Решить с несомненностью, где же именно он ей обучался, нельзя. Но принимая во внимание, что ни Поликарп в своем послании, ни другие христианские учители Иринея — «пресвитеры», нигде не обнаруживают знания философии и что св. отец также ничего не говорит об этом в своих творениях, можно почти решительно утверждать, что знакомству с ней он обязан кому-либо другому.
А тогда остается, как наиболее вероятное, предположить, что и этой науке Ириней научился у светских учителей, скорее всего в частной философской школе, которая, может быть, существовала в Смирне или Ефесе.
Что касается еврейского языка, то немногими сведениями о нем св. отец обязан был, вероятно, какому-либо члену смирнской иудейской колонии, может быть, даже христианину из евреев.
Знакомство Иринея со светскими науками, особенно с философией, имело дня него и предстоявшей ему деятельности бесспорно важное значение. Всякое знание развиваетчеловека. Приобретение его приучает к систематическому и самостоятельному мышлению, что не безразлично было, конечно, д ля будущего составителя Contra haereses, Έπίδειξις^ и других сочинений. Произведения греческих поэтов и философов вводили св. отца в мир иных, отличных от христианского учения, мыслей и сообщали через то широту кругозора, так отличавшую Иринея в эпоху пасхальных споров, борьбы с монтанизмом и т. п. Особенно это должно сказать об идеалистической философии Платона.
Из своих знаний св. отец мог извлечь и практическую пользу. На Гомере, Гесиоде, Платоне, Аристотеле воспитывалось, их религиозными и моральными принципами руководилось в жизни все тогдашнее образованное общество. Греческие поэты и философы могли ввести Иринея в круг настроений тех лиц, с которыми, может быть, приходилось впоследствии прежде всего сталкиваться ему как распространителю христианства и пастырю Церкви.
Но особенно важно было знание философии для борьбы с гносисом. Новое движение и основывалось на некоторых философских предпосылках,[428] и само стремилось стать жизненной философией. Представители его пользовались светскими писателями в своих сочинениях. В свою очередь, и вожди Церкви должны были бороться с лжеучением тем же оружием: изучать философские основы ереси и побивать суждения представителей ее ссылками на признанные ими же авторитеты. Св. Ириней оказывался приготовленным к этой борьбе еще в свои ранние годы.
3. Знакомство св. Иринея с Поликарпом и «пресвитерами»
Несомненно большее значение имело, однако, для св. Иринея христианское образование, полученное им под руководством Поликарпа Смирнского и «пресвитеров».
I.
Евсевий говорит, что св. отец в юности был слушателем Поликарпа (Πολυκάρπου άκουστην γενέσθαι).[429] Иероним же прямо называет его учеником (discipulum) последнего.[430] Точно также прилагается к нему это наименование и в эпилоге Martyrium’a Polycarpi (во всех рукописях).[431]
Сам Ириней упоминает о Поликарпе, называя по имени, четыре раза во всех сохранившихся произведениях: два раза в Contra haereses (III, 3-4 и V, 33,4) и в посланиях к Флорину и к Римскому епископу Виктору.
В письме к Флорину он заявляет, что его (Флорина) учения никогда «не передавали бывшие до нас пресвитеры, которые обращались с самими апостолами».[432] А далее, развивая свою мысль, начинает говорить непосредственно о Поликарпе, не упоминая ни ймеНи кого-либо другого из пресвитеров, ни вообще этого названия. В данном случае Поликарп выступает, следовательно, в качестве достаточного заместителя всех пресвитеров. И само собой понятно, что он — один из них, т. е. в слове «пресвитеры» необходимо мыслится и Поликарп. Это несомненно также и в отношении Contra haereses, II, 22, 5, где св. Ириней в подтверждение своей хронологии жизни Спасителя ссылается на «всех старцев», собиравшихся в Асии около Иоанна, «ученика Господня»,[433] замечая далее: «Некоторые же из них видели не только Иоанна, но и других апостолов».[434] Если все (πάντες) имеются в виду, значит и.Поликарп, ученик Иоанна Богослова и других апостолов.[435]
Точно так же, очевидно, смотрит Ириней и в отрывке из письма к Виктору. Рассуждая здесь о посте, он говорит, что «не соблюдавшие его пресвитеры из других парикий соблюдавшим его посылали Евхаристию», и далее непосредственно продолжает: «Когда блаженный Поликарп»[436] и т. д. (следует рассказ о встрече Поликарпа с Аникитом). Ясно, что Смирнский епископ снова является заместителем и представителем «пресвитеров» и необходимо мыслится в этом наименовании.
Но если в трех приведенных выдержках это оказывается с несомненностью, то мы имеем законное право предположить, что св. Поликарп подразумевается и во всех других местах из сочинений Иринея, где употреблено слово «пресвитеры» (во множественном числе) без всякого определения, т. е. в Contra haereses, V, 5,1; Ϋ, 30,1; V, 33, 1; V, 36, 1-2 и в сочинении «Доказательство апостольской проповеди», §3 и §61.
Для решения вопроса о характере отношений между Иринеем и Поликарпом более всего имеют значение III, 3-4 Contra haereses и отрывки из писем св. отца,к Флорину и Виктору.
В Contra haereses, III, 3-4, уже разбиравшемся нами, Ириней говорит: «Поликарп, который не только был наставлен апостолами и обращался со многими из видевших нашего Господа, но и апостолами был поставлен в епископа Смирнской церкви в Азии, которого и мы видели в первом нашем возрасте (όν και ήμεΐς έοράκαμεν έν τη πρώτη ήμων ήλικίφ), — ибо он жил долго и в глубокой старости окончил эту жизнь славнейшим и благороднейшим мученичеством, — он всегда учил тому, что узнал от апостолов, что передает и Церковь и что одно только истинно. Об этом свидетельствуют все Церкви асийские, равно как и те, которые были преемниками Поликарпу до настоящего времени. Такой человек гораздо достовернейший и надежнейший свидетель истины, чем Валентин, Маркион и другие еретики».[437]
Как мы уже показали выше,[438] св. отец во всем отделе (главы 3—5 книги ΙΠ «Против ересей»), откуда взята эта выдержка, доказывает, в противоположность гностикам, что истинно христианское учение хранится лишь в Церкви, передаваясь от апостолов через преемственный ряд епископов. И до его времени (ad nos) оно дошло в чистоте и соблюдается теперь (v6v, usque nunc, apud nos)[439] во всей неприкосновенности. Если кто пожелает получить о нем сведения, такому достаточно обратиться к предстоятелю любой Церкви. В качестве примера Ириней ссылается на Римскую, Смирнскую и Ефесскую. Приведенные нами слова взяты из речи его о Смирнской церкви. Посредствующим членом в преемстве апостольского предания является здесь Поликарп, который «не только был наставлен апостолами и обращался со многими из видевших нашего Господа, но и апостолами был поставлен во епископа». Это «надежнейший и достовернейший свидетель». Он передал учение Христово и церковное Предание «всем Церквам асийским, равно как и тем, которые были преемниками Поликарпу до настоящего времени».[440]
Однако не только асийские Церкви приняли от Поликарпа^церковное учение. К числу хранителей и преемников его в передаче апостольского предания св. Ириней причисляет и себя. Об этом говорит ближайшая связь речи. В самом деле, зачем иначе ему было упоминать о себе, да еще вместе с именем Поликарпа, говоря о Смирнской церкви как хранительнице церковного Предания? Нашу мысль подтверждает и союз καί (καί ήμεΐς), который, равняясь русскому «тоже», ставит св. отца на одну линию, а, может быть, включает и в число преемников Поликарпа («которые были преемниками Поликарпу до настоящего времени»). На то же указывает и содержание всего отдела (гл. 3-5), откуда взята приведенная выше выдержка. Св. Ириней, как мы уже отмечали, желает довести цепь Предания до себя и своего времени (ad nos), старательно подчеркивает, что теперь (νυν, usque nunc) «у нас» (apud nos) истина, полученная от апостолов, хранится в чистоте. Вероятно, что эти ad nos, apud nos относились не только к его времени, но и к нему самому вместе с его галльской паствой.
Этого и естественно было ожидать от св. отца. В Contra haereses и, в частности, в III книге он опровергает гностиков. Еретики проповедовали свои взгляда. В противоположность им Ириней предлагает истинное христианское учение. Само собой понятно, что он мог иметь какой-либо авторитет среди них и сам говорить с уверенностью лишь в том случае, если излагаемые им пункты вероучения являлись точным выражением общецерковного верования, т. е., другими словами, если еретики и сам он видели в нем хранителя апостольского предания.
Не менее рельефно этот взгляд проводится св. Иринеем в отрывке из его письма к Флорину.[441]
