Эта особенность – полнейшее отречение инока-киновиота от своей воли, поступление в безграничное расположение своего духовника и настоятеля, становящегося как бы головой одного общего тела, членами которого являются все младшие братия киновии. Настоятель направляет каждое действие такого брата, назначает его на все работы и определяет время продолжительности их, по своему усмотрению регулирует часы отдыха братии, всегда являющиеся весьма непродолжительными между молитвой и послушанием. Ни один из братии киновиальной обители не может выйти без благословения за ограду монастыря и слепо подчинен велениям своего духовного главы. А он, в свою очередь, несет на своих плечах тяжкий крест ответственности за души спасающихся под его началом. И при дружной совместной работе духовника и настоятеля с братией – киновийцы всегда достигали замечательных духовных результатов. Поэтому вся такая киновия овеяна полной гармонией духовной жизни, чуждой неурядиц столкновений.
Следует отметить, что у киновийцев никогда не имеется личной собственности. И в этом – заметное отличие киновийцев от келлиотов, которые представляют тип своеобразного афонского инока-хозяина. А по строгости жизни насельники общежительных обителей очень часто приближаются к одиночным отшельникам-каливитам. Трапеза в киновиях всегда очень скромная, почти скудная: по понедельникам, средам и пятницам, а также и в течение поста, киновийцы принимают пищу всего один раз в сутки, не употребляя при этом ни рыбы, ни масла. Есть вне трапезы им строго воспрещается, как и сходиться в келиях для излишних разговоров.
Благодаря этому вся жизнь этих людей, достигающих порой глубокой старости, проходит в непрерывных общих молитвах, чередующихся тяжелыми послушаниями и работами. Утреня у киновийцев ежедневно начинается в полночь. За утреней следует ранняя литургия, а за ней, после краткого перерыва – поздняя. За два часа до захождения солнца начинается вечерня с повечерием, а под воскресенье и праздничные дни все иноки простаивают всенощное бдение, продолжающееся всю ночь.
К общежительным или киновиальным монастырям на Афоне принадлежат следующие двенадцать: русский – Св. Пантелеимона, болгарский – Зограф, сербский – Хиландар, и греческие – Костамонит, Григориат, Дионисиат, Св. Павла, Кутлумуш, Симонопетр, Ефсигмен, Ксенофонт и Ставроникита.
В противоположность киновиям идиоритмами называются монастыри, в которых нет ни общей жизни, ни общего имущества и равенства прав, ни власти игумена. Отцы или братия идиоритма разделяются на проистаменов, или проэстосов (наставников-руководителей), и пангенионов (простых членов общины). Проэстосы управляют и руководят жизнью монастыря. Из среды их избирается священное собрание (синаксис), которое представляет высшую в обители власть и выполняет свое служение через посредство двух избираемых собранием эпитропов или доверенных и одного дикея, действующих во всем под надзором и руководством синаксиса. Но чтобы не был упразднен освященный издревле обычай управления в монастырях при посредстве игумена, таковой избирается и в идиоритмах, но только из класса проэстосов. Только в идиоритмах игумен недолго остается у власти, даже и номинальной: через несколько дней по избрании он канонически отказывается от игуменского звания, получает наименование проигумена (т. е. бывшего игумена) и опять вступает в среду проистаменов, к которой принадлежал и до игуменства. В идиоритмах монахи живут отдельно и обособленно друг от друга, не имея ни общей трапезы, ни общего имущества. Монахам разрешается иметь собственное незначительное имущество, на доходы с которого большинство их и живет. Но только проистамены могут иметь значительную собственность, движимую или недвижимую (сады, огороды). Многие из них живут в особых монастырских помещениях, как в собственных домах, имея своих послушников. И при жизни проэстамены могут распоряжаться своим имуществом по личному усмотрению, но после смерти их собственность целиком переходит в монастырь. В настоящее время к идиоритмам принадлежат восемь монастырей, из коих семь греческих и один сербский.
После монастырей второе по значению место в ряду иноческих учреждений на Святой Горе Афонской принадлежит скитам. Это иноческая община, состоящая из монашеских келлий (аскитирий), расположенных на земле какого-либо из больших и древних афонских монастырей. И центром этой общины служит кириакон, т. е. соборный храм. Дикей настоятельствует скитом; он избирается всем братством и управляет при помощи двух эпитропов и нескольких соборных старцев. Но все это относится к скитам греческим, а русские скиты – Андреевский и Ильинский – имеют внутреннее устройство и управление по образцу общежительных монастырей.
Высшее управление келлиями, а равно и целым скитом, принадлежит тому монастырю, на земле которого он расположен. Вот в этой зависимости и заключается главное отличие афонских скитов от монастырей. Так, например, скит имеет право принимать в состав братства новых членов, но приглашать епископа для рукоположения достойных лиц в священные степени без разрешения своего монастыря не имеет права. Без разрешения того же монастыря скит не имеет права ни ремонтировать свои здания, ни тем более производить новые постройки, и вообще какие бы то ни было сооружения. На своем участке земли, приобретенном по купчей, скит не имеет права производить ломку камня или рубить деревья, хотя бы и насаженные своими иноками. Монастырь взыскивает с иноков, живущих в скитах на его земле, особую плату. Он же признает и утверждает выборы должностных лиц (игумена, эпитропов, дикея), избираемых братством. Монастырь также пользуется правом умиротворять внутренние раздоры и решать всякого рода недоумения и затруднения. Но, в свою очередь, монастырь обязывается защищать интересы скита, находящегося на его земле.
Все взаимные сношения и обязательства, все права скита и порядок его внутренней жизни регулируются специальными договорами и грамотами, составленными по соглашению кириархального господствующего монастыря с подчиненными ему скитскими учреждениями. Эти грамоты, для большей безопасности и официальности, доводятся до сведения центрального управления (Протата) Святой Горы и утверждаются Константинопольским Патриархом.
И скиты по своему устройству разделяются на идиоритмы или штатные и киновии или общежительные. В настоящее время на Афоне существует двенадцать скитов, из коих семь населены греческими монахами, три – русскими (Андреевский, Ильинский и Фиваида), один – молдавский и один – болгарский. Большинство из них принадлежит к идиоритмам; но русские скиты все устроены по типу киновий. Из последних, скиты Андреевский и Ильинский – по внутреннему своему благоустройству, богатству (до революции) и обилию иноков – стояли наравне с монастырями; некоторые даже и превосходили их.
Греческие монастыри Ватопед и Эсфигмен
1
Дорога идет все выше, и скоро горный хребет: его признаки заметны за деревьями в виде более близкого голубого неба. Здесь растут самого разнообразного сорта и вида кустарники и буйно овивающий их плющ, а также и колючий терний. В особенности много последнего, и чем ближе к Ватопеду, тем его больше.
– Эти колючки подлинно ватопедские, – объяснял мой услужливый проводник. – Ватопед по-гречески значит «колючий кустарник». А иные говорят, что то же, что и «дитя в кустарнике». Так и в книжках наших афонских сказано… От этих кустарников и начался давным-давно знаменитый теперь монастырь Ватопед.
И от своего спутника-монаха я впервые узнал легенду об основании Ватопеда. Вот эта красочная легенда.
Царствовал в Константинополе Феодосий Великий, и в награду за его благочестие и добрые дела послал ему Бог трех детей от царицы Плакиллы: сыновей Аркадия и Гонория и дочь Плакадию. Однажды послал Феодосий сына Аркадия в Рим, в гости к Константину, «соцарствовавшему» своему могущественному тестю в Вечном городе. После благополучного пребывания Аркадия у своей родни направился отрок обратно к своему державному отцу на корабле, окруженный заботами блестящей свиты. Несколько дней мирно плыл корабль царевича. Но когда поравнялся он с отцом Имбросом, соседним со Святой Горой, поднялась сильная буря. Страх объял водителей судна и самого царевича, и стал он метаться по корабельной палубе, взывая: «Пресвятая Богородице, помоги мне! Утешение рода христианского, не дай нам погибнуть!» Налетел шквал, тряхнул мачтой; перевернуло корабль с необыкновенной силой в ту сторону, где был царевич. В отчаянии взмахнул руками царский сын, хотел прыгнуть на ту сторону, где ему еще чудилось спасение, но зацепился за лежавшие веревки и упал. Не прошло мгновения, как бурная волна унесла его с собой в бездну.
Блестящие спутники и воспитатели Аркадия пришли в ужас и смятение. «Мы все целы, погиб только царевич! Как же мы возвратимся без него и предстанем пред владыкой нашим? Как оправдаемся в гибели вверенного нам отрока? Лучше умереть всем нам или уйти в пустыню до конца жизни». И вне себя от страха перед царским гневом пристали вскоре несчастные царедворцы со своим кораблем к тому месту, где ныне возвышаются стены и храмы величественной Ватопедской обители. Но когда они, выйдя на сушу, проходили около прибрежных кустарников, то под одним из терновников нашли совершенно невредимого царевича, спавшего на голой земле крепким сном. Пораженные и обрадованные явным чудом, цареградские вельможи прославили Бога за оказанную великую милость. А царевич, пробудившись от сна, рассказал своим попечителям о явлении Матери Божьей в самую страшную минуту и о своем избавлении от неминуемой смерти в морских волнах благодаря Ее вмешательству.
