Глава XXI
О царях Лациума, из которых первый Эней и двенадцатый Авентин причислены к богам
После Энея, который был признан богом, Лациум имел одиннадцать царей, из которых ни один не был сделан богом. Но затем Авентин, бывший после Энея двенадцатым царем, когда был убит на войне и похоронен на той горе, которая и в настоящее время называется его именем, был причислен к таким богам, каких они себе делали. Другие, впрочем, не хотели говорить, что он был убит в сражении, и утверждали, что он попросту исчез, да и что гора получала свое название не от его имени, а от прилета птиц (ex adventu avium). После него в Лациуме никого уже не делали богом, кроме Ромула, основателя Рима. Между тем и другим было, однако же, два царя, из которых первым был, выражаясь словами Вергилия,
«Прока, народа троянского слава»[199].
Так как в его время уже некоторым образом начинались роды, произведшие на свет Рим, то величайшее из всех царств, Ассирийское, окончило свое весьма продолжительное существование. Оно перешло к мидянам, просуществовав почти тысячу триста пять лет, если причислить сюда и время Бела, который был отцом Нина и первым царем тогда еще небольшого Ассирийского царства.
Прока царствовал раньше Амулия. Этот Амулий посвятил в весталки дочь своего брата Нумитора Рею, мать Ромула, иначе называвшуюся Илиею. Утверждают, будто она своих близнецов зачала от Марса: этим хотят скрасить или извинить ее падение и добавляют в доказательство, что выброшенных детей кормила волчица. Этот род зверей они считают принадлежащим Марсу; так что волчица потому-де и дала мальчикам свои сосцы, что признала в них детей своего господина Марса. Есть, впрочем, и такие, которые говорят, что когда дети лежали выброшенные и плакали, их сперва подобрала какая-то публичная женщина и дала им свою грудь (а публичных женщин называли они волчицами[200], отсюда и публичные дома в настоящее время называются лупанариями), а затем принесла их к пастуху Фавстулу, жена которого Акка их и воспитала. Хотя что удивительного в том, если Бог для обличения царя, с такой жестокостью приказавшего бросить их в воду, захотел послать млекопитающего зверя на помощь к этим чудесно спасенным от воды детям, которые должны были основать столь великий город? После Амулия Лациумское царство наследовал брат его, дед Ромула Нумитор. В первый год царствования Нумитора основан был Рим, поэтому он царствовал одновременно со своим внуком, т. е. Ромулом.
О том, что Рим основан был в то время, когда Ассирийское царство прекратилось и когда в Иудее царствовал Иезекия
Скажу кратко: Рим возник как второй Вавилон, как бы дочь первого Вавилона, посредством которой Богу угодно было покорить весь мир и умиротворить его надолго и повсюду, соединив его в общество под одной государственной властью и законами. Ибо народы в это время были уже сильны и храбры, и племена искусны в военном деле; они уступали нелегко и победа над ними сопряжена была с великими опасностями, немалыми опустошениями с той и другой стороны и страшными трудностями. А когда Ассирийское царство покорило почти всю Азию, то хотя это совершилось и путем завоевания, могло быть достигнуто не слишком жестокими и трудными войнами; потому что племена были еще неискусны в сопротивлении, не так многочисленны и велики. Хотя после известного великого и всемирного потопа, от которого в ковчеге Ноевом спаслось только восемь человек, прошло немногим более тысячи лет, но Нин покорил всю Азию, за исключением Индии. Рим же не так скоро и не так легко управился с теми народностями Востока и Запада, которые мы видим подвластными теперь Римской империи; потому что, возрастая постепенно, он всюду, куда ни расширялся, встречал их сильными и воинственными. Итак, в то время, когда был построен Рим, народ израильский жил в обетованной земле семьсот восемнадцать лет. Из них двадцать семь лет принадлежат времени Иисуса Навина, следующие триста двадцать девять лет – периоду Судей, а с того времени, как начали править цари, прошло триста шестьдесят два года. И в то время в Иудее был царь, и имя его было Ахаз, или, как полагают другие, преемник его Езекия, о котором известно, что этот прекраснейший и благочестивейший царь царствовал во время Ромула. В той же части еврейского народа, которая называлась Израилем, начинал царствовать тогда Осия.
О сивилле Эритрейской, которая в числе других сивилл считается за давшую многие совершенно ясные предсказания о Христе
В то же самое время, как полагают некоторые, давала свои предсказания Эритрейская сивилла. По свидетельству Варрона, сивилл было много, а не одна. Но Эритрейская сивилла написала нечто, ясно касающееся Христа, что прежде читали и мы на латинском языке, изложенное в плохих латинских стихах каким-то, как впоследствии мы узнали, неискусным переводчиком. Ибо Флакциан, муж знаменитейший, бывший даже проконсулом, человек весьма красноречивый и многомудрый, когда мы разговаривали с ним о Христе, показал нам греческий кодекс, говоря, что это – предсказание Эритрейской сивиллы, и указал в нем одно такое место, в котором начальные буквы стихов расположены в таком порядке, что из них составляется фраза: Ἰησῦς Χριστὸς Θεοῦ Yἱὸς Σωτήρ, т. е. «Иисус Христос Сын Божий, Спаситель». Эти стихи, начальные буквы которых имеют такой, как мы сказали, смысл, содержат в себе, как переводит их некто латинскими, еще и теперь существующими стихами, следующее:
«Ι Iudicii signum tellus sudore madescet.
Звуки судной трубы раздадутся, и лик земли потом покроется.
Η E caelo rex adveniet per saecla futurus,
Вот, грядет с неба Царь, и навеки Его будет царствие,
Σ Scilicet ut carnem praesens, ut iudicet orbem.
В коем, в плоти явившись, судить будет мир этот горестный.
Ο Unde Deum cernent incredulus atque fidelis
В этот час лицезреть будут Бога неправедный с праведным
Y Celsum cum sanctis aevi iam termino in ipso.
В окруженьи святых, ибо века конец у ж приблизился.
Σ Sic animae cum carne aderunt, quas iudicat ipse,
И на суд Его души предстанут, вновь плотью своею облекшися,
Χ Cum iacet incultus densis in vepribus orbis.
Ибо мир невозделан лежит, он порос густо тернием.
Ρ Reicient simulacra viri, cunctam quoque gazam,
Все мужи побросают кумиры, богатство свое ненаглядное,
Ε Exuret terras ignis pontumque polumque
И огонь, пожирая нещадно и земли и воды, и к полюсу
Ι Inquirens, taetri portas effringet Averni.
Приближаясь, врата уничтожит аидовы мрачные.
Σ Sanctorum sed enim cunctae lux libera carni
Всякой плоти святых свет яснейший в то время откроется,
Τ Tradetur, sontes aeterna flamma cremabit.
А преступников будет сжигать пламя лютое, вечное,
Ο Occultos actus retegens tunc quisque loquetur
Открывая деяния тайные, ибо будут тогда сокровенное
Σ Secreta, atque Deus reserabit pectora luci.
Говорить; так Бог свету откроет изгибы сердечные.
Θ Tunc erit et luctus, stridebunt dentibus omnes.
По земле всей тогда плач и скрежет зубовный послышатся,
Ε Eripitur solis iubar et chorus interit astris.
И померкнет сияние солнца, уменьшится звезд всех мерцание,
Ο Volvetur caelum, lunaris splendor obibit;
Небо в свиток совьется, луна станет мрачно-кровавою,
Y Deiciet colles, valles extollet ab imo.
И опустятся горы высокие, низкие долы поднимутся,
Y Non erit in rebus hominum sublime vel altum.
И в делах человеческих сразу все малым окажется,
Ι Iam aequantur campis montes et caerula ponti
И вершины, и пропасти бездн – все с полями тогда уравняется.
Ο Omnia cessabunt, tellus confracta peribit:
Так погибнет земля, прекратится навеки бег времени,
Σ Sic pariter fontes torrentur fluminaque igni.
Иссушатся огнем и моря, и ключи, и источники.
Σ Sed tuba tum sonitum tristem demittet ab alto
Прозвучит в этот миг трубный звук, столь печально-возвышенный,
Ω Orbe, gemens facinus miserum variosque labores,
Чтоб оплакать злодейства и бедные судьбы, несчастнейших.
Τ Tartareumque chaos monstrabit terra dehiscens.
И земля, в прах рассеяс, явит хаос ада бездонного.
Η Et coram hic Domino reges sistentur ad unum.
Все цари, что когда-то царили, предстанут пред Господом.
Ρ Reccidet e caelo ignisque et sulphuris amnis.
С неба огненный хлынет поток, дождь сернистый, пылающий»[201].
В этих латинских стихах, как бы точно они ни передавали греческий текст, там, где в греческом варианте поставлена буква Y, нельзя было сохранить тот смысл, какой выходит, если соединить буквы, стоящие в начале каждого стиха; потому что нельзя было подыскать латинских слов, которые бы начинались с этой буквы и соответствовали смыслу фразы. Таких стихов три: пятый, восемнадцатый и девятнадцатый. Но если, соединяя буквы, стоящие в начале всех стихов, мы этих трех стихов читать не будем, а вместо них будем помнить Y, которая именно в этих местах стоит, то получится пять слов: Иисус Христос Сын Божий, Спаситель; но это – если будем читать по-гречески, а не по-латыни.
