Она была нетороплива,
Не холодна, не говорлива,
Без взора наглого для всех,
Без притязаний на успех,
Без этих маленьких ужимок,
Без подражательных затей…
Все тихо, просто было в ней.
Вот что значит красиво держаться. Это написано о светской женщине, но подходит и девочке – христианке.
– Мамочка, а если девочка не очень красивая, она может с помощью косметики улучшить свою внешность? У нас в классе считают, что не только может, но и должна. Мне посоветовали красить ресницы, чтобы казались длиннее, и брови, а то они у меня «белесые». И чуть-чуть подкрашивать губы…
– А ты?
– Ну, нет! С чего это я буду себя разрисовывать, как куклу какую-нибудь? Батюшка говорит, что краситься грешно.
– А почему грешно, знаешь?
– Потому что как же крашеными губами к иконе прикладываться? И причащаться с накрашенными губами нельзя: лжицу запачкаешь, край Чаши запачкаешь, да еще если до причащения губы оближешь, помаду слизнешь и проглотишь, то нельзя будет причащаться…
– Ну, допустим, с губами все ясно. А все остальное: глаза, щеки, волосы, ногти?.. Тоже красить нельзя? А почему – не знаешь?..
Я батюшку в свое время сама об этом спрашивала, и он мне так объяснил. Во-первых, косметика – это ложь. У тебя, скажем, губы бледно-розовые, а ты делаешь вид (для окружающих), что они у тебя красные, как клубника. Волосы у тебя прямые, ровные, блестящие (что тоже красиво!), а тебе хочется быть кудрявой: вот и берешь щипцы или бигуди или делаешь себе в парикмахерской химическую завивку… Это все и есть ложь. А отец лжи – знаешь, кто?
– Диавол.
– Вот и получается, что девочки, которые красятся, сами того не сознавая, служат диаволу. Ты только им этого не говори: они тебя, скорее всего, высмеют за эти слова, – но сама имей в виду.
Господь, видя эту ложь, часто открывает ее и посрамляет таких крашеных девочек: то дождь пойдет – и у них волосы разовьются, ресницы «потекут» по щекам; то они впопыхах не успеют или забудут накраситься, и все увидят, что губы у них бледно-розовые, брови светлые… И смех и грех…
Но есть и другие причины, по которым краситься грешно. Зачем это делается? Допустим, девочки подражают взрослым женщинам: певицам, артисткам, манекенщицам. Ну, а те зачем красятся? Чтобы привлечь внимание мужчин, прельстить их видимостью красоты. В древности красились только блудницы – женщины позорного поведения, которые прельщение мужчин сделали своей профессией. Неужели молодой девушке, девочке следует им подражать? Но и это еще не самое главное. Батюшка говорит, что в раскрашивании себя с помощью косметики содержится хула на Бога.
– Как это, мама? Почему же это против Бога?
– Потому что Бог через твоих родителей наделил тебя именно таким, а не иным внешним обликом. Цвет глаз, их размер, цвет волос, форма и цвет губ – все это дано нам Богом. Люди очень разные. У одних правильные черты лица, у других – не очень. У кого-то нос маленький, у кого-то большой… Высокие и низкорослые…
Некоторые даже рождаются настоящими уродами, хотя это бывает редко, чаще по грехам родителей. Этим людям поневоле приходится смиряться; кроме того, врожденное уродство предохраняет их от множества грехов… Что ты вздыхаешь?
– Все равно их жалко.
– А я разве говорю, что не жалко? Я говорю, что вера в Бога предполагает и веру в Его благой Промысл о мире и о каждом человеке. Неужели ты думаешь, что, например, тебя или ту же Катю Господь любит больше, чем такого несчастного, обделенного телесной красотой? Просто Он каждого ведет своим путем к одной цели – ко спасению.
Человек создан по образу Божию. И, произвольно внося изменения в свою внешность, он хулит образ Божий. Девочка, которая красит губы и ресницы, завивает волосы и так далее, тем самым как бы говорит Господу: «Господи, мне не нравится, какой Ты меня создал. Я считаю, что меня Ты создал плоховато, а вот Катю лучше. Мне Ты дал светлые брови, короткие ресницы, а я хочу темные, длинные. И раз Ты мне этого не дал, я сама их себе сделаю!»
Надя слушала, широко раскрыв глаза. Ее поразило, что вопрос о косметике, казавшийся ей относительно безобидным, связан с богохульством.
– Мамочка, но что же делать? Надо же их предупредить? Катю, например…
– Катя наверняка сама скоро перестанет краситься: поймет, что ей это совершенно ни к чему. Ее косметика делает грубее и гораздо старше своих лет. У нее и так яркая внешность, а с накрашенными губами она приобретает просто вызывающий, почти неприличный вид. Впрочем, Катя давно тебя знает, и с ней ты можешь поговорить, наедине. Только помни, что не всегда человек готов выслушать правду смиренно и с пользой для души. Надо выбрать подходящий момент, когда Катино сердце будет открыто для твоих слов. Иначе ничего не получится. Когда будешь говорить с ней о косметике, не забудь поговорить и о манере держаться: посоветуй ей быть сдержаннее, проще, тише говорить, не употреблять бранных слов… Тогда она и в самом деле будет очень красивой девочкой. В мирском понимании. Потому что в понимании людей церковных, красота – это нечто совсем иное.
– Что это?
Мама задумалась. Ей хотелось объяснить своей дочке, что главное – красота души, что эта красота внутренним светом освещает и лицо, и движения, и всю жизнь. Что наделенный ею человек не то чтобы «красив» – прекрасен… Но она опасалась, как бы ее слова не показались Наде скучным повторением давно известных истин. Нужен был какой-нибудь живой пример, но маме не хотелось искать его среди Надиных подруг…
– Постой-ка, – сказала она. – Я лучше прочитаю тебе стихотворение, которое мне очень нравилось в юности, да и теперь нравится. Только, боюсь, мне не вспомнить его – нужна книга…
Через минуту мама вернулась с книгой, на переплете которой стояло: «Николай Заболоцкий». Она нашла нужную страницу и прочла вслух:
Некрасивая девочкаСреди других играющих детей
Она напоминает лягушонка…
В стихотворении говорилось о маленькой девочке, которая еще не замечает своего уродства, радуется чужой радости, «ликует и смеется, охваченная счастьем бытия»… А заканчивалось оно так:
Мне верить хочется, что сердце не игрушка,
Сломать его едва ли можно вдруг!
Мне верить хочется, что чистый этот пламень,
Который в глубине ее горит,
Всю боль свою один переболит
И перетопит самый тяжкий камень!
И пусть черты ее нехороши
И нечем ей прельстить воображенье, —
Младенческая грация души
Уже сквозит в любом ее движенье.
А если это так, то что есть красота
И почему ее обожествляют люди?
Сосуд она, в котором пустота,
Или огонь, мерцающий в сосуде?
– Поэт, написавший это стихотворение, – сказала мама, – не был православным христианином, но красоту он понимает по-христианеки. «Сосуд, в котором пустота», – это мирское понимание красоты. «Огонь, мерцающий в сосуде», – церковное. Помню, как-то в храме я во время проповеди посмотрела на клирос, на вас – и не могла глаз отвести: настолько хороши были ваши лица. Вы внимательно слушали слово батюшки, забыв себя, не замечая, что на вас смотрят прихожане, и я подумала: «Какие чудесные у нас девочки, настоящие красавицы!» А потом проповедь кончилась, все пошли к кресту, вы начали разговаривать, смеяться – и снова стали обычными хорошими девочками, милыми, симпатичными. Но высокий душевный настрой прошел, и с ним ушла та редкая духовная красота, о которой я говорю.
– Значит, я то красивая, то некрасивая?
– Пожалуй, так! – рассмеялась мама. – Но это же гораздо интереснее, чем все время быть одинаковой, ты не находишь? Ты спросила сегодня, может ли не очень красивая девочка улучшить свою внешность? Теперь я тебе отвечу: может. Работая над своей душой. А главное – храня целомудрие. Знаешь, что это такое?
– Телесная чистота. Сохранение чистоты, девства до вступления в законный брак.
– Не только. Целомудрие – это и чистота души, чистота помыслов. Иная девочка, может быть, и хранит телесную чистоту, а мыслями грешит. Вам рассказывали случай с одной игуменией, у которой умерла племянница?
– Нет… Не помню.
– В одном монастыре при игумении жила племянница, молоденькая девушка, чуть постарше вас. Между прочим, очень красивая. Но, как выяснилось, красота ее оказалась «сосудом, в котором пустота». Все сестры радовались ее ангельскому житию и скромности. И вот, девушка эта умирает.
Игумения была уверена, что душа ее племянницы пошла в райские обители. Она молила Господа показать ей эти обители. Однажды ночью племянница явилась ей, но не в райской радости, а в пламени ада. «Ты ли это? – в ужасе воскликнула игумения. – За что ты попала в ад?» «За то, – отвечала несчастная, – что, при непорочности моего тела, я не сохранила в чистоте душу. Я тайно была влюблена в одного юношу и смотрела на него в церкви…»
Страшная история, правда? Страшная, но поучительная. Учит она нас, во-первых, не грешить – не только делом или словом, но и мыслью. А во-вторых, если все же согрешили – скорее каяться… Надя! Что ты загрустила?
