14. И взглянул я, и вот светлое облако, и на облаке сидит подобный Сыну Человеческому; на голове его золотой венец, и в руке его острый серп.
14. Мера долготерпения Божия истощилась, настал час воздаяния и праведникам, и грешникам. Иоанн в новом видении видит среди светлых облаков подобного Сыну Человеческому, имеющему на голове золотой венец, а в руке - острый серп. Светлое или белое облако составляет, так сказать, существенную черту будущего второго пришествия Господа (Мф XXIV: 30 [ 111* ]; Лк XXI: 27 [ 207* ]). Поэтому явившийся, очевидно, Сам Иисус Христос, Мессия в Своем образе Сына Человеческого, имеющего прийти для суда над миром. - Серп в Его руках есть орудие жатвы и говорит о суде над миром.
15. И вышел другой Ангел из храма и воскликнул громким голосом к сидящему на облаке: пусти серп твой и пожни, потому что пришло время жатвы, ибо жатва на земле созрела.
15. К сидящему с серпом обращается Ангел, выходящий из храма, обращается как вестник Бож. повеления, предопределенного от века. Следовательно, здесь речь не о приказании от Ангела, но о приказании чрез Ангела. Повеление исходит от Самого Бога; но и Сам Иисус Христос неоднократно свидетельствовал, что Его деятельность как Сына всегда сообразовалась с волею Отца небесного. Жатва, и по слову Спасителя, есть кончина мира (Мф XIII: 39 [ 208* ]), и, следовательно, и апокалиптическая жатва есть собрание всех верных (1 Сол IV: 17 [ 209* ]) и выделение их от нечестивых пред произнесением окончательного приговора после страшного суда. Он будет в то время, когда мир в своем развитии и добра и зла дойдет до предопределенного Богом предела.
16. И поверг сидящий на облаке серп свой на землю, и земля была пожата.
17. И другой Ангел вышел из храма, находящегося на небе, также с острым серпом.
18. И иной Ангел, имеющий власть над огнем, вышел от жертвенника и с великим криком воскликнул к имеющему острый серп, говоря: пусти острый серп твой и обрежь гроздья винограда на земле, потому что созрели на нем ягоды.
17–18. Далее Иоанн видит другого нового Ангела, который выходит из храма. Это, очевидно, один из простых Ангелов, служителей Божиих и исполнителей Его воли. Вслед за этим Ангелом появляется еще новый Ангел. Но он выходит уже не из самого храма ( XI: 19 ), не из святилища, но от жертвенника и назван имеющим власть над огнем. Следовательно, этот Ангел принадлежит к числу тех Ангелов, слуг Божиих, которые управляют в мире теми или другими стихиями. Он выходит от жертвенника всесожжения ( VI: 9 ), от которого была возносима молитва убиенных праведников об отмщении нечестивым, т. е. о суде над миром. Теперь, как бы в ответ на эти молитвы, от того жертвенника выходит Ангел с повелением от Бога произвести суд над нечестивыми.
19. И поверг Ангел серп свой на землю, и обрезал виноград на земле, и бросил в великое точило гнева Божия.
20. И истоптаны ягоды в точиле за городом, и потекла кровь из точила даже до узд конских, на тысячу шестьсот стадий.
19–20. Несомненно, под обрезанием винограда серпом Ангела нужно разуметь суд Божий над грешниками. Они, отделенные от праведников, подвергаются возмездию гнева Божия. И виноград брошенный в точило, был истоптан, т. е. грешный мир был подвергнут казни. Степень наказания и множество наказанных поясняется сравнением с обилием виноградного сока (названного здесь прямо кровью), который, не вмещаясь в приготовленном точиле, течет чрез его края. Это и означают слова текста: «потекла кровь из точила даже до узд конских на тысячу шестьсот стадий» . Точило, места наказания, представляется находящимся вне города и служит указанием на место суда над грешниками. Суд этот будет происходить вне города. Под городом здесь разумеются те, кто живет в городе, т. е. святые Божии, которые, будучи собраны Господом от четырех ветров земли (Мф XXIV: 31 [ 210* ]), составят город живого Бога. Это их собрание в единое целое после их окончательного отделения от нечестивых, обреченных на наказание и осуждение. Степень наказания этого поясняется обилием потока крови наказанных, который будет достигать по своей глубины до узд коней и будет течь на 1600 стадий. Сравнение, очевидно, взято из обыкновенных войн, когда кони сражающихся ходят по окровавленной земле. Число 1600 (40х40) говорит и о высшей степени наказания, и о всеобщности (4 страны света х 4 и х 100) этого наказания (cp. XIV: 10 ).
Глава XV
Видение Ангелов с семью последними язвами, стоящих на стеклянном море (1–2); песнь Моисея и Агнца (3–4); открытие храма скинии, наполнившегося дымом славы Божией (5–8).
1. И увидел я иное знамение на небе, великое и чудное: семь Ангелов, имеющих семь последних язв, которыми оканчивалась ярость Божия.
1. Новое видение и новый порядок Иоанн начинает описанием великого знамения, которое он называет еще «чудным». Он видит четырех совершенно новых Ангелов, о высшем чине которых можно заключать из того, что явление их названо великим и дивным знамением. О высшем чине семи Ангелов говорит последующий эпитет: они имеют семь последних язв . Миссия Ангелов важна в том отношении, что они являются провозвестниками и совершителями высшего проявления Бож. гнева, слугами праведного Судьи и Мздовоздателя.
2. И видел я как бы стеклянное море, смешанное с огнем; и победившие зверя и образ его, и начертание его и число имени его, стоят на этом стеклянном море, держа гусли Божии,
2. Видение моря пред небесным престолом было описано уже в IV: 6 ; но прежде оно было ясно и спокойно, как кристалл, теперь же отливало огнем. Море это, как принадлежность Бож. престола, может быть понято как особенная сфера, как его отблеск подобно радуге ( IV: 3 ), как лучи Бож. существа, выражающие природу и свойства Его деятельности. По изображению IV: 6 эти лучи были чистыми и спокойными (море было подобно кристаллу). Теперь же море смешано с огнем; теперь деятельность Божия по отношению к миру изменилась, и к ней присоединился огонь гнева Божия. На этом море, т. е. в сфере, в свете и блеске величественного и грозного Бож. существа стоят победившие зверя. Они победившие в том смысле, что не дали, не допустили зверя победить себя, не подчинились ему; они преодолели стремление зверя сделать их своими поклонниками и победоносно отошли в вечность к небесному престолу.
3. и поют песнь Моисея, раба Божия, и песнь Агнца, говоря: велики и чудны дела Твои, Господи Боже Вседержитель! праведны и истинны пути Твои, Царь святых!
4. Кто не убоится Тебя, Господи, и не прославит имени Твоего? ибо Ты един свят. Все народы придут и поклонятся пред Тобою, ибо открылись суды Твои.
3–4. Они поют песнь, песнь Моисея и Агнца. Она песнь Моисея , потому что содержит в себе воспоминание о тех казнях, которые были посланы на Египет от Господа чрез Моисея. Но она и песнь Агнца , ибо в ней кроме того прославляется дело человеческого спасения, совершенного Иисусом Христом. Вместе с тем эта песнь (ст. 4) есть прославление за дела Бож. всемогущества, которые были явлены над царством антихриста и свидетелями которых являются эти победившие зверя, как мученики антихристианского времени, скончавшиеся во время преследований антихриста.
5. И после сего я взглянул, и вот, отверзся храм скинии свидетельства на небе.
5. В 5 ст. говорится об открытии скинии свидетельства, т. е. важнейшей части ее, которой и принадлежало значение свидетельства - откровения. И если в видении Апокалипсиса представляется открытым для всех доступ в Святое Святых, к ковчегу откровения, то это должно, очевидно, означать последние моменты Бож. откровения, последние явления Бож. суда над человеческим родом. Из Святое Святых, т. е. от самого престола Божия, как вестники, вышли семь Ангелов (1 ст.). Им были даны чаши, наполненные гневом Божиим. А так как гнев Божий, которым были наполнены чаши, в Свящ. Писании почти всегда изображается под видом огня (Пс LXXVIII: 6 [ 211* ]; Иер X: 25 [ 212* ]), то нужно полагать, что и чаши Ангелов были также наполнены огнем. Лишь только были переданы чаши, как весь храм наполнился дымом славы Божией, так что доступ в него стал невозможен. Это нужно понимать как указание на возгоревшийся гнев Божий [ 69 ], на предстоящие страшные казни над антихристианским миром.
6. И вышли из храма семь Ангелов, имеющие семь язв, облеченные в чистую и светлую льняную одежду и опоясанные по персям золотыми поясами.
7. И одно из четырех животных дало семи Ангелам семь золотых чаш, наполненных гневом Бога, живущего во веки веков.
8. И наполнился храм дымом от славы Божией и от силы Его, и никто не мог войти в храм, доколе не окончились семь язв семи Ангелов.
Глава XVI
Видение семи чаш последних камней; первая - отвратительные раны на грешных людях (1–2), вторая - обращение воды моря в кровь (3), третья - обращение в кровь воды рек (4–7), четвертая - нестерпимый зной солнца (8–9), пятая - мрак в царстве зверя при нераскаянности грешников (10–11), шестая - появление из уст дракона трех нечистых духов подобных жабам, собравших земных царей на место Армагеддон (12–16), седьмая - великое землетрясение и разрушение города Вавилона, падение града величиною в талант (17–21).
