Таково непосредственное значение слов Господа. Но их глубокий смысл охватывает и весь Израиль, и всю его историю. С произнесением их как будто кончилась целая характерная эпоха. Вся история Израильского народа была лишь школой, чтобы подготовить возможность рождения Спасителя — Мессии и веры в Него. Закон и пророки, все старания сделать изучение его всеобщим, — все служило лишь к тому, чтобы осуществилась именно эта предопределенная цель. Пророки, предсказывая наступление царства Мессии, указывали на то, что тогда все будут научены Богом (Ис.54:13). Господь уже прежде в назаретской синагоге (Лк.4:16–22) говорил, что пророчество Исайи о Мессии исполняется в Нем. Теперь Он прилагает к Себе одно из указанных пророками свойств мессианского царства — богонаучение. Ею деятельность до капернаумской проповеди главным образом была направлена к этой цели. Но вот теперь как бы наступает момент, когда школьная подготовка кончилась, и Израиль призывается к самостоятельной деятельности — к свободной вере. Мне думается, что довольно знаменательно то обстоятельство, что до капернаумской проповеди Господь очень часто учил в синагогах, а после нее — только один раз, и то по истечении почти целого года, притом мимоходом, на пути в Иерусалим пред последней пасхой (Лк.13:10). Синагогальная деятельность Господа, в которой Он толковал и разъяснял закон и пророков и исполнял миссию теоретического богонаучения Израиля, как бы кончилась с этими словами. С этих но Он ставит средоточным пунктом своей проповеди практическую, живую веру в Себя, в Свою Божественную Личность и — или втайне воспитывает в ней Своих учеников, или же в храме, в этом живом религиозном центре, призывает к ней всех израильтян.
Да, с приведенными словами Господа для всего Израиля падала целая эпоха теоретического богонаучения, и он призывался к той живой цели, для которой оно служило только средством. Но также, как и непосредственные слушатели Господа, и весь израильский народ не ощутил того духовного кризиса, который совершался в этот момент в глубине жизни его национально-религиозного гения. Многовековой период школьного обучения кончался; верховный Учитель объявил ему конец; а Израиль все еще не хотел сойти с насиженной им школьной скамьи и проявить, как подобало взрослому человеку, инициативу свободной деятельной веры.
Случалось ли вам вступать в роковой поток неотвязных, подкупивших ваше самолюбивое сердце льстивых дум? Вы все в его властной стремительной силе. Вы в глубине своего духа смутно чувствуете, что вам должно сбросить эти фантастические чары и приняться за живое, призывающее вас, скромное дело. И однако свободы не хватает, и вы сидите неподвижно, следя внутренним взором за развертывающейся картиной охвативших вас горделивых мечтаний. Натур горделиво сосредоточенных эти мечтания часто одолевают пред концом их книжного образовательного периода. Им кажется, что сладкая, податливая логика их идей, где на нервом плане фигурирует их "я", само собой возведет их в то царство славы, образ которого уже разрисован ими в самых малейших деталях. Они с неудовольствием и даже враждебно слушают тех, кто говорит им, что настоящее-то царство славы совсем иное и достигается по иной, не столь податливой логике — свободы, подвига, самоотречения и пр. Совесть втайне подсказывает им, что это правда, но самолюбие и косность приковывают их к тому миру идей, где им так привольно и привычно. И они с ожесточением остаются при своих мечтах, упорно разрабатывая их дальше, питая ими свой эгоизм и усыпляя все более свою энергию свободы.
Нечто подобное совершалось в душе книжных представителей иудейского народа в последние дни его исторической подготовки путем научения к уразумению Мессии. Мечты разрастались. Упорство в изучении деталей закона и преданий увеличивалось. Роковой ноток горделивых теорий все больше и больше сковывал и увлекал свободу, и своим шумом заглушал голос Бога в совести. Руководители иудеев думали, что они прямо, без всякого подвига свободы, будут перенесены с изученных ими закона и преданий в золотое царство Мессии. Они несомненно сознавали в глубине духа ложь этого увлекающего их фатума, но несмотря на призыв Господа, ожесточенно остались при своем. Господь указывает им, что путь к Мессии совсем другой: не путь внешнего механически затверженного знания закона и преданий, не путь теоретического изучения в его самых мелочных деталях, исчисления его букв, скрупулезного расчленения его понятий и наружно-пунктуального исполнения его; а путь внутреннего духовного внимания к живому голосу того самого Отца, Который открылся Аврааму, Моисею и пророкам, путь свободного, самоотверженного преклонения пред Его велениями. Изучение и исполнение закона — только подготовка к уразумению Мессии, только школа к самостоятельной деятельной вере в Него. Разъясняя им закон в их синагогах среди обучаемого Им народа, Господь завершал эту теоретическую подготовку. Теперь наступило время свободного жизненного подвига. Прийти к Нему может не тот, кто лучше всех знает закон и пророков, не законнически просвещенный Израиль, а те, для кого книги и обряды не заменили живого духовного Бога, создавшего всю историю Израиля; те, кто своим вниманием смиренно прислушиваются к Его таинственному голосу и свободно воспитывают себя под его духовным руководством. К Нему придет только духовный Израиль, не отступивший, по мечтательной гордости и косности, своим сердцем от живого Бога, говорящего в их духе, и готовый ради Него на всякий незаметный извне подвиг.
Таков исторический смысл слов Господа. Но Его речи обладают удивительным свойством. Они так прозрачны и просты, так, по-видимому, доступны всякому пониманию, которое как будто вполне исчерпывает их. Но попробуйте коснуться их дна и окажется, что это — прозрачность страшной глубины. И чем больше вы всматриваетесь в нее, тем более широкие горизонты вам открываются, и чем глубже вы проникаете, тем вернее находите разрешение таким вопросам, которые мучат человечество на самых вершинах его развития.
Уже из предыдущего частью можно видеть, что Господь в рассматриваемых нами словах очень определенно разграничивает два направления не только внешне (от Бога к человеку и от человека к Богу), но и внутренне. Все будут научены Богом. Это собственно значит: все будут богонаучены, т. е. в мыслях всех божественные указания будут ясны, божественное руководство определенно и точно. Такой тон необходимо дается тем, что "научены" — по-гречески стоит "δι0ακτοί" oт глагола "διδάσκω", который и по корню, и по словоупотреблению имеет оттенок теоретического, формального, школьного научения; а "Богом" по-гречески в древнейших списках стоит без члена, т. е. неопределенно. "Всяк, слышавый от Отца и навык, приидет ко Мне". Если в первой половине оттеняется характер теоретический, то в последней — наоборот. "Слышавый" прямо указывает па живое восприятие. "От Отца" по-гречески стоит с членом и указывает на личную силу Его влияния. "Навык" "μαθών" означает нечто переживаемое и практически усвояемое волей. Если "διδάσκω" имеет черту теоретического учения, то "μανθάνω" и по корню, и по словоупотреблению имеет связь с деятельностью воли, с переживанием познанного и воспринятого. Ап. Павел прекрасно выражает содержание этого понятия, как познание радости и силы Божьей в истине (Кол.1:6–7); теоретически учить истине: "διδάκειν", познавать или переживать ее радость и силу: "μανθάνειν".
При таких противоположных оттенках двух половин, Господни слова получают еще более значительный смысл. Должно исполниться пророческому слову. Все будут теоретически богонаучены. Всякий, кто услышит в этом богонаучении голос живого Отца, кто познает Его радость и силу и навыкнет в этом, тот придет "ко Мне".
По моему мнению, положенное в основу этих слов воззрение Господа может осветить нам некоторые очень важные стороны нашей современной жизни и предлежащего нам исторического пути.
Прежде всего, это может помочь нам установить христианскую точку зрения на научный прогресс. Мы живем в такое время, когда науки быстро развиваются, изучение внешнего и внутреннего мира идет вперед. Как к этому относиться? Какое место этому факту дать в христианском мировоззрении? Известно, что одни в этом развитии наук видят все; другие — наоборот, готовы считать его за что-то для христианства чуждое и лишнее. Все будут богонаучены — вот христианский смысл истинного научного прогресса, т. е. развития не поверхностных предположений и выводов, а настоящей прочной науки.
Теоретическое раскрытие истины совершалось, совершается и будет совершаться. Тут никаких пределов и ограничений положить нельзя. Это процесс, предопределенный Богом в природе нашего ума. Он должен объять все стороны, потому что все будут "богонаучены", а богонаучение необходимо должно быть всесторонним. Поэтому вполне справедливы христианские надежды на то, что истинная наука придет в согласие с откровением Христа. Истина одна. И естественное ее разъяснение путем изучения внутреннего и внешнего мира и раскрытие ее из откровения, — это все один и тот же процесс богонаучения, только с двух концов, это все равно, как пробивается туннель с двух противоположных сторон горы. Если направления взяты верно, если исполнение вполне точно, то работники сойдутся. Так и в науке откровения и в науке человеческого знания. Если они иногда идут не навстречу друг другу, то потому, что предубеждены взаимно и, вместо того, чтобы следовать точному направлению беспристрастной истины, по чувству или неприязни или боязни уклоняются взаимно в сторону. Но это может только замедлить работу туннеля, в крайнем случае сделать ее вдвойне тяжелой и длинной, но не прекратить ее. Так или иначе та и другая партия рабочих выйдет на один и тот же Божий свет, и противоположные стороны будут соединены между собой.
