Луцкая епархия возвращена была от униатов православным, и для нее вскоре после коронации Владислава поставлен был во епископа князь Александр Пузина, принявший в монашестве имя Афанасия. Униатский епископ Почаповский, которому дозволено было занимать Луцкую кафедру и пользоваться ее имениями до его смерти, скончался 5 октября 1636 г. После этого униатская кафедра здесь закрылась, имения ее перешли к православному епископу и униатами в епархии заведовал жидичинский униатский архимандрит, бывший обыкновенно епископом-номинатом. Униаты едва успели удержать за собою до ста церквей с семью монастырями, находившихся в имениях латинских и униатских панов; а все прочие церкви и монастыри обширной Луцкой епархии перешли во власть православных. Православный епископ беспрепятственно каждый год созывал в Луцке свое епархиальное духовенство на Соборы, или Синоды, которые происходили обыкновенно в день святого Иоанна Богослова, 26 сентября, на храмовой праздник луцкой кафедральной церкви, и деяние одного из таких Синодов тогда же было напечатано под заглавием «Синод, ведле звычаю дорочнаго, от его милости в Бозе превелебнаго господина отца Афанасия Пузыны з Козельска, епископа Луцкого и Острозкого, благочестивого, сентеврия 26, року 1638, в церкви кафедралной луцкой, храме св. апостола и евангелиста Иоанна Богослова, с мнозством духовенства православнаго Восточной св. Церкви послушных, хотливе собраннаго, спокойне и набожне отправованный и в том же року в Кремянци выдрукованыи». Братский Крестовоздвиженский монастырь в Луцке не подвергался более нападениям от врагов, и король дозволил в 1655 г. своему дворянину Александру Мозелю построить новую богадельню в Луцке, с тем чтобы она была отдана в ведомство Крестовоздвиженского братства. Да и вообще о каких-либо притеснениях православным по Луцкой епархии в то время известий не сохранилось. В Кременце, другом из главных городов Луцкой епархии, как мы видели, еще в 1633 г. получил начало с дозволения короля православный Богоявленский монастырь, который митрополит Петр Могила благословил и утвердил своею грамотою в 1636 г. и принял в свое непосредственное ведение. Вслед за тем неподалеку от Кременца возник и другой православный мужеский общежительный монастырь. Монастырь этот основала вдова дворянка Ирина Ярмолинская, урожденная Боговитина, в имении своем Загойцах Кременецкого повета при церкви святого Иоанна Милостивого. Она наделила свой монастырь полями, лугами, лесами и разными угодиями и на первый раз сама избрала ему игумена, какого-то отца Антония Руднецкого по указанию митрополита Петра Могилы, на последующее же время предоставила назначать сюда настоятелей Киевскому православному митрополиту. О всем этом она сказала в своей фундушевой записи, данной монастырю 28 августа 1637 г. По множеству ли епархиальных дел или по слабости своего здоровья Луцкий владыка Афанасий Пузина еще в 1639 г. высказал волынскому дворянству, что он желал бы иметь себе коадъютора, и именно в лице отца Иосифа Чаплица, архимандрита милецкого. И дворяне в том же году поручали своим послам исходатайствовать на это дозволение у сейма и короля. Спустя пять лет по настоянию Пузины волынские дворяне вновь наказывали своим послам, отправлявшимся на сейм, всеми мерами стараться, чтобы отцу Иосифу Чаплицу, избранному в коадъютора Луцкого епископа с правом быть его преемником, король пожаловал свою привилегию, и на этот раз, кажется, достигли успеха, потому что Чаплиц действительно сделался преемником Афанасия Лузины после его смерти.
Перемышльская епархия, так же как и Луцкая, возвращена была православным, но под условием, чтобы униатский епископ Афанасий Крупецкий оставался на Перемышльской кафедре и пользовался ее владениями до своей смерти, а православному епископу до того времени назначены были для местопребывания и в управление монастыри Спасский, Онуфриевский и Смольницкий с их имениями. Но здесь, к сожалению, с самого начала дела православных пошли неудачно. Первым кандидатом на эту епископию они избрали еще в 1633 г. какого-то Хлопецкого, и он получил уже привилегию от короля, но скоро скончался. В том же году местная шляхта избрала было другого кандидата, Ивана Романовича Попеля, но и этот скоро скончался. И только в 1636 г. православным удалось избрать такого кандидата, который и получил привилегию от короля и действительно был произведен во епископа Перемышльской епархии. То был один из волынских дворян, Симеон Гулевич-Воютинский, земский писарь луцкий, принявший в монашестве имя Сильвестра. Новый епископ отправился в свою епархию, сопровождаемый королевскими комиссарами, которые должны были передать ему назначенные ему монастыри, и желал поселиться именно в Спасском. Но, узнав, что там находится сам униатский епископ Крупецкий с целию не уступать монастыря схизматику, решился, как это обыкновенно водилось тогда в польских владениях, отнять владение у своего противника силою. И вот 10 июня огромная толпа православных дворян, мещан и поселян числом, если верить униатскому сказанию, до 20000 внезапно напала на Спасский монастырь, разрушила ограду и завладела кельями, житницами и всем хозяйством монастыря. Слуги и знакомые Крупецкого спаслись на укрепленную башню и оттуда защищались около десяти дней, а сам Крупецкий, совершавший тогда литургию, услышав необычайный шум, велел заключить церковные двери и поспешил окончить службу. Но двери были выбиты, и вторгнувшиеся в церковь вместе с Гулевичем бросились на Крупецкого и хотели его застрелить или убить. Гулевич, однако ж, своим криком остановил их; прикрыл Крупецкого архиерейскою мантиею, отвел его в ризницу и запер в ней, а в полночь тайно вывел его оттуда и дал ему возможность безопасно скрыться из монастыря. Несмотря на это, Крупецкий тотчас принес жалобу на Гулевича, обвиняя его в том, что он с своими сообщниками сделал разбойническое нападение на Спасский монастырь, бил его самого, Крупецкого, заушал и заключил в темницу, ранил брата его Януша, иных даже убил, попирал ногами Святые Дары, похитил привилегии монастыря и причинил ему убытков на 700 тысяч. И пиотрковский трибунал, решавший это дело заочно, на основании пристрастного расследования осудил (в 1637 г.) Гулевича и многих его сообщников, в том числе до двухсот дворян, на инфамию – бесчестие. Наказание весьма тяжкое, приравнивавшееся баниции, или изгнанию из края, с лишением всех гражданских прав. И потому волынское дворянство, считавшее Гулевича одним из самых заслуженных своих собратий, скорбя о постигшей его участи, поручало своим послам ходатайствовать на сеймах 1638 и 1639 г. об отмене этого несправедливого судебного приговора и о выдаче Гулевичу из королевской канцелярии «сублевации», т. е. свидетельства об уничтожении этого приговора. О том же ходатайствовал в Варшаве и сам Гулевич. Сначала ходатайство оставалось безуспешным, судя по тому, что после сейма 1640 г. у Гулевича совсем было отобрали монастыри и церковные имения, ему назначенные. Но на следующем сейме, вероятно, он был освобожден от инфамии, так как постановлено было ввести его во владение теми самыми монастырями и имениями. Впрочем, и теперь Крупецкий не хотел уступить, и когда для ввода Гулевича во владение отправились по его поручению наместник его и еще один монах, то Крупецкий приказал схватить их и заключить в темницу. Гулевич снова принужден был (в 1644 г.) овладеть Спасским монастырем силою. Во всей этой прискорбной борьбе двух епископов наиболее виноватым был, очевидно, епископ униатский. Гулевич домогался только того, что ему было определено волею короля и сейма; Крупецкий открыто сопротивлялся этой воле и не хотел отдать Гулевичу того, на что он имел полное право. И если последний употребил насилие, то потому единственно, что другого средства для достижения цели не оставалось и оно постоянно практиковалось тогда в подобных случаях. Упорство и намерение Крупецкого, чтобы в Перемышльской епархии не мог утвердиться православный епископ, тем более были преступны, что преобладающее большинство в этой епархии составляли еще православные, по свидетельству даже униатского тогдашнего писателя. По его словам, Перемышльская епархия была обширнейшею из всех западнорусских епархий; приходских церквей считалось в ней до трех тысяч. И Крупецкий, вступивший на Перемышльскую кафедру тотчас после православного епископа Михаила Копыстенского, хотя епископствовал здесь сряду 43 года, едва успел приобресть для унии до 600 церквей, т. е. одну пятую часть всех церквей епархии, а четыре пятых – 2400 церквей, значит, принадлежали еще православным. Вследствие такого преобладания православных не они терпели притеснения от униатов, а будто бы униаты от них, и более всех сам униатский епископ Афанасий Крупецкий. Несколько раз он был прогоняем с своей кафедры и опять возвращался на оную. Еще чаще, когда он путешествовал по епархии, православные и встречали и провожали его бранью, насмешками, камнями и грязью. Не раз он подвергался тяжким побоям, почти до смерти. Даже в 1640 г. жители Самбора и других мест покушались умертвить его, и он едва спасся от смерти.
