Фома Аквинский - Сумма Теологии. Том VIII

Возражение 3. Далее, мы обязаны оказывать нашим родителям не только почитание, но и поддержку Следовательно, предписывать одно только почитание родителей было неправильным.

Возражение 4. Кроме того, иногда те, которые почитают своих родителей, умирают молодыми, а те, которые их не почитают, живут достаточно долго. Поэтому не следовало добавлять к предписанию обещание: «Чтобы продлились дни твои на земле».

Этому противоречит авторитет Священного Писания.

Отвечаю: предписания Десятисловия определены к любви к Богу и к ближнему. Но нашим родителям мы обязаны гораздо больше, чем всем остальным ближним. Поэтому сразу же за предписаниями, определяющими нас к Богу, всеобщему началу нашего бытия, помещено предписание, определяющее нас к нашим родителям, которые являются его частным началом, что обнаруживает некоторое сродство этого предписания с предписаниями первой скрижали.

Ответ на возражение 1. Как уже было сказано (101,2), благочестие определяет нас к тому, чтобы мы воздавали своим родителям то должное, которое общо всем. Следовательно, коль скоро предписания Десятисловия являются общими предписаниями, в них скорее должно присутствовать указание на благочестие, чем на другие части правосудности, которые связаны с некоторыми частными долженствованиями.

Ответ на возражение 2. Долг перед родителями предшествует долгу перед родственниками и страной, поскольку родственники и страна являются нашими именно потому, что мы рождены нашими родителями. Следовательно, коль скоро предписания Десятисловия являются первыми предписаниями Закона, они определяют человека к его родителям, а не к его родственникам или стране. Впрочем, принято считать, что опосредованно это предписание о почитании наших родителей наказывает нам воздавать должное всякому человеку.

Ответ на возражение 3. Благоговейное почитание приличествует родителям, тогда как необходимость в их поддержке и тому подобном возникает акцидентно, например, если они пребывают в нужде, рабстве и так далее, о чем уже было сказано (101, 2). И поскольку то, что свойственно вещи по природе, предшествует тому, что является акцидентным, то среди первых предписаний Закона, которыми являются предписания Десятисловия, наличествует особое предписание о почитании наших родителей, каковое почитание принято считать своего рода началом, подразумевающим поддержку и все остальное, что может потребоваться нашим родителям.

Ответ на возражение 4. Долгая жизнь обещана почитающим своих родителей в отношении не только будущей, но и нынешней жизни, согласно сказанному апостолом: «Благочестие – на все полезно, имея обетование жизни настоящей и будущей» (1 Тим. 4:8). И причина этого – та, что благодарный за благодеяние человек заслуживает, чтобы это благодеяние оказывалось ему и впредь, а неблагодарный заслуживает его лишиться. Но после Бога своею [нынешнею] телесною жизнью мы обязаны нашим родителям, и потому тот, кто почитает своих родителей, заслуживает долголетия, поскольку он благодарен за оказанное благодеяние, тогда как тот, кто не почитает своих родителей, заслуживает того, чтобы его лишили жизни, поскольку он проявляет неблагодарность. Впрочем, нынешние удачи и несчастья не являются предметами заслуги или наказания иначе, как только в той мере, в какой они определены к грядущей награде, о чем уже было сказано (II-I, 114, 10). Поэтому подчас неспроста, но согласно божественному суду, который по преимуществу касается ожидающей нас награды, некоторые из тех, которые почтительны к своим родителям, уходят из жизни рано, в то время как те, которые непочтительны к своим родителям, живут дольше первых.

С шестым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что остальные шесть предписаний Десятисловия сформулированы недолжным образом. Ведь для того, чтобы спастись, человеку не достаточно просто воздерживаться от причинения вреда ближнему, но нужно ещё и воздавать ему должное, согласно сказанному [в Писании]: «Отдавайте всякому должное» (Рим. 13:7). Однако последние шесть предписаний просто запрещают ему причинять вред ближнему. Следовательно, эти предписания сформулированы недолжным образом.

Возражение 2. Далее, эти предписания запрещают убийство, прелюбодеяние, кражу и лжесвидетельство. Но ранее мы уже показали, что причинить вред ближнему можно многими другими способами. Следовательно, похоже на то, что вышеупомянутые предписания сформулированы недолжным образом.

Возражение 3. Далее, желание [или вожделение] можно понимать двояко. Во-первых, как указание на акт воли, о чем читаем: «Желание премудрости возводит к царству» (Прем. 6:20); во-вторых, как указание на акт чувственности, о чем читаем «Откуда у вас вражды и распри? Не отсюда ли, от вожделений ваших, воюющих в членах ваших?» (Иак. 4:1). Но желание чувственности не запрещается предписаниями Десятисловия, иначе первые движения были бы смертными грехами, поскольку они были бы противны предписаниям Десятисловия. Не запрещается ими и желание воли, поскольку оно присутствует в каждом грехе.

Таким образом, среди предписаний Десятисловия не следовало помещать те, которые запрещают желание.

Возражение 4. Кроме того, убийство является более тяжким грехом, чем прелюбодеяние или воровство. Но предписания, которое бы запрещало желание убийства, не существует. Следовательно, не нужно было давать и предписания, запрещающие желание воровства и прелюбодеяния.

Этому противоречит авторитет Священного Писания.

Отвечаю: подобно тому, как посредством частей правосудности человек воздает то, что он обязан воздать некоторым отдельным людям по некоторой особой причине, точно так же посредством правосудности как таковой он воздает то, что он обязан воздавать всем в целом. Поэтому после трех предписаний, которые относятся к религии, посредством которой человек воздает должное Богу, и после четвертого предписания, которое относится к благочестию, посредством которого он воздает должное своим родителям (что предполагает воздание всего, что может оказаться должным по любой особой причине), было необходимо, соблюдая должную последовательность, дать некоторые предписания, которые относятся к правосудности как таковой, посредством которой беспристрастно воздается должное всем.

Ответ на возражение 1. Обязанность человека не причинять вреда никому относится ко всем людям в целом, и потому запретительные предписания, запрещающие делать то, что может причинить вред ближнему, надлежало поместить среди предписаний Десятисловия постольку, поскольку они носят общий характер. С другой стороны, то, что мы обязаны воздавать ближнему, воздается разным людям по-разному, и потому утвердительные предписания о такого рода обязанностях не приличествовало помещать среди предписаний Десятисловия.

Ответ на возражение 2. Весь остальной вред, который можно причинить ближнему, сводится к тем его видам, которые запрещаются этими предписаниями, поскольку они предшествуют другим с точки зрения их общности и значимости. Так, говорят, что все виды вреда, которые могут быть причинены личности ближнего, запрещены под именем главенствующего над ними убийства. Те, которые могут быть причинены личности того, кто связан с ближним, особенно если речь идет о похоти, запрещены под именем прелюбодеяния. Те, которые могут быть причинены его собственности, запрещены под именем воровства. Те же, которые могут быть причинены посредством слова, например, унижение, оскорбление и тому подобные, запрещены под именем лжесвидетельства, которое как таковое в наибольшей степени противно правосудности.

Ответ на возражение 3. Предписания, которые запрещают желать, не подразумевают запрета на первые движения желания, которые не выходят за пределы чувственности. Непосредственным же объектом их запрета является согласие воли, которое определяет к деянию или удовольствию.

Ответ на возражение 4. Убийство как таковое является объектом не желания, а отвращения, и потому само по себе оно не имеет аспекта блага. С другой стороны, прелюбодеяние имеет аспект некоторого вида блага, а именно чего-то приятного; и воровство имеет аспект блага, а именно чего-то полезного; само же благо по природе имеет аспект чего-то желанного. Поэтому желание воровства и прелюбодеяния нужно было запретить посредством особых предписаний, а желание убийства – нет.