Жан-Клод Ларше - Бог не хочет страдания людей

108

для нас общи со всем родом человеческим. Так, тощая земля, не давши урожая, производит общий голод; так, при покорении какого-либо города неприятелем, все граждане подвергаются плену. Во время продолжительной засухи недостаток воды чувствуется одинаково всеми; когда разбивается корабль о скалы — все без изъятия, плывшие на нем, терпят кораблекрушение. Подобным образом глазная болезнь, лихорадочные припадки, расслабление всех членов не могут не быть общими для нас с прочими людьми, пока в этом веке мы носим с ними одинаковую плоть»[298].

На самом деле только в загробном мире, после того как оно будет воскрешено и станет нетленным, тело сможет быть по милости Бога совершенно единым и подчиненным душе и полностью одухотворенным (ср. 1 Кор. 15:44). Хотя оно тесно связано с душой на этом свете и может быть вместе с ней преображено до некоторой степени Божественными энергиями[299] уже сейчас, в его настоящем, являясь телом душевным (1 Кор 15:44), оно располагает собственными природой и предназначением[300]. Оно остается связанным через свое устроение и свой образ существования с вселенной, которая соответственно влияет на него. По причине своей материальной природы оно подчинено законам материи. Будучи живым, организм разделяет одинаковые условия существования с другими живыми существами[301]. Из-за этого тело восприимчиво к «рассечению, истечению, изменению» и ухудшению[302]. Оно

109

остается «изменчивым по природе… и нестабильным по существу»[303]. Таким образом, в наших настоящих условиях «невозможно избежать ни болезней», ни страдания «и не быть изнуренным возрастом, так как способность оставаться всегда в том же состоянии» не является нашей собственностью, которая нам принадлежит[304]. Тем более что любая часть тела человека не подвластна полностью его воле и таким образом не может быть ни подчинена ей, ни контролироваться ею[305]. «Многочисленные изменения в теле проистекают чаще всего от его природы», — констатирует преп. Симеон Новый Богослов[306].

Страдание в этом мире, таким образом, является фактом, и, по недостатку сил его избежать, надлежит переносить его как можно лучше. В этом заключается поведение, которое можно определить не только как мудрость, но и как реализм и здравомыслие.

Христос, хотя Он и не упразднил сразу же и в тот же момент страдание для всех людей, дал им тем не менее эффективное оружие, чтобы противостоять ему в духовном плане. Это оружие является самым существенным фактором противостояния страданию, дабы оно не только не навредило людям, но чтобы они могли извлечь из него пользу (из чего никоим образом не следует, что они должны искать его с этой целью).

110

Победа Христа над страданием глубоко изменила природу страдания и его смысл для христианина.

Страдание прежде всего было разъединено с грехом, с которым прежде оно было связано.

В самом деле, по милости Христа оно теряет тираническую власть, которую оно имело над человеком, толкая его творить зло. Разумеется, оно остается орудием, посредством которого бесовские силы пытаются привести человека к греху и развить и поддержать в нем порочные страсти, но, по милости Христа, крещеный человек получает силы бороться с ухищрениями злых сил и не позволить привести себя к злу. То, что перед приходом Христа было привилегией нескольких праведников, таких как Иов, принадлежит с тех пор каждому христианину.

Так, свт. Иоанн Златоуст показывает, что страдание не может причинять никакого вреда с духовной точки зрения тому, кто переносит его как подобает[307]. Преп. Максим Исповедник объясняет более пространно, что Крещение для христианина означает новое рождение в духовном смысле, которое освобождает его от рабства и цепей его плотского происхождения. Хотя это последнее заставило страдать потомков Адама от последствий прародительского греха, Крещение, которое объединяет христианина с телом Христа и дает ему возможность получить блага спасения, приобретенные через Него для человеческой природы, позволяет верующему, по благодати, которая ему даруется, действовать, ниспровергая

111

смысл и последствия страдания. Страдание, которое происходило от греха (прародительского) и обладало властью вводить в грех (личный), становится отныне средством борьбы с грехом. «От возникновения таинства Вочеловечения воплотившийся Бог совершенно уничтожил в тех, которые были рождены по Нему в Духе, рождение естества по закону наслаждения. Как сказал [апостол], наступило время начаться суду с дома Божия (1 Пет. 4:17), то есть [наступило время] осуждения греха и начало этого осуждения положено, через страдания, верующими, познавшими Истину и отложившими благодаря Крещению рождение соответственно наслаждению. Их назвали домом Божиим, как свидетельствует божественнейший апостол Павел: Христос… в доме Его. Дом же Его — мы (Евр. 3:6)»[308].

Что касается свт. Иоанна Златоуста, то он подчеркивает, насколько христианин, наделенный благодатью Христовой, полученной от Крещения и могущественно поддерживаемый и укрепляемый ею, лучше вооружен, чтобы победить искушения, связанные со страданием, чем люди Ветхого Завета и даже сам Иов: «Если же скажешь: то был Иов и поэтому перенес, а я не таков, как он, то этими словами ты только больше осудишь себя, а праведника похвалишь. Тебе бы надлежало более перенести, нежели ему. Почему же? Потому что он жил до благодати и до Закона, когда не было большой строгости в жизни, не было такой благодати Духа, когда трудно было побеждать грех, когда владычествовала клятва, когда смерть была страшна; а теперь борьба стала легче, потому что, по пришествии Христовом, все эти препятствия уничтожены»[309].

112

С тех пор христианин может и должен обрести в духовном плане в отношении к страданию позицию духовной отстраненности от него и бесстрастия. Преп. Максим Исповедник подчеркивает эту способность «оставаться полностью непреклонным, когда приходят невольные беды»[310] и хранить «душу бесстрастной», «даже когда страдает тело»[311]. Надо достигнуть того, чтобы «выпрямлять посредством воздержания кривизны добровольных страстей, то есть движения наслаждения, и через терпение выравнивать и делать гладкими неровные пути невольных искушений»[312]. Мы должны, говорит он, «выказать в том, что претерпеваем, наше тайное стремление к Богу, которое никакие приключающиеся нам скорби не могут изменить»[313]. Развивая эту мысль, он пишет: «Не презирающий… наслаждение и скорбь не стяжал еще совершенной любви. Ибо совершенная любовь презирает все это»[314]. И еще: «Любовь к Богу внушает тому, кто причастен ей, презирать всякое преходящее наслаждение, всякую боль и скорбь»[315].

Духовная бесстрастность, которую можно также рассматривать как постоянство или непреклонность души в страдании (поведение, в котором, как мы увидим в дальнейшем, терпение играет главную роль), не имеют ничего общего с храбростью или стоическим героизмом. Для христианина это значит с помощью Бога, но никак не только собственными силами не согнуться духовно от страдания, не дать ему господствовать и ти-

113

ранить духовно душу, что означает не дать быть ведо́мым через страдание (а также через бесов, которые используют его в их целях) ко греху и развитию порочных страстей, которые извращают его взаимоотношения с Богом. Речь идет о том, чтобы не уступать искушениям, которые появляются вместе со страданием: искушению печали, упадка духа, уныния и особенно осуждения Бога и бунта против Него, даже богохульства и отрицания. Речь идет также о том, чтобы не обратиться в бегство или уклонение от страдания в порочное движение души, то есть предаться страстям, которые связаны с ним в том смысле, о котором пространно пишет преп. Максим Исповедник. Иначе говоря, речь идет о сходстве с Христом, о том, чтобы оставаться непоколебимым перед атаками бесов, непреклонным перед искушениями, твердым против стремления избежать страдания в страстях и нерушимо сохранять свою волю в согласии и единстве с волей Бога.