39. Димитрий отдает Иерусалиму Птолемаиду, которая уже была в руках царя Александра. Лукавый подарок — дарить отнятое, чтобы отнять его снова — сначала чужими руками, а потом и своими. Расчет был здесь во всяком случае тот, чтобы приохотить иудеев поднять оружие против Александра.
40. я же даю ежегодно пятнадцать тысяч сиклей серебра из царских сборов с подлежащих мест.
41. И все остальное, чего не отдали заведующие сборами, как в прежние годы, отныне будут отдавать на работы храма.
42. Сверх того, пять тысяч сиклей серебра, которые брали от доходов святилища из ежегодного сбора, и те уступаются, как принадлежащие служащим священникам.
40–42. Отчисления на нужды храма делали и ранее персидские цари — Дарий Гистасп и Артаксеркс I (Езд VI:9; VII:21 и д.; VIII:25), а также Птоломей Филадельф и Антиох Великий (Иос. Antt. XII, 2, 7; III, 3) и Селевк Филопатор — по 2 Мак III:3. — «И все остальное, чего не отдали заведующие сборами, как в прежние годы…», т. е. и то большее (τώ πλεονάζον), что постановлено было давать храму во времена персов, Птоломеев и сирийцев до Антиоха Епифана, и что со времени этого Антиоха заведующие сборами (οι από των χρειών, ср. XII:45 и XIII:37) перестали давать, как давалось в прежние годы… — «На работы храма…» — τα έργα τού οίχου — в смысле 2 Пар XXXV:2; Неем X:33 и д.
43. И все, которые убегут в храм Иерусалимский и во все пределы его по причине повинностей царских и всех других, пусть будут свободны со всем, что принадлежит им в царстве моем.
43. Здесь обещается храму Иерусалимскому со всеми пределами его право убежища для несостоятельных должников. По Моисееву закону, право убежища давалось только для невольных убийц и в свободных городах, и по древнему обычаю — у алтаря скинии или храма (Исх XXVII:2; 3 Цар I:50), но не вообще в храме и его пределах, и не для несостоятельных должников. Это распространение права убежища греческого происхождения (Plutarch, de vilando aere al. с. 3). — «Пусть будут свободны со всем, что принадлежит им в царстве моем…», т. е. ничего из имения их не должно быть при этом ни конфисковано, ни обложено налогами.
44. И на строение и возобновление святилища издержки будут выдаваемы из сборов царских.
45. И на построение стен Иерусалима и укрепление их вокруг — издержки будут выдаваемы из доходов царских, а также на построение стен в Иудее».
45. «На построение стен в Иудее…», т. е. в других укреплениях страны. Славянский перевод последних двух стихов точнее и ближе к подлиннику, сохраняя его неопределенные наклонения: «и созидати и обновляти дела святых… и еже созидати стены Иерусалима, и утвердите окрест… и еже создати стены во Иудее» — на все это «иждивение дастся от сокровища (собрания) царскаго…» (44–45). Находя слишком щедрыми подобные обещания Димитрия, некоторые заподозривали саму подлинность его послания. Но нельзя не видеть, что все эти щедрые, по-видимому, обещания даются столь расчетливо, что отнюдь не затрагивают существенных интересов и верховной власти царя в Иудее. Так, во-первых, хотя он предоставляет первосвященнику власть над Иерусалимскою крепостью и тремя присоединенными к Иудее округами (32, 38 ст.), откуда кажется, что вся Иудея должна быть подчинена власти первосвященника, — однако — ясно этого он не объявляет, равно как ни слова не говорит о порядке занятия первосвященнической должности, право назначения на которую присвоили себе сирийские цари со времен Антиоха Епифана, так что первосвященник, когда его назначал царь или утверждал его назначение, являлся не более, как наместником царя сирийского. Далее — хотя первосвященнику дается право владеть крепостью Иерусалимскою по своей воле, однако — об удалении сирийских гарнизонов из остальных крепостей иудейских царское послание умалчивает. Привилегии, объявляемые на случай вступления иудеев в ряды царских войск, не дают ничего особенного по сравнению со всеми остальными подданными царя. — Во-вторых, остальные обещания царя имеют ввиду главным образом беспрепятственное исповедание иудейской религии и выдачу ежегодных вспомоществований на нужды храма. Но то и другое иудеи имели еще под владычеством персов, Птоломеев и первых Селевкидов, и отнято только у них Антиохом Епифаном. Обещание же вспомоществовать казною сооружение стен Иерусалима и прочих крепостей Иудеи было своего рода «даром Данайцев», посредством которого царь мог совершеннее забрать Иудею в свою силу, занимая все иудейские крепости сирийскими гарнизонами и запирая иудейские отряды в других городах провинции. — Наконец, в-третьих, только свобода от тяжелых податей и поборов остается как действительное доказательство царского благоволения, преимущественного пред всеми остальными подданными и сообщавшего иудеям права и значение союзников царских, но и это было в большей зависимости от того, действительно ли хотел Димитрий сохранять все эти обещания и не были ли они, как и его похвалы их верности в начале послания, простым captatio benevolentiae?…
46. Ионафан и народ, выслушав эти слова, не поверили им и не приняли их, ибо вспомнили о тех великих бедствиях, которые нанес Димитрий Израильтянам, жестоко притеснив их,
47. и предпочли союз с Александром, ибо он первый сделал им мирные предложения, — и помогали ему в войнах во все дни.
46–47. Как и следовало ожидать, иудеи отнеслись к обещаниям Димитрия с заслуженным презрением (ст. 5, ср. VII–IX гл.) и остались на стороне Александра. — «Ибо он первый сделал им мирные предложения…» — αρχηγός λόγων ειρηνικών, — точнее слав.: «яко сей бысть им началник словес мирных…», т. е. первый (или начальник) не по порядку времени, но — достоинства, авторитетности: «ибо он был преимущественным, более дававшим и более надежным в мирных предложениях». По времени же Димитрий еще раньше Александра обращался к Ионафану с мирными предложениями (ст. 3 и 6).
48. Царь Александр собрал большое войско и ополчился против Димитрия.
49. И вступили два царя в сражение, и войско Димитрия обратилось в бегство; Александр преследовал его, и превозмог,
50. и весьма настойчиво продолжал сражение до самого захождения солнца, — и пал Димитрий в этот день.
48–50. По Иустин. XXXV, 1, 10 и д. оба царя имели между собою два сражения, из коих в нашей книге, как и у Иос. Фл., упоминается только второе решительное. В первом победа была на стороне Димитрия, точно также и во втором — клонилась было сначала на его сторону, но — по несчастному приключению с царем (увязшим в болоте на своем коне) — кончилась неблагополучно для него, и сам он погиб. — Продолжительность его царствования определяется из сопоставления VII:1 c X:57 — 11 лет, вероятно с лишком, что давало Поливию III, 5, 3 право считать 12 лет.
51. После того Александр отправил послов к Птоломею, царю Египетскому, с такими словами:
51. Птоломей, царь египетский, упоминаемый здесь, есть Птоломей VI Филометор, царствовавший 180–145 до Р. Х., сначала под регентством своей матери. Имя его дочери называется далее — Клеопатра (57 ст.), родившаяся от брака его с сестрою того же имени.
52. «я возвратился в землю царства моего и воссел на престоле отцов моих, принял верховную власть, сокрушил Димитрия и стал обладателем страны нашей.
53. Я вступил с ним в сражение, и он разбит нами и войско его, и воссели мы на престоле царства его.
54. Итак, заключим теперь дружбу между нами, и ты дай мне дочь твою в жену, и буду я тебе зятем и дам тебе и ей дары, достойные тебя».
55. И отвечал царь Птоломей так: «счастлив день, в который ты возвратился в землю отцов твоих и воссел на престоле царства их.
56. Ныне я исполню для тебя то, о чем ты писал, только ты выйди ко мне в Птолемаиду, чтобы нам видеть друг друга, и я породнюсь с тобою, как ты сказал».
56. Птоломей зовет Александра для свидания в Птолемаиду. Очевидно (ср. 1 ст.), по одолении Димитрия он поселился в столице царства — Антиохии. Охотное согласие Птолемея породниться с Александром имело свои небескорыстные расчеты. Он надеялся этим путем возвратить себе прежнее влияние на дела Сирии, а при благоприятном случае вернуть снова и потерянные со времени Антиоха Великого провинции — Келе-Сирию и Финикию. Дальнейшие обстоятельства вполне оправдывают эти подозрения (XI гл.).
