Мальчик скоро добрался до дома священника. В передней его встретила служанка.
— Священник немного прилег, — сказала она. — Другого я не впустила бы, но о тебе он сказал, чтобы всегда пропускать к нему. Покажи священнику, что у тебя там в корзине, а потом передай экономке.
Мальчик тихо вошел в комнату священника. Священник лежал на кушетке и при входе мальчика открыл глаза.
— Здравствуй, Палко! Наконец ты пришел! — протянул он навстречу ему свои руки. — Я уже стал думать, что ты меня совсем забыл. Ну, не плачь! Я ведь знаю, что ты охотно пришел бы проведать меня.
— О, с какой бы радостью!
Палко вытер слезы и поставил корзину на стол. Потом он опустился возле кушетки на колени и сделал то, что никогда еще не делал, — он обнял священника, как он обнимал тетю, и прижал свое маленькое, загорелое личико к бледной щеке священника.
Одинокого священника это неожиданное проявление нелицемерной детской любви так растрогало, что он привлек мальчика к своей груди и поцеловал его чистый, белый лоб.
— Почему вы лежите? Вы устали, или вам нездоровится? — спросил мальчик озабоченно.
— Да, я немного устал, Палко, и притом у меня колет в груди и в боку, так что мне трудно дышать. Другим я об этом не говорил; а тебе говорю для того, чтобы ты вместе со мной просил Господа Иисуса, чтобы Он сделал меня здоровым.
— О, тогда будем просить Его сейчас, а потом я расскажу вам, зачем я пришел.
— Господи Иисусе, мой добрый, дорогой Иисус, — молился мальчик, — я знаю, что Ты пребываешь с нами! Пошли исцеление дорогому священнику! Ты ведь знаешь, что он болен и потому не может говорить проповеди и делать другой работы, а он ведь должен народу, также и лесничихе, говорить про Твой путь!
— Если Ты, как Сын Божий, вынес немощи всех людей, в том числе и мои, — добавил священник, — то ради Твоего обетования услышать, если двое или трое согласятся о чем-либо просить, — удали эту болезнь! Я так охотно трудился бы еще и говорил бы другим о том свете, который Ты послал мне самому! Твой народ погибает во мраке! Многие годы я сам был слепым вождем слепых, наемным пастырем, который не ходил впереди стада. О, разреши мне наверстать хоть часть упущенного! Я еще молод; жизнь еще впереди! Если Ты сделаешь меня здоровым, то обещаю всю дальнейшую мою жизнь посвятить всецело Тебе! Аминь!
В комнате было тихо, как в церкви. Наконец Палко нарушил тишину восклицанием:
— Он услышал нашу молитву и сделал так, как мы Его просили!
— Я этому верю, Палко, продолжай только молиться за меня. Ты ведь знаешь, что мы оба являемся слугами одного Господа, так поможем друг другу.
— Вам уже немного лучше, не правда ли?
— Да, как ты пришел, мне сразу стало легче. Знаешь ли, Палко, у меня так же, как и у тебя, нет никого из близких. И когда я, совсем одинокий, лежал, у меня на сердце было очень тоскливо.
— Разве у вас тоже нет ни отца, ни матери?
— Они уже давно умерли.
— И у вас нет ни одного дедушки, ни брата, ни сестер?
— У меня было много братьев и сестер, но они почти все умерли от чахотки.
— А эта дама, которая была здесь, это ведь ваша сестра?
— Да, она одна у меня осталась. Но она живет далеко отсюда и имеет свою семью. И если я болею, она не может приходить и смотреть за мной.
— А эта старушка, которая живет у вас?
— Это старшая сестра моего покойного отца. До твоего прихода я чувствовал себя таким покинутым, как Господь Иисус в Гефсиманском саду. Теперь Он прислал ко мне тебя; слава Ему за это! Но ты, кажется, что-то принес с собой?
— Да, чуть не забыл! — воскликнул Палко. — Лесничиха посылает вам несколько вкусных вещей, чтобы вы скорее поправились. Вот здесь пара голубей, немного яиц, сыр, который вам так нравится, немного черного хлеба и масло.
— Правда, Палко, это вкусные вещи. Я не ел с утра, так как не было времени. Я должен был сказать две проповеди, совершить одни похороны и другие дела. Но теперь я хочу есть. Отрежь себе и мне по куску хлеба и положи на стол масло и сыр.
Они сели за стол. Священник ел мало, но больше угощал мальчика. Дунай тоже получил свою долю.
Потом священник попросил мальчика отнести корзину на кухню и попросить старушку освободить ее.
Палко исполнил поручение лесничихи и рассказал священнику все, что она говорила ему. Палко и представить себе не мог, как этим обрадует священника. Он встал, медленно подошел к столу, на котором лежало несколько книг, и взял одну из них.
— Слава Богу! Я выписал их много, но не предполагал, что так скоро они мне уже понадобятся.
Священник сел за стол и на первой странице книги написал те же слова, какие нашел в книге Палко, и прибавил еще несколько. Потом он сложил над книгой руки и помолился. Через некоторое время вошла старая женщина. Она несла корзину, но не пустую.
— Я положила туда кое-что для Палко и его дедушки, — сказала она священнику. — Но ты выглядишь очень усталым. Не лучше ли тебе лечь? — сказала она озабоченно и приготовила постель.
— Немного погодя, тетя. Прежде я хочу немного проводить Палко. Он должен идти, так как до дому далеко.
Никогда разлука не казалась мальчику такой тяжелой; он готов был заплакать.
— С вашего позволения я бы охотно остался здесь, — сказал по дороге Палко, — ведь вы так одиноки!
— Это не годится! Твой дедушка не знает, где ты, и будет беспокоиться, да и лесничиха тоже. Иди домой, но не беги, чтобы не вспотеть и не простудиться. Я уже успокоился. И как ты знаешь, я тоже принял в свой дом Господа Иисуса. Я только потому так опечалился, что не подумал о Нем прежде, но теперь я не забуду Его. Знаешь что, попроси дедушку, чтобы он был так добр и завтра пришел бы ко мне; мне нужно с ним поговорить по одному важному делу, — сказал священник на прощание.
Было уже темно, когда Палко вернулся. Дедушка с Лессингом уже искали его. Он им рассказал, где был, и потому все сошло гладко. Он чувствовал себя усталым и пошел спать.
— Чего священнику от меня понадобилось? — размышлял Юрига. — Как ты думаешь, Мартин?
— О, — ответил Лессинг мрачно, — по-моему, он хочет уговорить вас отпустить Палко к нему. Таким господам постоянно что-нибудь приходит в голову. Палко мне говорил, что священник с него взял слово, что после вашей смерти ни к кому другому не пойдет на службу, как только к нему. Может быть, он хочет вас спросить, не согласитесь ли вы отпустить его еще при жизни своей, так как другого такого мальчика ему не найти. Но я просил бы вас, ни за что на это не соглашаться. Правда, этот мальчик мне чужой, и я ему, но я не знаю, что со мной случилось бы, если бы вы разрешили ему уйти и он больше не вернулся бы к нам. Мне кажется, что я своего пропавшего ребенка не смог бы больше полюбить, чем его.
— Не беспокойся, — ответил Юрига со слезами на глазах, — я этого не позволю. Что я сам делал бы без него? Я часто думаю, что именно он приведет меня к Господу. И это было бы мне наградой за то, что я его приютил.
Лессинг уже собрался расспросить Юригу о том, что ему рассказал Палко, провожая его в село. Дома он часто об этом думал, но здесь об этом забыл. Однако проснулись его жена и мальчик.
— Пойдем спать, — шепнул Юрига, — не будем беспокоить их.
На другой день рано утром Юрига отправился в путь. У него были в селе и другие дела. Но прежде он решил зайти к священнику, и если бы предположение Лессинга оправдалось, то он решил раз и навсегда отговорить священника от этого намерения.
В передней его встретила служанка, совсем заплаканная. На вопрос Юриги, что случилось, она ответила:
— Господин священник минувшей ночью тяжело заболел.
— Что ты говоришь?! Еще вчера мой мальчик был у него!
— Значит, Палко ваш мальчик? Наш священник его очень любит. Еще вчера он провожал его до подножия горы. Когда я его потом встретила в саду, он мне сказал, что просил вас прийти к нему сегодня, и велел мне сразу повести к нему. Но теперь не знаю, сможет ли он принять вас, надо спросить. Только что у него был доктор.
— А что с ним так внезапно случилось? — спросил удивленный Юрига.
— Ночью у него было большое кровоизлияние; бедная тетя горько плачет. Она говорит, что это их родовая болезнь. Все его братья и сестры, за исключением самой старшей, уже умерли; это он будто бы унаследовал от своей матери.
Юрига подождал в прихожей, пока смогут принять его. Наконец пришла служанка и сказала, что священник хочет поговорить с ним, но только чтобы он долго у него не оставался.
"Что бы он мог хотеть от меня, если будучи так болен, приглашает меня к себе?" — думал Юрига, стоя у постели больного и держа его горячую руку в своей.
— Хорошо, что вы пришли, — сказал священник слабым голосом. Видно было, что он говорит с трудом. — Палко мне рассказал, что его нашла дочь Рацга, также и то, что жена Лессинга ищет своего пропавшего мальчика. Спросите Лессинга, когда он потерял своего ребенка, и расскажите ему, что вы знаете про Палко. Я думаю, что Палко и есть сын Лессинга. Не заставляйте бедную женщину еще дольше искать своего ребенка.
