Возражение 2. Далее, согласно Философу, эта добродетель связана с радостями и печалями тех, с кем человек общается[765]. Но, как было показано выше 60, 5; 61, 3), умерять желание наибольших удовольствий свойственно умеренности [или благоразумию]. Следовательно, эта добродетель, пожалуй, является частью умеренности, а не правосудности.
Возражение 3. Далее, нами уже было сказано (59, 1) о том, что воздавать равным за неравное противоречит правосудности. Но, как указывает Философ, благодаря этой добродетели «человек будет подобно вести себя с незнакомыми и знакомыми, близкими и посторонними»[766]. Следовательно, эта добродетель скорее противоположна правосудности, чем является её частью.
Этому противоречит [вышеупомянутое (80, 1)] мнение Макробия, который считал дружелюбие частью правосудности.
Отвечаю: эта добродетель является той частью правосудности, которая дополняет её как главную добродетель. Роднит её с правосудностью то, что она, как и правосудность, определена к другому человеку, однако она уступает правосудности постольку, поскольку в ней отсутствует полный аспект долженствования, благодаря которому один человек должен другому или с точки зрения законного долженствования, когда закон обязывает ему воздать, или же с точки зрения какого-то иного долженствования, возникшего вследствие оказанного благодеяния. В самом деле, она относится к просто некоторому долженствованию справедливости, а именно к тому, что мы должны стараться вести себя так, чтобы быть приятными тем, с кем мы общаемся, за исключением тех случаев, когда в силу той или иной причины необходимо вызвать их недовольство ради достижения некоторой доброй цели.
Ответ на возражение 1. Нами уже было сказано (109, 3) о том, что коль скоро человек является общественным животным, он должен сообщать своим товарищам правду, ибо без этого человеческое сообщество не могло бы существовать. Но подобно тому, как человек не мог бы жить в обществе без правды, точно так же не мог бы [он жить] и без радости, поскольку, как говорит Философ, «никто не способен проводить дни с тем, кто не доставляет удовольствия»[767]. Поэтому в силу некоторой естественной справедливости человек обязан жить в согласии со своими собратьями, если только по какой-либо причине он не должен огорчить их ради их же блага.
Ответ на возражение 2. Умеренности свойственно обуздывать чувственные удовольствия. Эта же добродетель связана с удовольствием от общения, которое проистекает из разума в той мере, в какой человек благопристойно общается с другими. Такие удовольствия не нуждаются в обуздании, поскольку в них нет ничего предосудительного.
Ответ на возражение 3. Эти слова Философа не означают, что мы обязаны общаться и вести себя со знакомыми точно так же, как и с незнакомыми, поскольку далее он говорит, что «не приличествует ни одинаково заботиться о близких и о чужих, ни одинаково причинять им страдания»[768]. Подобность поведения состоит в том, что мы со всеми должны вести себя благопристойно.
Вопрос 115. О ПРОТИВОПОЛОЖНЫХ ДРУЖЕЛЮБИЮ ПОРОКАХ [И В ПЕРВУЮ ОЧЕРЕДЬ] О ЛЬСТИВОСТИ
Теперь мы должны исследовать те пороки, которые противоположны вышерассмотренной добродетели: во-первых, льстивость; во-вторых, вздорность.
В отношении льстивости наличествует два пункта: 1) является ли льстивость грехом; 2) является ли она смертным грехом.
Раздел 1. ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ ЛЬСТИВОСТЬ ГРЕХОМ?
С первым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что льстивость не является грехом. Ведь льстивость состоит в словесных похвалах другого с целью доставления ему удовольствия. Но хвалить другого – это не грех, согласно сказанному [в Писании]: «Встают дети – и ублажают ее, муж – и хвалит ее» (Прит. 31:28). Кроме того, в желании угодить другим нет ничего злого, согласно сказанному [в Писании]: «Я угождаю всем во всем» (1 Кор. 10:33). Следовательно, льстивость не является грехом.
Возражение 2. Далее, зло противоположно добру, а обвинение – похвале. Но в обвинении злого нет никакого греха. Поэтому и похвала доброго, которая, похоже, принадлежит льстивости, не является грехом. Следовательно, льстивость не является грехом.
Возражение 3. Далее, лести противоположно злословие. Поэтому Григорий говорит, что злословие является средством против лести. «Надлежит заметить, – говорит он, – что по чудесной ровности Правителя нашего часто случается так, что стоит нам только превознестись от неумеренной похвалы, как мы тут же оказываемся растерзанными злословием, так что того, кого возвысил голос льстеца, легко смиряет язык хулителя»[769]. Но, как было показано выше (73, 2), злословие – это зло. Следовательно, льстивость – это добро.
Этому противоречит следующее: глосса на слова [Писания]: «Горе сшивающим подушечки под мышки»[770] (Иез. 13:18), говорит: «То есть сладкоречивым льстецам». Следовательно, льстивость является грехом.
Отвечаю: нами уже было сказано (114, 1) о том, что хотя та дружба, о которой шла речь, или любезность, в первую очередь стремится к тому, чтобы доставлять удовольствие тем, с кем мы общаемся, тем не менее, она не боится вызывать недовольство в тех случаях, когда это необходимо для достижения некоторого блага или избежания некоторого зла. Поэтому когда человек хочет доставлять удовольствие во всех случаях, он превышает модус удовольствия и в силу этой избыточности грешит. Если он делает это просто из желания доставлять удовольствие, то его, по словам Философа, называют «угодником», а если он делает это ради какой-нибудь выгоды, то его называют «льстецом» или «подхалимом»[771]. Однако, как правило, термин «льстец» применяется ко всем, кто посредством слов или дел желает превысить модус добродетели в своем повседневном угождении сотоварищам.
Ответ на возражение 1. Можно хвалить человека как хорошо, так и дурно в зависимости оттого, насколько учтены или упущены надлежащие обстоятельства. В самом деле, если кто-либо, учитывая все прочие надлежащие обстоятельства, хвалит человека, желая угодить ему ради того, чтобы утешить его или побудить подвигаться в чем-либо добром, то это относится к вышеупомянутой добродетели дружбы. Но если кто-либо желает хвалить человека за то, за что не должно хвалить, то тогда речь идет о лести, поскольку это, возможно, или является злом, согласно сказанному [в Писании]: «Нечестивый хвалится похотью души своей» (Пс. 9:24); или о нем ничего достоверно не известно, согласно сказанному [в Писании]: «Прежде беседы не хвали человека» (Сир. 27:7), и еще: «Не хвали человека за красоту его» (Сир. 11:2); или в связи с опасностью того, что человеческая хвала может побудить к тщеславию, по каковой причине сказано: «Прежде смерти никого не называй блаженным» (Сир. 11:30). И точно так же хорошо желать угодить человеку ради того, чтобы поощрить его к горней любви, дабы он мог духовно возрастать в ней. Однако греховно желать угождать людям ради тщеславия или выгоды, или же поощрять их в делании зла, согласно сказанному [в Писании]: «Рассыплет Бог кости тем, кто угождает людям»[772] (Пс. 52:6), а также согласно словам апостола: «Если бы я поныне угождал людям, то не был бы рабом Христовым» (fan. 1, 10).
Ответ на возражение 2. Даже обвинение злого может быть греховным в тех случаях, когда не учтены надлежащие обстоятельства, и то же самое можно сказать о похвале доброго.
Ответ на возражение 3. Ничто не препятствует тому, чтобы два порока были противоположны друг другу. Поэтому как злословие является злом, так и льстивость, которая противоположна ему со стороны того, что именно сказано, но не [противоположна ему] непосредственно с точки зрения цели. В самом деле, льстец стремится доставить удовольствие тому, кому он льстит, в то время как хулитель стремится не к тому, чтобы вызвать неудовольствие своего объекта (поскольку нередко порочит его втайне), а к тому, чтобы его очернить.
Раздел 2. ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ ЛЬСТИВОСТЬ СМЕРТНЫМ ГРЕХОМ?
Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что льстивость является смертным грехом. Ведь сказал же Августин, что «вещь зла настолько, насколько причиняет порчу»[773]. Но более всего портит именно лесть, согласно сказанному [в Писании]: «Нечестивый хвалится похотью души своей, корыстолюбец ублажает себя. В надмении своем нечестивый пренебрегает Господа» (Пс. 9:24, 25). Поэтому Иероним говорит: «Ничто с такой легкостью не портит человеческий ум, как лесть», и глосса на слова [псалма]: «Да постыдятся и посрамятся говорящие мне: «Хорошо, хорошо»!»[774] (Пс. 69:4), говорит: «Язык льстеца губительней, чем меч гонителя». Следовательно, льстивость является очень тяжким грехом.
