Феодор Студит - Сочинения

Итак, кто говорит, что Он неописуем по плоти подобно нам, тот отвергает, благословенный брат мой, что Бог явился во плоти, противоречит Евангелию Христову и подобен иудеям. Ибо как останется истинным то, что Он сделался по всему подобным нам, если Он не может изображаться на иконе подобно нам? Что будет с изречением: осяжите Меня и рассмотрите; ибо дух плоти и костей не имеет, как видите у Меня (Лк.24:39)? Для чего и это сказано: ищете убить Меня, Человека, сказавшего вам истину, которую слышал от Бога (Ин.8:40)?

Итак, Тот, Кто неописуем, конечно, не подобен нам, не может быть ни осязаем, ни убиваем. Но Он был убит и осязаем по воскресении. Следовательно, Он и описуем чрез изображение на иконе подобно нам. Но осуетились в умствованиях своих иконоборцы, и омрачилось несмысленное их сердце (Рим.1:21). Отвергая икону Христа, Богородицы и всех святых, они отвергают спасительное домостроительство и, исповедуя Христа, как бесы, отвергают его делами. Ибо Христос не есть Христос, если Он не может быть изображаем; и не поклоняются Ему, если не веруют, что следует поклоняться Ему в иконе.

Такова истина, человек Божий; и такое учение преподано апостолами, пророками и богоносными Отцами, хотя не в тех же выражениях, но по истинному смыслу сказанного ими. Ибо все догматические истины, как бы некоторые семена, предложены в мыслях божественных изречений, а в противоположность вырастающим по временам ересям они благочестиво объясняются, будучи извлекаемы оттуда действием Духа, и таким образом плевелы нечестия истребляются.

Так и ты веруй и будь здрав в Господе, поклоняясь Христу, поклоняясь и иконе Его, Богородице и иконе Ее, святым и иконам их; потому что в иконах почитаются поклонением первообразы, и «чествование образа восходит к первообразу», как говорит Василий Великий.

Прочитав письмо твоего достоинства и узнав, что окончила жизнь госпожа супруга твоя, сочувствовал я скорби твоей, господин, зная, как прискорбно это горе. Подлинно, какую боль причиняет меч, рассекая тело, такую же и разлука супругов: ибо они одна плоть, по изречению Господа (Мф.19:5). Однако это случилось, и мы подпали общему для всех наказанию разлуки. Спустя немного и мы пойдем тем же путем, как ты знаешь; такова жизнь: несуществующим рождаться, а существующим разрушаться.

Мы похвалили благочестие твое, решившееся после этой разлуки принять монашество и всецело прилепиться к Господу. Это изъяснено в письме, а также и то, что некий монашествующий брат находился при тебе для руководства в такой жизни, которого ты потом отверг как негодного, по свидетельству Георгия, человека доброго и домашнего нотария; а нас просишь скорее доставить тебе другого, способного управлять душами и соблюдать всю обитель.

Поэтому справедливо высказана нами похвала. Но, во–первых, нам надобно знать, что такое монашеский обет и как высока эта жизнь, чтобы нам, решившись необдуманно, не подвергнуться опасности во время плавания. Отречение от мира есть не что иное, как обет на крест и смерть. Что это значит? По слову Господа, желающему этого нужно отречься от всего своего имущества и, взяв крест свой, последовать Ему (Лк.9:23). А так как всякий истинный игумен представляет лице Христа, то посредством него надобно неложно следовать за Христом. Таким образом и исполнится эта дивная заповедь.

А кто не так поступает, но строит монастырь в своих владениях и приглашает руководителя, чтобы самому у себя быть монахом, и спасаться, и получать руководство, тот не знает, что он трудится тщетно и напрасно и чего ищет, не найдет, но встретит совершенно противоположное тому. Ибо такое отречение несогласно с заповедью Господа, по которой следовало бы отрешиться от всего имущества и отказаться от собственности, получить лучшего руководителя и, таким образом, переплывать великое море здешней жизни с безопасностью, но не так, чтобы не делать ничего из вышесказанного, а только построить монастырь, одеться в черное и казаться имеющим игумена, который есть на самом деле просто опекун, который и удерживает, и удерживается, и не спасает, и не спасается.

Пойди, — сказано в Писании, — из земли твоей, от родства твоего (Быт.12:1), возьми крест на рамена свои, подвергнись оплеванию, потерпи заушение, испей оцта, испытай бичевания, взойди на крест, пролей кровь, умственно или чувственно. Если же не можешь перенести этого, то сиди в своем доме, стараясь спастись более смиренною жизнью; ибо и здесь спасение достигается не без труда, а посредством многих скорбей. Не указывай мне на нынешние примеры: все, что не по заповеди, — ненадежно, тщетно, соблазнительно, есть дело человека, таким образом отрекшегося, а не божественного повеления.

Если ты желаешь построить новый монастырь, то это не неправедное дело; но когда передашь его человеку, который бы управлял им, то уже не налагай на него руки своей, как на имущество; только тогда это будет угодно Богу и послужит к твоему вечному блаженству. Решившемуся на это мы вручим такого брата, какого изберет ищущий, вместе с другими девятью братиями, желающими быть в подчинении у игумена.

Вот, добрый друг, я изложил тебе монашеское оправдание: так следует поступать строящему монастырь; таково должно быть ваше пожертвование. Впрочем, да будет Господь утешением твоим, вразумляя тебя во всем ко спасению.

О чем в прежнем письме сказано было как бы мимоходом относительно святейшего митрополита Халкидонского и отца нашего, о том теперь будет сказано обстоятельнее. Скажи ему, в почтительном к отцу разговоре, что непременно, по изречению апостола, каждого дело обнаружится; ибо день покажет, потому что в огне открывается, и огонь испытает дело каждого, каково оно есть. У кого дело, которое он строил, устоит, тот получит награду. А у кого дело сгорит, тот потерпит урон; впрочем сам спасется, но так, как бы из огня (1 Кор.3:13–15).

Спрашиваю: выражение сгорит означает ли совершенное истребление или нет? Если несомненно первое, как в одном месте говорит и Григорий Богослов, следуя Павлу, и здесь разумеется конечный огонь, которым все наше испытывается или очищается, то для чего смущать ум слушателя, будто святой Максим не хорошо сказал, что есть три воскресения, которые признает Церковь? «Одно, свойственное каждому в отношении к добродетели, в котором восстает исполнивший добродетель возможным для него образом; второе — воскресение всей природы, восстановление в нетление и бессмертие; третье, — о котором особенно упоминает в своих беседах святой Григорий Нисский [ [233]], есть восстановление душевных сил, падших от греха, опять в то состояние, в каком они созданы. Ибо как надлежит всей природе получить при воскресении нетление плоти, долго ожидаемое, так и душе возвратить силы, извращенные в течение веков, а по окончании всех веков, не нашедши постоянного пребывания, прийти к Богу, не имеющему конца, и тогда познанием, но не участием в благах, возвратить силы и восстановиться в прежнее состояние, дабы открылось, что Творец не есть виновник греха».

Итак, третье воскресение есть не что иное, — ибо о тех двух нет сомнения, — как изъясненное апостолом, при котором дело греховное сгорит, а сделавший сохранится несожженным, впрочем, не участвуя в благах, но сознавая лишение этого участия. И весьма справедливо сказано отцом: «Чтобы открылось, что Творец не есть виновник греха»; ибо то, что от Бога, то есть наша природа, произведенная из сущего, не истребится тем огнем; а что не от Бога, то есть грех, произведенный свободной волей сделавшего его, как нечто не относящееся к существующему, но прившедшее, истребится, не имея места наряду с существующим. Таким образом, хотя бы ни Григорий Нисский, ни отец Максим не говорили об этом, великий апостол объявил, что в огне совершится отмщение греха (2 Фес.1:8), чем выражается восстановление, о котором сказал отец, — не Оригеново, да не будет; ибо нет общения у света с тьмою и согласия у святых с ересеначальниками, к истинному изъяснению и обличению в татьбе присвояющих себе священное учение божественного Григория по своему неправому разумению, а не к опровержению вышесказанного, как нам кажется. Если же святейший митрополит придумает что–нибудь более глубокое, то мы желаем еще послушать; между тем и наш Святейший Патриарх, выслушав сказанное святым Максимом, не сказал тогда никакого возражения.

Добрый брат твой известил меня, что один из наших иерархов оклеветал меня пред тобою, почтенный, будто я боготворю икону Христову и будто это содержится в моем письме к брату Афанасию [ [234]]. По поводу этой клеветы вздохнул я, смиренный, помышляя, как могут знающие, что и за праздное слово должно будет дать ответ в день суда (Мф.12:36), необдуманно и неосторожно говорить о таких величайших предметах, — ибо что больше веры? — уязвляя стрелою клеветы невинных. Не лучше было бы, если и есть какая–либо погрешность, с любовью сделать напоминание, по написанному: обличи ближнего твоего, и не понесешь за него греха (Лев.19:17). Так клеветать — значит не только отвергать эту заповедь, но и показывать самого себя достойным имени клеветника, — а может ли быть что–нибудь хуже между людьми?