. 6).
Такое двойное благословение оправданием и Духом встречается и в других писаниях Павла. В одном из мест он утверждает, что мы «оправдываемся верою», а в другом — что мы «получили Духа… чрез наставление в вере» (Рим. 5:1; Гал. 3:2). И оправдание, и Дух обретаются, если мы исповедуем веру в Христа. Один раз он объединяет эти две идеи: «А если Христос (то есть Дух) в вас… дух жив для праведности» (Рим. 8:10). Понятно, что именно благодаря праведности, или оправданию, Бог дает нам жизнь, живое общение с Собой через Дух
Второй аргумент Павла против возвращения к Ветхому Завету состоит в том, что последний теперь превзойден. Если прежнее служение славно, то настоящее тем более славно (ст. 8, 9, 11). Однако это не означает, что одно служение просто выше другого. Скорее, меньшая, временная слава прежнего служения не продолжается, а закончилась, так как появилась большая, постоянная слава Нового Завета. Слава Моисеева лица оказалась преходящей (ст. 7, 11, 13), или, выражаясь точнее, была упразднена[41]. Посылая сияние на лицо Моисея, Бог установил для него временной предел. Слава нового служения, напротив, не имеет предела (ст. 11). Сейчас, с появлением нового служения, «прославленное даже не оказывается славным… по причине преимущественной славы последующего» (ст. 10).
Другими словами, слава старого служения оказалась «обесславленной» бесконечно большей славой нового служения. Сам по себе Ветхий Завет сейчас славы не имеет. Он сейчас славен постольку, поскольку его обетования указывают на то славное, которое должно было еще явиться. Нельзя сказать, что Павел не признает прежнее служение. Не было бы обетования, могло не быть и исполнения. Тем не менее стрелки божественных часов сейчас отсчитывают новое время. Читатель должен понять, что время старого прошло безвозвратно. Божественные часы нельзя повернуть вспять.
Из учения Павла следует, что мы должны выработать правильный подход к интерпретации служения и проповеди божественного Завета. Мы не можем, вслед за оппонентами Павла, думать и действовать так, будто новое не превзошло старое. Эти люди были лишь первыми из тех многих в христианской истории, кто смешивал два завета, что можно проиллюстрировать двумя следующими примерами.
В III веке Киприан, епископ Карфагенский, писал о святом причастии и служении в эпоху Нового Завета в контексте ветхозаветной жертвы и священства[42], затемняя тем самым особую природу Нового Завета. Последовавший за этим отход от четких новозаветных представлений о пастве и пастырском служении и появление восторженных представлений о значимости церковных зданий и о служителях, как о приносящих жертву священниках, представлений, возникших в эпоху поздней античности, в большой степени происходит из более раннего учения Киприана.
В XX веке мотив исхода был использован некоторыми представителями «теологии освобождения», характеризующейся также заимствованием из марксизма идеи классовой борьбы, которую они хотели поощрять в странах третьего мира[43]. Однако изначальный рассказ об исходе дает мало оснований для экзегезы такого рода. Но, что еще важнее, такая экзегеза как бы не замечает, что на смену старому закону пришел новый. В некоторых частях света это привело к политизации христианства и утере его евангельской природы.
Примеры эти показывают, что отсутствие соответствующего подхода в интерпретации приводит к серьезным последствиям в церковной и политической сфере, не говоря уже о других сферах.
2. Открыть лицо пред Богом (3:12–18)
Имея такую надежду, мы действуем с великим дерзновением. 13 Л не так, как Моисей, который полагал покрывало на лице свое, чтобы сыны Израилевы не взирали на конец преходящего. 14 Но умы их ослеплены: ибо то же самое покрывало доныне остается неснятым при чтении Ветхого Завета, потому что оно снимается Христом. 15 Доны не, когда они читают Моисея, покрывало лежит на сердце их; 16 но когда обращаются к Господу, тогда это покрывало снимается. 17 Господь есть Дух; а где Дух Господень, там свобода. 18 Мы же все, открытым лицем, как в зеркале, взирая на славу Господню, преображаемся в тот же образ от славы в славу, как от Господня Духа.
О какой надежде (ст. 12) говорит Павел? Предшествующие стихи, как и последующие, не оставляют никаких сомнений в том, что это надежда славы, которая находится в уме (ст. 13 и далее; ср.: Рим. 5:2). Служение Нового Завета славно (ст. 8,9): оно передает славу тем, кто воспринимает его (ст. 18). Что это за слава? Бог был и всегда будет невидим для человека; то, что нам было показано в разные ключевые моменты библейской истории — Его слава. Когда, в конце времен, мы будем с Ним соприсутствовать, мы станем участником Его славы и тоже будем прославлены. Выражение «слава Божья» ярким и кратким образом суммирует все окончательные благословения, которые будут дарованы Богом Своему народу. Это есть надежда Божьего народа.
В этом отрывке Павел продолжает сопоставлять Ветхий и Новый Заветы, хотя акцент сейчас делается на народы этих заветов. Сопоставление строится с помощью образа покрывала, который взят из рассказа о Моисее в Книге Исход (34:29—35). О покрывале на лице Моисея метафорически говорится, что оно было на умах (ст. 14) народа Ветхого Завета. Павел особое внимание обращает на два тесно связанных друг с другом момента. С одной стороны, он ссылается на слова самого Моисея о том, что народ упрямо не желал понять смысл и значение происшедшего с Божьей помощью выхода из Египта (Втор. 29:2—4). С другой — он подразумевает, что из–за этого Бог не дает им понимания обетовании Моисеева завета, которые должны были исполниться Христом. Они не видели славу в Ветхом Завете, которая указывала бы на Христа. В результате, покрывало неведения мешает им понять смысл читаемых писаний (ст. 14,15), хотя недели напролет они сидят в синагогах и слушают чтение писаний Моисея. Из–за этого покрывала одно лишь чтение ни к чему не приведет. По этому поводу Хьюз говорит: «То же покрывало, духовное покрывало, символом которого является покрывало материальное, все еще хранит сердца народа израильского в темноте всякий раз, когда те заново сталкиваются с Моисеем в виде ветхозаветных писаний».
Покрывало, которое во времена Моисея помешало израильтянам разглядеть за ним славу на лице Моисея, сейчас лежит на их сердцах и мешает увидеть славу в Писании, которое они регулярно читают. Только Христом (ст. 14), в Котором исполняются обетования Ветхого Завета и Которого провозглашают апостолы (1:19,20), снимается покрывало. Только когда евреи непосредственно из Ветхого Завета поймут, что Мессия — это Христос, и обратятся к Нему, покрывало будет снято и слава станет зримой (ст. 16, 18;ср.:Деян. 17:2,3).
А что имеет в виду Павел, когда пишет, что Господь, к Которому мы обращаемся, есть Дух (ст. 17)? Имеет ли он в виду, что Господь Иисус и Дух есть одно и тоже лицо? Не подразумевает ли он, что Божество имеет два лица (Отец и Господь — Дух), а не три? Знаменитое пожелание благодати, которым заканчивается это послание, решительно подтверждает тринитарное, а не бинитарное учение.
Споря с еврейскими служителями, Павел, кажется, желает обратить особое внимание на один важный момент. Моисей обратился к Господу при Ветхом Завете. Но сейчас Ветхий Завет завершился в Христе и Святом Духе. Господь Ветхого Завета сейчас более полно раскрылся как Отец, Сын и Святой Дух. Господь, к Которому мы сейчас обращаемся, это Господь Иисус Христос. Если бы Павел просто процитировал Исх. 34:34, читатели могли прийти к выводу, что нужно обращаться Господу Ветхого Завета, чтобы сохранить Ветхий Завет. Новых служителей Иисус явно интересовал «по плоти», то есть Своим еврейским происхождением и соблюдением закона. Но Ветхий Завет сейчас завершился, причем не Иисусом–евреем, Иисусом по плоти, а Иисусом, Который прославлен на небе и Который изливает Святого Духа в сердца тех, кто к Нему обращается. Господь есть Дух, так кратко Павел говорите Господе Ветхого Завета, когда Тот более полно явил себя в Господе Иисусе Христе и Святом Духе в новом духовном завете[44].
