Те, кто отличает душу от тела, по существу просто отличают находящийся в теле мозг от самого тела. Действительно, мозг есть тот общий центр, где оканчиваются и соединяются все нервы, исходящие от всех частей человеческого тела. При помощи этого внутреннего органа совершаются все операции, приписываемые душе: сообщенные нервам впечатления, изменения и движения видоизменяют мозг; реагируя под влиянием этого, мозг приводит в движение органы тела или же действует на самого себя и становится способным произвести внутри себя огромное разнообразие движений, называемых умственными способностями.
Из этого-то мозга некоторые мыслители хотели сделать духовную субстанцию. Ясно, что именно невежество породило и укрепило эту столь противоестественную теорию. Совершенно не изучив человека, в нем предположили наличие некоего агента, отличающегося по своей природе от человеческого тела. Между тем, исследуя это тело, можно убедиться, что для объяснения всех наблюдаемых в нем явлений нет никакой нужды прибегать к таким гипотезам, которые могут лишь сбить нас с прямого пути. Этот вопрос затемняется тем, что человек не может видеть самого себя. Действительно, чтобы он мог видеть себя, ему нужно быть одновременно и внутри, и вне себя. Его можно сравнить с чувствительной арфой, которая сама по себе издает звуки и спрашивает саму себя, что заставляет ее издавать их. Она не видит, что, будучи чувствительной, сама задевает свои струны и что их заставляют звучать всякие прикосновения к ним.
Чем обширнее станет наш опыт, тем больше случаев будем мы иметь, чтобы убедиться в том, что слово дух не имеет никакого смысла даже для тех, кто его придумал, и не может пригодиться нигде - ни в физике, ни в морали. То, что современные метафизики понимают под этим словом, в действительности представляет собой какую-то скрытую силу, придуманную для объяснения скрытых качеств и действий, но не объясняющую ничего. Дикие народы допускают существование духов, чтобы объяснить явления, причин которых они не знают или которые кажутся им чудесными.
Но разве, приписывая духам происходящие в природе или человеческом теле явления, мы рассуждаем иначе, чем дикари? Люди наполнили природу духами, так как они почти никогда не знали истинных причин явлений. Не зная сил природы, решили, что она одушевлена каким-то великим духом. Аналогичным образом, не зная свойственной человеческому организму энергии, его сочли одушевленным каким-то духом. Отсюда ясно, что словом дух обозначают лишь неизвестную причину явления, которое не умеют объяснить естественным образом. Именно в силу подобной логики индейцы Америки думали, что страшные действия пороха производятся духами или божествами. На том же основании люди до сих пор верят в ангелов и демонов, а наши предки некогда верили в богов, призраков, добрых и злых гениев; рассуждая подобно им, мы должны были бы приписать духам тяготение, электричество, явления магнетизма и так далее. Легко понять, что представление о духах, придуманное дикарями и усвоенное невежественными людьми, может задержать прогресс знания, так как оно мешает нам искать истинные причины наблюдаемых нами явлений и благоприятствует лености человеческой мысли. Эта леность и невежество могут быть очень полезны теологам, но они крайне пагубны для общества. Жрецы всегда преследовали тех, кто впервые объяснял естественным образом те или иные явления природы; достаточно вспомнить имена Анаксагора, Аристотеля, Галилея, Декарта и др." Развитие истинной физики может повлечь за собой только гибель богословия.
Глава 8. ОБ УМСТВЕННЫХ СПОСОБНОСТЯХ - ВСЕ ОНИ ЯВЛЯЮТСЯ ПРОИЗВОДНЫМИ ОТ СПОСОБНОСТИ ЧУВСТВОВАТЬ.
Чтобы убедиться, что способности, которые называют умственными, есть лишь вытекающие из организации нашего тела способы бытия и действия, нам остается только проанализировать их; мы у видим тогда, что все действия, приписываемые нашей душе, представляют собой лишь модификации, на которые не может быть способна непротяженная, или нематериальная, субстанция.
Первая способность, которую мы наблюдаем в живом человеке и из которой вытекают все прочие,- это способность ощущать (sentiment). Какой бы непонятной ни казалась эта способность на первый взгляд, присмотревшись к ней ближе, мы найдем, что она вытекает из сущности и свойств организованных существ, подобно тому как тяжесть, магнетизм, эластичность, гибкость, электричество и так далее вытекают из сущности, или природы, некоторых других тел, причем эти последние явления не менее непонятны, чем ощущения. Как бы то ни было, если мы захотим составить себе точное представление об этой способности, то обнаружим, что ощущать - значит испытывать воздействия особым способом, свойственным некоторым органам живых тел и обнаруживающимся при наличии материального предмета, действующего на эти органы, движения или сотрясения которых передаются мозгу. Мы ощущаем лишь посредством нервов, широко разветвленных в нашем теле, являющемся, так сказать, одним большим нервом и похожем на большое дерево, ветви которого испытывают через посредство ствола исходящее от корней действие. Нервы человека соединяются в мозгу, и этот орган является настоящим средоточием ощущений. Подобный пауку в центре своей паутины, он быстро узнает о всех заметных изменениях, происходящих в теле, пронизанном на всем его протяжении нервными нитями или ветвями. Опыт показывает нам, что человек перестает ощущать те части своего тела, сообщение которых с мозгом прервано; если же в самом мозгу произошло какое-нибудь нарушение или он испытал слишком резкое воздействие, то человек ощущает лишь несовершенным образом или совсем перестает ощущать. ("Труды королевской Академии наук в Париже") дают нам доказательства вышеизложенного; в них говорится о человеке, у которого сняли черепную коробку и заменили ее кожей; когда через эту кожу надавливали рукой на мозг, то человек впадал в своего рода летаргию и ровно ничего не чувствовал. Этот опыт был произведен г. де ла Пейрони1. Борелли3 в своем трактате ("О движении животных") называет мозг ("царство души"). Есть все основания думать, что именно от мозга зависит различие не только между человеком и животным, но и между умным и глупым, мыслящим и невежественным, рассудительным и безрассудным людьми. Бартолини3 утверждает, что мозг человека вдвое больше бычьего; это наблюдение было сделано до пего еще Аристотелем. Виллис4, вскрывая труп одного слабоумного, убедился, что его мозг меньше нормы; он говорит, что самое крупное различие, замеченное им между частями тела этого слабоумного и органами нормального человека, заключается в том, что сплетение межреберных нервов (которое, по его словам, свойственно только человеку, являясь посредником между сердцем и мозгом) было очень мало у исследуемого им субъекта и имело меньшее количество нервов, чем обыкновенно. Согласно тому же Виллису, обезьяна имеет больший мозг, чем все остальные животные; она же является наиболее умным животным после человека. (Виллис, Анатомия мозга, гл. 26; там же, "Описание нервов"). Кроме того, было замечено, что у лиц умственного труда мозг больше, чем у других; аналогичным образом у гребцов руки гораздо больше, чем у прочих людей.
Как бы то ни было, чувствительность мозга и всех его частей является фактом. Если нас спросят, откуда взялось это свойство, то мы ответим, что оно результат свойственного животному телосложения и присущего ему сочетания веществ: грубая и бесчувственная материя, оживотворяясь, то есть сочетаясь и отождествляясь с животным, становится чувствительной. Так, молоко, хлеб и вино превращаются в субстанцию человека, являющегося чувствующим существом: сочетаясь с чувствующим целым, эти грубые вещества становятся чувствующими. Некоторые философы думают, что способность ощущать есть всеобщее свойство материи. В этом случае было бы бесполезно спрашивать, откуда является у нее это свойство, которое мы знаем по его проявлениям. Если принять эту гипотезу, то по аналогии с двоякого рода движениями, различаемыми в природе и именуемыми живой и мертвой силой, можно будет различать двоякого рода ощущающую способность:
одну - активную, или живую, а другую - инертную, или мертвую; в этом случае оживотворение субстанции будет означать устранение препятствий, мешающих ей быть активной и чувствующей. Одним словом, ощущение есть или качество, которое сообщается подобно движению и приобретается путем сочетания, или качество, присущее всей материи. И в том и в другом случае субъектом его не может быть непротяженное существо, каким предполагают человеческую душу. "Все части природы могут стать одушевленными; разница между одушевленным и неодушевленным не является существенной и зависит от изменения состояния. Если спросят, что необходимо для того, чтобы одушевить какое-нибудь тело, я отвечу:
ничего, кроме силы природы в соединении с организацией. Жизнь есть совершеннейшее произведение природы; в природе нет части, которая бы не стремилась к жизни и не достигала этого одним и тем же путем... Акт жизни неодинаков. Хотя жизнь в насекомом или собаке не означает ничего другого, чем жизнь в человеке, но акт жизни становится, с нашей точки зрения, совершеннее пропорционально усложнению структуры органов, определяемой семенем, которое содержит в себе принцип жизни более, чем всякая другая часть материи. Следовательно, верно то, что ощущения, страсти, восприятия предметов, идеи, их образование и сравнение, повиновение или воля представляют собой органические способности, зависящие от соответствующего устройства частей животного". "Dissertations mкlйes".
